— Серьезно?

— Каждый раз только о нем и говоришь.

Флоренс стало дурно — и отнюдь не из-за травяного чая. И давно она так бесстыдно пользуется добротой Роуз, изливая ей свое недовольство Джекобом?

— Извини. — Флоренс удрученно пожала плечами. — Но я и в самом деле пришла поговорить с тобой, Роуз. Что тут поделаешь, если ты так замечательно умеешь слушать и мне все время хочется поделиться с тобой своими горестями? Просто я как-то не задумывалась, что, оказывается, причиной большинства моих бед является Джекоб. Даже страшно становится…

— Пожалуй. — Роуз дула на чай, испытующе глядя на гостью, и, хотя взгляд ее был не столь неприятно пронизывающий и хищный, как у Энни Макленнан, Флоренс пришла в замешательство. Может, как-то отвлечь ее?

— А у тебя как жизнь, Роуз? Прекрасный Принц еще не объявился? — Роуз была неисправимым романтиком — что находило отражение и в ее моделях — и, судя по всему, была настроена до бесконечности ждать некий образец идеального мужчины, не желая довольствоваться менее совершенными особями. А ведь Роуз слеплена из того же теста, что и она, вдруг осенило Флоренс. Боже, неужели это бич всех женщин из рода Тревельянов?

— У меня… мм… Нет, пока нет, — ответила Роуз, покусывая нижнюю губу. Она не пользовалась помадой, поскольку губы у нее от природы были яркие и выразительные. — Мне уже начинает казаться, что я его вообще никогда не встречу.

Флоренс неожиданно прониклась глубоким сочувствием к сестре. Милая, добрая Роуз, столь же восхитительная и пленительная, как и роскошные платья, создаваемые ее воображением. Она вся светилась каким-то особенным очарованием. Если кто и заслуживал идеального мужчины, то это, безусловно, она.

— Встретишь, Роуз! Обязательно встретишь. — Флоренс ободряюще сжала плечо сестры. Та в ответ лишь криво усмехнулась.

Мы с ней потрясающая парочка, думала Флоренс. Роуз никак не найдет своего идеального принца, а я вот нашла, но он, к несчастью, оказался не принцем, а свиньей.

При этой мысли Флоренс пробрала дрожь, и, если бы у нее в руках была чашка, она непременно разлила бы свой чай.

Джекоб ей родственник и ничего больше. С какой стати она равняет его с гипотетическим принцем Роуз? Если уж проводить параллели, так принцем, пожалуй, является Рори, а не Джекоб. Она должна бы отдать свое сердце Рори. Джекоб — это просто работа и тяжелые воспоминания, неотвратимое зло, обрушенное на нее обстоятельствами.

— Фло, что с тобой? — вывел ее из раздумий голос сестры.

Флоренс вздрогнула от неожиданности. В бледных тонких чертах Роуз сквозила тревога.

— Ничего. Нет, ничего… — Флоренс замялась, понимая, что ее проницательная сестра без труда распознает столь явную ложь. — Вернее, не совсем. Замоталась немного. Столько всего навалилось. Не помешало бы устроить себе небольшой отпуск. — Это уже не ложь, а уклончивый ответ. Может, Роуз примет ее отговорку?

— Думаю, да. Вид у тебя далеко не цветущий, — без обиняков заявила Роуз.

— Правда? Только этого не хватало! — Флоренс подскочила к зеркалу, висевшему на стене в мастерской Роуз, которая одновременно служила ей гостиной.

Все верно. Вид у нее болезненный. Развалюха. Во всяком случае, заметно, что ее что-то беспокоит. Лицо осунулось, под глазами круги, расширенные зрачки лихорадочно блестят. А кожа, в отличие от здоровой молочной белизны Роуз, отливает синевой, как у покойницы.

— Свинья! — пробормотала Флоренс и улыбнулась, осознав, что этот эпитет у нее стал ассоциироваться исключительно с Джекобом. Она потерла щеки: сейчас румянец ей не помешает.

— Кто свинья-то? — поинтересовалась Роуз, многозначительно улыбаясь. — Уж не братец ли Джекоб?

— Нет. Это я так… в общем, — солгала Флоренс. — Я вот думаю, может, мне взять несколько дней отгулов? На море съездить или еще куда-нибудь. Или в деревню?

— Ну, если захотелось подышать деревенским воздухом, — проговорила Роуз, лукаво сверкнув глазами, — всегда можно податься в тот драгоценный коттеджик, что принадлежит семейству Хлои. Запустение и нескончаемые дожди Озерного края любого взбодрят!

— Скорее уж, приведут в уныние, — возразила Флоренс, мгновенно вспомнив все, что рассказывали о легендарной "усадьбе" семейства Хлои, затерявшейся на просторах Озерного края. Это место пользовалось печальной славой, хотя мало кто из Тревельянов бывал там. — Ты же знаешь, она рекомендует его людям только в надежде на то, что у кого-нибудь появится желание обустроить эту ужасную хибару!

— Может, там и не так уж плохо, — неуверенно предположила Роуз.

— Нет уж, я лучше подожду, пока не скоплю достаточно денег, чтобы купить собственный домик в деревне, — сказала Флоренс, отмахнувшись от промелькнувшей в воображении картины: она видела себя со своим возлюбленным в уединенном каменном коттедже, отделенном от цивилизации десятками миль. И образ этого возлюбленного ее совершенно не устраивал.


Что она там делает, черт побери?! — думал Джекоб, яростно размешивая ложечкой кофе, хотя сахар в чашку не клал.

Он сидел в приятном маленьком кафе, удобно расположенном как раз напротив сверхмодного салона, принадлежавшего его сестре Роуз, и смотрел на входную дверь. Смотрел уже довольно долго. С тех пор, как в нем скрылась Флоренс.

Куда Флоренс направляется, он понял сразу, едва она вышла из метро на улицу. Джекобу было известно, что некоторые женщины из их клана время от времени собираются вместе — обычно, чтобы поделиться сплетнями о других Тревельянах, — но он и не подозревал, что Флоренс тоже входит в этот круг. В прошлом на семейных сборищах она всегда изображала из себя отверженную. Так сказать, очаровательная простушка, обремененная богатыми родственниками.

Может, это обычный светский визит? Ответа он не знал. С Роуз Тревельян он общался мало, но ему было известно, что среди родственников она пользуется репутацией сердобольной тетушки. Значит, Флоренс чем-то озабочена? Может, советуется с Роуз по поводу него?

Мечтай, парень, мечтай, усмехнулся про себя Джекоб, раздумывая, заказать ему что-нибудь поесть или нет. Время близилось к обеду, а он еще и не завтракал.

Ей плевать на тебя, дружище, говорил он себе, лениво пробегая глазами меню. На красочных страницах не нашлось ни одного блюда, которое ему захотелось бы отведать.

Она явилась к Роуз за платьем, предположил он. Возможно, для того чтобы пойти в ресторан или в театр с тем самым "одним человеком", с которым встречается. В животе неприятно закрутило, убив всякий позыв к еде. Отложив меню, он немигающим взглядом приковался к магазину Роуз.

Интересно, чем он занимается, этот самый "один человек"? Джекоб вглядывался в фасад салона, и ему казалось, будто он видит за стеклом какое-то движение. Стройная, гибкая фигурка Флоренс бродит среди вешалок с платьями, выискивая баснословно дорогой туалет, чтобы сразить наповал своего счастливого избранника, — хотя она и в мешке для угля без труда пленит любого мужчину.

Ты теряешь рассудок, Джекоб. В самом деле. Он потер лоб: начинала болеть голова, что случалось с ним крайне редко.

Тем не менее он продолжал думать о Флоренс в сочетании с тем другим, незнакомым ему мужчиной и ничего не мог с собой поделать. Он представлял, как они смеются, отдыхая, расслабляясь в обществе друг друга. А ему в этом изначально было отказано. Между ними постоянно существовала некая напряженность, почти невыносимая, на грани срыва, хотя они на протяжении тех нескольких совместных месяцев учебы в университете являлись просто соседями по дому, да и то не часто виделись, занимаясь по разным расписаниям.

Он тогда все время жил как на иголках. Или ждал ее, зная, что она в доме, или незаметно наблюдал за ней. У него было точно такое же состояние, как сейчас, вспоминал Джекоб. Внутри у него все клокотало от гнева, причину которого он опасался назвать даже самому себе. Он ревновал Флоренс к этому незнакомому мужчине столь же яростно, как прежде ревновал к Дэвиду.

Сразу вспомнилось, как он пытался сохранить дружеские чувства к человеку, которому отчаянно завидовал. Потому что Дэвид имел то, что ему было недоступно.

Девушку по имени Флоренс Тревельян. Мечту и проклятие его жизни. Если рассуждать философски, то, наверное, в судьбе каждого человека есть своя Немезида. Но ему-то от этого не легче.

Миновало еще пятнадцать утомительно долгих минут. Стеклянная дверь салона наконец блеснула на солнце, и оттуда вышла Флоренс с украшенной лентой большой розовой коробкой в руках. Она выглядела спокойнее и умиротвореннее, чем некоторое время назад, когда входила в магазин. Флоренс остановила такси и повернулась к провожавшей ее молодой женщине неземной красоты. Джекоб узнал изысканные прерафаэлитские черты Роуз Тревельян. Женщины обнялись, и он опять испытал укол ревности, теперь уже к своей сестре.

Увидев, как Флоренс живо залезла в такси, Джекоб тихо выругался, с ужасом сознавая, что она сейчас уедет и он окончательно потеряет ее из виду. Ему хотелось выскочить из кафе, поймать первое проезжающее такси и дать указание водителю: "Следуй за той машиной!" Но его словно парализовало. Он сидел беспомощно, не в силах подняться с места.

— Простите… Вы ведь… э… Джекоб Тревельян? — раздался за спиной чей-то робкий почтительный голос. Голос из реального мира, а не из глубин его обезумевшего сознания, в котором в данный момент, казалось, полностью доминировала Флоренс.

Вспомнив о правилах хорошего тона, Джекоб немедленно переключил свое внимание на застенчивую девушку, стоявшую возле его столика. Она конечно же узнала его, и он теперь проклинал себя за то, что снял темные очки. Пришлось приветливо улыбнуться и подняться.

— Да, это я.

Следующие несколько минут Джекоб пребывал в раздвоенном состоянии. Одна его часть беспечно болтала с юной поклонницей в очках, — которая, к ее чести, оказалась не глупа и без излишней сентиментальности выражала свое восхищение, — а другая ехала в такси с Флоренс, пытаясь понять, что у нее на уме.