Ты всего лишь несносный позер, Джекоб! — думала Флоренс, подавляя в себе восхищение, хотя сознавала, что никто из сидевших за столом не разделяет ее мнения. Все остальные женщины зачарованно наблюдали за его игрой. Джекоб еще не приобрел ни всемирной известности, ни славы голливудского секс-символа, — что наверняка потешило бы его самолюбие, раздраженно думала Флоренс, — но у представительниц слабого пола Великобритании он пользовался баснословным успехом. Почти каждая женщина, которая заговаривала с ней о Джекобе, — а таковых было немало, ведь они носили одну фамилию, — как правило, или была влюблена в него, или жаждала с ним переспать.

Флоренс, хмуро глядя на экран, слушала Энни, которая зачитывала краткую справку о профессиональной деятельности Джекоба Тревельяна с его первых шагов до настоящего момента: участие в классических постановках пьес Шекспира; роли в паре относительно недорогих английских фильмов, получившие бурно восторженные отзывы критиков; отмеченные наградами роли в телеспектаклях; озвучивание голосов за кадром и чтение стихов на радио.

— Как мы знаем, в Соединенном Королевстве он пользуется большой популярностью, особенно в роли барда с Эйвона, но мировой известности пока не достиг… — Энни кивнула Лавинии, уже державшей в руке другую кассету, и продолжала: — Однако вскоре, возможно, все изменится… Этот кусочек пленки вообще-то не должен существовать… Вы даже не представляете, чего мне стоило раздобыть его. — Лавиния вставила кассету в видеопроигрыватель, и, когда на экране высветилось изображение, Энни объяснила: — Текущий съемочный материал "Возлюбленной Немезиды" еще никто, кроме самих участников съемочной группы, не видел.

О Джекоб, свинья, ты с каждым разом все отвратительнее! — думала Флоренс, приковавшись взглядом к новому образу своего кузена, в котором тот намеревался предстать перед зрителями в грядущем телесериале. Странное, очень странное чувство владело ею, но она вполне отдавала себе отчет в том, что эта последняя вспышка негодования таила в себе парадокс и имела совершенно иной источник происхождения. Она с одинаковой силой ненавидела Джекоба как за его неотразимость, так и за его гнусный поступок в отношении ее самой и Дэвида!

— Ну, а теперь скажите, есть ли среди вас поклонницы Джекоба Тревельяна? — с усмешкой поинтересовалась Энни и, увидев парочку взметнувшихся рук, удивленно вскинула брови. Очевидно, главный редактор никак не ожидала, что в ее команде, состоявшей исключительно из практичных и искушенных профи, найдутся романтические натуры, падкие до чар кинозвезд. Тем более что, будучи сотрудниками журнала "Современная женщина", они общались со знаменитостями почти ежедневно. — Ладно. Раз уж вы оценили его достоинства в других фильмах, думаю, глядя на эти кадры, вам захочется его просто съесть! — продолжала Энни, наградив подчиненных непристойной ухмылкой. Флоренс едва не затошнило от дурного предчувствия. — Джек Дарвиль был известный повеса и волокита, и его любовный роман с леди Оливией Ньюхейвен, как указывается в документальных источниках, отличала особенная страстность. Телевизионщики, разумеется, стараются выжать из этого материала по максимуму, стремятся показать даже то, чего не было… принимая во внимание финансовое обеспечение проекта. По сценарию, как пить дать, предусмотрены любовные сцены с обнажением, так что нам представится возможность полюбоваться великолепным господином Тревельяном во всей его красе! — Энни смачно хмыкнула, а две "поклонницы" и Флоренс покраснели.

— В одежде, правда, он тоже смотрится неплохо. Особенно в этой постановке. На "Возлюбленную Немезиду" выделены большие деньги, что находит яркое отражение и в декорациях, и в гардеробе. Костюмы центральных персонажей сшиты на заказ у известных модельеров.

Да, наряды исключительные, думала Флоренс, глядя на своего брата в причудливом старомодном костюме, который был ему на редкость к лицу. Знаменитый денди Неистовый Джек щеголял в элегантном бордовом сюртуке, нарядной рубашке с высоким воротом и шейным платком, поверх которой был надет серый шелковый жилет с вышивкой, идеально сочетавшийся с серыми брюками и темными сапогами. Любой другой мужчина в подобном наряде имел бы женоподобный вид, но Джекоб, сколь ни досадно это признавать, смотрелся в нем как истинный романтический герой, воплощение мужественности и рыцарского духа. А длинные волосы придавали его внешности лоск искусного соблазнителя из плутовского романа.

— Студия, естественно, много выиграла оттого, что Джекоб Тревельян согласился на столь вопиюще показушную роль, — говорила Энни, в то время как на экране герой Джекоба петлял по закоулкам Лондона эпохи Эдуарда.

Должно быть, Неистовый Джек спасался бегством от очередного обманутого мужа или еще кого-нибудь. Флоренс невольно восхищалась атлетизмом своего брата: он энергично, с грациозной легкостью лавировал среди людей, то ныряя, то выныривая из толпы и всегда при этом оставаясь в фокусе телекамеры. Интересно, размышляла Флоренс, в "Возлюбленной Немезиде" он сам выполняет трюки? К тому же там есть душераздирающие сцены кровавых сражений из истории Первой мировой войны. Пожалуй, сам, пришла к выводу девушка. Джекоб достаточно упрям и самонадеян, к тому же он всегда стремится во всем быть хозяином положения. Собственно это, рассеянно думала Флоренс, и явилось камнем преткновения в их отношениях.

— …Потому что до этого он играл главным образом классику, — проник в ее мысли голос Энни. Флоренс, виновато потупившись, вновь стала следить за ходом рассуждений главного редактора. — Ибсена, Чехова и, разумеется, Шекспира, — разглагольствовала та. — Он, так сказать, эстетствующий актер. И второе. Режиссеры также стремятся вовсю эксплуатировать его внешность. Настоящий Джек Дарвиль был скорее обаятельный, чем красивый. Но Джекоб Тревельян наделен и тем и другим. За что непременно ухватятся создатели рекламы, разжигая у публики новую волну страстного обожания.

Кто-то на дальнем конце стола театрально вздохнул. Флоренс с трудом подавила в себе вспышку ярости.

Он совсем не такой, хотелось крикнуть ей несчастной воздыхательнице. Это он только в фильмах, если требует роль, изображает из себя доброго и благородного, а на самом деле это жесткий, холодный, безжалостный эгоист, который, кроме себя, никого не любит. В сущности, успешно справившись с ролью обаятельного донжуана, вдруг осознала Флоренс, он навеки зарекомендует себя гениальным мастером перевоплощения.

Глядя на экран, где крупным планом высвечивалось изображение ее фотогеничного, но столь чуждого ей родственника, она пыталась понять, что же теперь таится за ширмой этих леденяще голубых непостижимых глаз.


Джекоб Тревельян, сидя перед зеркалом в отведенном ему жилом фургоне на съемочной площадке фильма "Возлюбленная Немезида", смотрел на лежащий перед ним на туалетном столике раскрытый журнал "Современная женщина" и поглаживал указательным пальцем крошечную фотографию в нижней части страницы. Почему это лицо до сих пор волнует его? Даже спустя десять долгих лет, наложивших отпечаток зрелости и на нее тоже, судя по видимым изменениям в чертах ее лица на снимке.

Фотография, несмотря на свой более чем скромный размер, была на удивление четкой и представляла автора помещенной выше статьи.

Флоренс Тревельян. Кузина Фло. Девушка, которая десять лет назад на некоторое время лишила его сна и покоя, да и сейчас, еще, как ни прискорбно это признавать, с завидной регулярностью вторгалась в его мысли.

Неужели ты действительно так прекрасна, Фло? Он взял со столика журнал, чтобы внимательнее рассмотреть фотографию, чем вызвал негодование своего темпераментного парикмахера.

— Женские журналы почитываешь, касатик? — язвительно поинтересовался Карло, укладывая волосы Джекоба в искусно растрепанную кудрявую шапку. — А я-то, дорогой Джекоб, всегда считал тебя сущим самцом, — продолжал он и, глядя в зеркало, стал поправлять упавшие Джекобу на лоб локоны. — Видно, придется изменить свое мнение.

Джекоб в ответ лишь усмехнулся. Пылкий Карло отличался нетрадиционной сексуальной ориентацией, но на него не замахивался. Безобидный малый.

В отличие от женщины на фотографии. Вот уж сестрицу-то безобидной никак не назовешь. Ему казалось, что он видит в ее глазах затаившийся гнев, хоть она и улыбалась. Или это отблеск какого-то другого огня? Впрочем, что бы это ни было, она по-прежнему производит впечатление уникальной, незабываемой женщины.

— И кто же эта милая молодая особа? Еще одна представительница клана Тревельянов? Или просто однофамилица? — спросил Карло. Он уже закончил колдовать над прической Джекоба и теперь явно был не прочь посплетничать.

— Моя сестра. Только не очень-то она меня жалует. А сам я, похоже, совершил большую-пребольшую глупость, — ответил Джекоб, чувствуя, что им овладевает смятение.

— Так рассказывай! — потребовал парикмахер, вновь хватаясь за расческу, — очевидно, заметив, что один из локонов лежит не очень хорошо.

— Ну, она — журналистка, завтра придет брать у меня интервью. И если ее отношение ко мне не изменилось, значит, она постарается распять меня на страницах своего журнала. Что, думаю, не составит для нее особого труда, если верить этому… — Он постучал пальцем по статье, которую недавно прочел.

— Боже, надеюсь, у вас не произошло инцеста? — воскликнул Карло, вытаращив свои накрашенные глаза.

— Секс тут ни при чем, — поспешил разуверить парикмахера Джекоб, сознавая, что говорит бесстыдную ложь. — А если бы между нами что-то и было, это все равно не страшно. Мы ведь очень дальние родственники, к тому же Флоренс — приемная дочь. Так что кровными узами мы никак не связаны.

— И?.. — допытывался парикмахер.

— Просто мы немного повздорили. Еще в пору студенчества. Мы учились в одном университете. Это сложно объяснить. Флоренс довольно упрямая дама, а я тоже не очень сговорчивый. В общем, мы никак не могли найти общий язык.