– Что ему нечего передавать на почту, мадам.

– Вот и славно! Пойду, пока еще прохладно.

– Мсье знает, что вы ушли? – спросила служанка.

– Ты ему передашь. Доктор принимает больных, не хочу его отвлекать. Ах, вот еще что: я положила тебе на кровать, возле подушки, еще одну пару чулок. Они шелковые и без единой стрелки. И сверх того – сто су. Ты хорошая девушка, Сюзанна!

– Спасибо, мадам! Большое спасибо! Я не жалею, что попала к вам на службу!

Именно так Сюзанна и думала. Будущее заставит ее переменить свое мнение, но будет уже слишком поздно…

* * *

Матильда решила быть осмотрительной. Дабы не попасться на глаза сплетницам и не навлечь на себя новые неприятности, она свернула на боковую улочку, а уже оттуда через поле, по которому успели пройти жнецы, вышла на дорогу в Мартон. Какое-то время эта дорога вилась меж лугов, на которых выпасали скотину, а потом углублялась в рощу из дубовых и каштановых деревьев.

Церковный колокол прозвонил девять раз, и молодая женщина остановилась, чтобы полюбоваться видом на Сен-Жермен. Она чувствовала себя свободной, легкой и счастливой. «Он непременно придет на свидание. Непременно!» – думала она, задыхаясь от приятного волнения.

В солнечном свете краски окружающей природы казались особенно яркими. На траве и на паутинках идеальной геометрической формы, протянувшихся от одного стебелька пырея к другому, сверкали капли росы. По небу плыл кортеж бледно-розовых пушистых облаков. И среди всей этой красоты глаза Матильды искали темный мужской силуэт и не находили его.

«Чем же кюре может быть занят? – встревожилась она вдруг. – Не может быть, чтобы он не разгадал мой маневр. Если он хочет со мной поговорить, он воспользуется шансом!»

Ей так хотелось верить, что он придет, но эта вера стала понемногу слабеть. Несколько разочарованная, она резко повернулась, чтобы идти в Мартон, и…

Он появился – словно по волшебству, из ниоткуда – и преградил ей путь. Просто стоял, скрестив руки на груди, и улыбался.

– Господи, как вы меня напугали! – вскричала Матильда, радуясь в душе.

– Я не мог не явиться на свидание, мадам, – ответил он. – Нам нужно поговорить. Нужно расставить точки над «i» раз и навсегда.

– Вот как?

Матильда испугалась. Неужели он намеревается ее отчитать? Неужели она неверно истолковала послание, скрывавшееся во взгляде этих светлых глаз? Но был же еще и разговор, там, возле исповедальни…

– Слушаю вас внимательно, отче. Мы ведь можем побеседовать, прогуливаясь, правда? Становится жарко, а дубовая роща так и манит прохладой!

– Не называйте меня «отче», мадам! Разве я гожусь вам в отцы?

Она пробормотала: «Нет, конечно», сопроводив слова несмелой улыбкой. Он задел рукой ее руку, когда они двинулись по дороге, шагая очень близко друг к другу.

– У вас тоже дела в Мартоне? – спросила она, ощущая, как горят щеки.

– Я прочел вашу записку и подумал, что надо бы навестить тамошнего кюре – познакомиться и выразить ему свое почтение. Нужно все делать как следует. Я получил приход Сен-Жермен благодаря епископу Ангулемскому и ни в коей мере не хочу разочаровать ни этого святого человека, ни моих собратьев, живущих по соседству. Но вам, мадам, я открою свое сердце: я не имею призвания к этой деятельности и никогда не имел! Родители уговорили меня пойти учиться в семинарию. Я младший сын, которому нечего рассчитывать на наследство, и солдатской форме я предпочел сутану. В такой одежке меньше риска получить пулю в лоб!

Матильда нахмурилась. Развязная манера собеседника и его тон неприятно поразили ее.

– Не думала, что услышу такие выражения из ваших уст, мсье!

– Прошу прощения, но я не слежу за речью, когда в гневе. И этот гнев снедает меня многие годы. Вы жаловались мне на мужа и на свой брак, который при всех благоприятных обстоятельствах оказался неудачным, вы сможете меня понять! О, как долго же мне приходится обуздывать свою истинную природу! Это правда, я ношу одеяние и исполняю обязанности священника только ради того, чтобы иметь крышу над головой, пропитание и пару монет.

Он схватил молодую женщину за руку и увлек под сень деревьев.

– Мадам, можно служить и Господу, и Любви! И я тому пример. Состарившись, я стану хорошим пастырем, но пока я еще молод, силен и нахожу столько радости в обществе милой дамы! Далеко отсюда, в департаменте Сона и Луара, у меня была сердечная подруга. Боже, как же она мне дорога! Она умела успокоить мое сердце лаской и нежным словом…

Мгновенно Матильда испытала укол ревности. Своими признаниями отец Ролан недвусмысленно давал понять, что не придерживается правил, предписывающих католическому священнику воздержание.

– Я могу наследовать ей, мсье! Да-да, я могу стать вашей утешительницей, могу заботиться о вас, скрасить ваше одиночество!

Кюре крепче сжал ее тонкое запястье, и это прикосновение теплых пальцев к коже пьянило Матильду, заставив ее трепетать.

– Матильда, это сделало бы меня счастливейшим из людей, но нам это недоступно. А что вы намереваетесь предпринять по отношению к супругу, по вашим словам, человеку гневливому и большому ревнивцу?

– Он любит меня! Мы все ревнуем, когда любим, – прошептала она. – Но его так часто не бывает дома! Если он не отправляется в Ангулем, то с утра до вечера разъезжает по окрестностям… Кстати, должна сказать, вы ему понравились. Колен говорит, что вы внушаете доверие.

– Его визит в пресбитерий стал для меня сюрпризом. И я имел счастье познакомиться с вашим сыном. Смышленый мальчик и так похож на вас!

Ролан Шарваз отпустил руку молодой женщины и, приняв задумчивый вид, отошел на шаг. Казалось, он забыл о том, что Матильда рядом.

– Что с вами, мсье? – изумилась очаровательная супруга доктора. – Разве мы делаем что-то дурное? Я предлагаю вам дружбу – и только!

Она подошла к нему, внутренне содрогаясь от мысли, что ее мечтаниям не суждено сбыться. Умоляющие интонации и страсть в ее голосе обрадовали кюре.

– Почему вы молчите? Мы будем видеться в пресбитерии, когда я стану приводить Жерома на уроки, и у нас дома по субботам, поскольку мой супруг намерен включить вас в список постоянных гостей. Помимо этого, я постараюсь сделать вашу жизнь приятной…

– Каким же это образом? – спросил он с холодной иронией.

– Посылать со служанкой варенье, консервированное утиное мясо, хорошее вино… И конечно, бриоши! Моя Сюзанна отменно управляется с тестом.

Ролан Шарваз вперил в нее взгляд, и в его больших ясных глазах она прочла желание. Его губы – красивые, насыщенно-красные, словно готовые улыбнуться в любое мгновение, – приоткрылись.

– Матильда, а как быть с голодом иного рода, пожирающим меня?

– Что вы хотите сказать? Не понимаю… – пробормотала молодая женщина.

– Вы прекрасно меня понимаете. Как и я понял, что вы хотите сказать своим посланием…

Кюре назвал ее по имени… Не касаясь ее, одним только красноречивым взглядом он поведал Матильде о снедавшем его желании.

То был самый романтичный, самый острый момент в жизни молодой женщины. Поверженная, она закрыла глаза.

Шарваз обнял ее и поцеловал – грубо, как победитель, уверенный в своем превосходстве.

* * *

Через полчаса они обменялись последним поцелуем у подножия большого дуба. Матильда вся дрожала, ошарашенная происшедшим. Она уже решила для себя, что с отцом Роланом они будут видеться наедине, но время от времени и тайно, не считая невинных встреч на глазах у всех, и что она, конечно же, уступит, но не раньше чем через месяц, когда он по-настоящему ею увлечется. Реальность же перевернула все ее планы.

– Ролан, ты правда меня любишь? – дрожащим голосом спросила она.

– Люблю ли я тебя? Ты только что получила тому подтверждение: я не устоял. Потерял рассудок… Матильда, стоило мне увидеть тебя в церкви, на службе, и я тебя полюбил. Все былые невзгоды померкли в свете твоего очаровательного лица. Мне больно с тобой расставаться, и все мои мысли о том, когда я снова тебя увижу!

Он знал, что даму следует утешить, быть с ней нежным и говорить комплименты. «С женщинами всегда так! – думал он, поглаживая любовницу по волосам. – Они нас провоцируют, посредством кокетства заманивают в свои сети, но, если поторопить события, чувствуют себя разочарованными и пристыженными…»

А Матильда между тем стыда не испытывала. Здесь он ошибся. Она вспоминала каждую минуту их любовной схватки, томимая одним-единственным опасением. «Любит ли он меня по-настоящему?» – спрашивала она себя.

Кюре обошелся без долгих уговоров и любовной прелюдии. Она позволила отвести себя на поляну и уложить на ложе из мха. Взметнулись нижние юбки, и, опьяненный своей силой и страстью, он стал ее любовником. Матильда вздрогнула при мысли, что кто-нибудь мог их увидеть, застигнуть врасплох.

– Матильда, о чем ты думаешь? – спросил он.

– О Морисе, арендаторе моего мужа. Иногда он наведывается сюда утром, ищет грибы. Господи, что, если бы он пришел сегодня?! Я повела себя легкомысленно!

– Я виноват больше, чем ты. Но ты права, нам нужно соблюдать осторожность. Впредь никаких неосмотрительных поступков! Никто не должен о нас узнать. В противном случае сплетни очень быстро дойдут до епархии и в этот раз я потеряю все. Не буду врать, мне пришлось уехать из прежнего прихода из-за сердечной подруги, о которой я рассказывал.

– Подруги, не возлюбленной?

– Речь идет о почтенной пятидесятилетней даме, мадам Кайер. Но люди решили, что наша связь преступна. Это неправда! Матильда, я хочу остаться в Сен-Жермен рядом с тобой. Мой домишко мне нравится, хотя времени на готовку и уборку совсем не остается.

– В таком случае следует нанять служанку, – посоветовала молодая женщина. – Женщину немолодую, чтобы не было повода позлословить. Я сама этим займусь! Мои родственники в Ангулеме подыщут нам достойную женщину.

Они вышли на дорогу. Матильда проверила, в порядке ли платье и прическа, и открыла зонтик.