Сколько он себя помнил, она постоянно появлялась у него дома, когда прилетала в Денвер или улетала из него. Она была единственной, кто остался с ним после его выписки из больницы, и уехала только когда он поклялся, что с ним все хорошо, и нет никакой необходимости нянчиться.

Но раз она не остановилась на пути к дому, значит, она что-то скрывала.

– Говоришь, Кали работала прошлой ночью, а Диллона не было рядом? И что произошло? Ей досталось?

Адам усмехнулся.

– О господи, да нет. Только не нашей девочке. Когда те идиоты попытались клеиться к ней, она выкинула одного из них из окна.

В интонации его отца послышались нотки гордости, которые заставили Сета улыбнуться. О Кали Сет мог сказать только одно. Становясь взрослой рядом с тремя отцами и тремя старшими братьями, она довольно рано научилась надирать задницы и материться. Никому еще не удавалось сломить ее.

– Лейси подумывает об отставке, – резко меняя тему, сказал Адам.

Сет закатил глаза.

– Пап, она думает об отставке уже лет десять. Это никогда не произойдет. Эту упрямицу с трудом спровадят из офиса шерифа годам к девяноста.

Лейси Инглэнд была давним шерифом Клайда и крестной Сета. Она души не чаяла во всех детях Колтер, но как только он немного повзрослел, то стал интересоваться тем, кого она арестовывала.

Ей было очень приятно, когда он поступил в полицейскую академию и выбрал работу офицером полиции в Денвере. Ведь ни один из ее детей не пошел по стопам матери, поэтому она в шутку говорила, что Сет был ребенком ее сердца.

– Да нет, на этот раз она и правда решила уйти, – вздохнул Адам. – Состояние здоровья Дэна ухудшается, Сет. Врачи полагают, у него рак. Встал вопрос о переезде, чтобы находиться поближе к больнице.

– Вот черт, – пробормотал Сет. – Это просто ужасно.

– Она хочет, чтобы ты рассмотрел предложение о переводе в Клайд, чтобы дослужить ее срок. Осталось всего два года. Плюс будешь подкован к моменту выборов.

– Ради всего святого, пап. Ты же знаешь, что я не хочу на ее место.

– Может, тебе все же стоит подумать об этом. Будешь поближе к дому и к нам. Это хорошая работа. Да и тебя все знают. Ты чертовски хороший коп.

Сет еле сдержал стон. Как только какая-нибудь идея появлялась в голове его родителей, повлиять на них становилось невозможно. Они начнут ворчать и упрашивать, пока он не станет молить о пощаде.

– Хорошо бы начать что-то менять. Начнешь с нуля после перестрелки. Уверен, что здесь все будет куда спокойнее, и это будет твой город.

– Пап, я подумаю об этом, хорошо?

Адам недоверчиво вздохнул.

Странный шум из кухни заставил Сета повернуться, и он увидел Лили, расположившуюся возле небольшой барной стойки, где он обычно завтракал. Он даже не слышал, как она вошла. Девушка выглядела как-то нерешительно, словно боялась помешать разговору.

Сет улыбнулся ей, а затем жестом показал, что через минуту закончит.

– Ладно, пап, мне пора. Позвоню тебе завтра, чтобы узнать, как обстоят дела. Передай маме, что я приеду, перед тем как вернуться на работу.

– Если я ей это скажу, то ты тогда не отвертишься, и мне придется перевернуть вверх дном весь Денвер и притащить тебя сюда собственноручно, – предупредил Адам.

Его отец не шутил, о чем Сет и так прекрасно знал.

– Знаю. Я приеду.

– Хорошо, сынок. Поговорим позже. Люблю тебя.

– И я тебя люблю, пап. Поцелуй маму за меня и передай папам, что скоро увидимся.

Адам усмехнулся и отключился.

Сет убрал телефон обратно в карман и перевел внимание на Лили.

Она смущенно сморщила нос.

– У тебя пап больше, чем один?

– М-м, ага. Три.

– Отчимы? Должно быть, приятно находиться с ними в таких тесных отношениях.

Ее голос звучал так мечтательно, что Сет решил, для Лили наличие любых тесных отношений с семьей было радостью.

– Не совсем. У меня довольно необычная семья.

Девушка склонила голову набок на секунду, словно хотела еще что-то сказать, но потом вдруг резко покраснела, словно поймала себя на неразумном вмешательстве в чужую личную жизнь.

Сет усмехнулся.

– Ты можешь задать вопрос. Я очень люблю свою семью. Ничего не стал бы в них менять, но мое рождение было не совсем обычным.

– Почему?

– У меня три отца и мать. Мама состоит в отношениях с ними тремя.

Лили удивленно открыла рот. Казалось, она хотела что-то добавить, но замолчала.

Затем снова посмотрела на своего спасителя.

– Как это возможно?

Сет лишь пожал плечами.

– Они все любят ее больше своей жизни, как и она. Моя мама вышла замуж за старшего брата, но посвятила себя всем троим. Потом у них появилось четверо детей. Я самый старший. У меня есть два младших брата и сестра, которая самая младшая из всех.

– Ого. В смысле… Ого! И ты не знаешь, кто твой биологический отец?

Сет улыбнулся.

– Не-а. Это неважно для них. И неважно для меня. Хотя сейчас, когда мы выросли, нас все еще дразнят. Мама уверена, что я сын Итана. Имея в виду, что я покладистый и не такой чокнутый, как мои младшие братья. Майкл больше похож на Адамом, хотя и не такой настойчивый. А еще все мы верим в то, что Диллон был высижен курицей наседкой, потому как никто не дождется от него типичного для семьи Колтер чувства ответственности.

Лили рассмеялась.

– Это так мило. Должно быть, ты вырос в огромной любви.

Сет снова уловил в ее интонации мечтательные нотки. В груди закололо от одной мысли об одиночестве, скрывающемся за ее словами.

– Так и есть. Единственное, что я знаю наверняка, так это что нам все сходило с рук, пока мы росли. С четырьмя родителями иначе и быть не могло.

Лили снова засмеялась, и он ощущал это звучание все то время, пока оно пробиралось в его душу.

– Ты очень ими гордишься.

– Да. Ни на что бы их не променял.

– А чем занимаются твои братья и сестра?

– Расскажу обязательно. Но давай-ка сделаю нам по кружке горячего шоколада? Ужин будет готов только через час. Можем пойти в гостиную, устроиться как можно удобнее, и я расскажу тебе все, что тебе захочется знать.

Она одарила его блаженной улыбкой. Это было единственное, что он мог предложить, вместо того чтобы протянуть руку и коснуться ее. Как же ему хотелось притянуть ее в свои объятия и пообещать, что ничего плохого с ней больше не произойдет. А затем он бы попробовал на вкус ее рот, который манил его с того самого момента, когда он с нее не сводил глаз в столовой Мардж.

Он наблюдал, как она исчезла в гостиной. Поджав под себя босые ноги, устроилась на диване. А когда потянулась за лежавшим позади нее одеялом, Сет мысленно выругался, что не разжег камин, пока она была в ванной.

Пару минут спустя он принес две только что наполненные кружки горячего шоколада и поставил их на столик. Она потянулась за чашкой обеими руками, обхватив горячую поверхность, словно пытаясь поглотить и удержать тепло так глубоко, как только могла.

Не говоря ни слова, он подошел к каменному очагу и бросил в камин несколько деревянных поленьев с полки. И уже через какое-то время первый язык пламени обхватил сухую древесину.

Сет вернулся на диван и занял место в противоположном от девушки конце дивана.

– Так лучше?

Она улыбнулась.

– Идеально, – она покачала головой. – Я все еще сбита с толку по поводу всего этого, Сет. Мне не следует находиться здесь. Это… безумие.

Ее пальцы затрепетали, держа кружку, а на лице появился такой испуганный взгляд, который заставил его пододвинуться, и их колени соприкоснулись.

Он дотронулся до ее щеки, позволяя пальцам слегка пробежаться по ее скуле, а затем опустил ладонь ниже. Лили закрыла глаза и прижалась к его руке, словно уже долго отказывалась принять его чудесное прикосновение.

– Я сейчас борюсь со своими «какого черта происходит» мыслями, – честно признался Сет. – Но не собираюсь им противостоять, потому что абсолютно неважно, что происходит между нами. С тех пор как увидел тебя, я уже тогда знал, что ты станешь частью меня. Важной частью. Я не совсем это понимаю, но не собираюсь и противиться. Я не хочу противиться этому.

– И я не хочу, – прошептала Лили.

Триумф воспылал внутри него с совершенно дикой силой. Он был первобытным и порочным, и Сету было не совсем уютно испытывать нечто такое, однако он мог себя контролировать.

– Я собираюсь тебя поцеловать, Лили, – пробормотал мужчина.

Девушка приоткрыла рот, затаив дыхание всего на мгновение, перед тем как он придвинулся ближе и прижался своими губами к ее так нежно, как только возможно.

Он пробовал на вкус это первое прикосновение, ощущая, как охвативший его электрический разряд спустился легкими покалываниями прямо в пах. Сет обхватил руками ее лицо – и поцелуй стал глубже, – позволив языку погрузиться внутрь и испробовать сладость горячего шоколада на ее языке.

Она принадлежала ему. Это осознание спокойно разлилось по его телу. Кровь пульсировала по венам, нашептывая взять ее, заполнить пустоту, о существовании которой он никогда не подозревал. Пустоту, которую могла заполнить только она.

Моя. Он едва сдержался, чтобы не произнести вслух эти слова. Лишь мысль о том, что они могут напугать ее, заставила Сета обуздать это рвущееся наружу желание.

Ему не хотелось заканчивать поцелуй. Наоборот, он мечтал, чтобы сделать его бесконечным. Мечтал отнести ее в постель, где он бы смог целовать ее и пробовать на вкус всю ночь напролет.

Но все это слишком быстро.

Мысль отозвалась эхом в его голове, и он был готов поклясться, что озвучил ее.

С громким стоном он отпрянул назад. Лили заморгала и уставилась на него затуманенными от смущения глазами. Ее губы все еще дрожали и были влажными от его языка. Дрожащей рукой она прикоснулась к своим губам, и он понял, что она прочувствовала все то, что он сделал. Его губы покалывало, словно он вот-вот погибнет, если не поцелует ее снова.