— Я-то понимаю. — Она хотела броситься к нему, заключить его в свои объятия. Но между ними разверзлась пропасть, темное ущелье, которое ей уже никогда не удастся перейти. — Я понимаю, что приличия тебя волнуют гораздо больше, чем счастье дочери.

— Это неправда.

— Неправда? — Софи пыталась подавить слезы, наворачивающиеся на глаза. — Как ты даже можешь думать, чтобы Лаура вышла за­муж за Филиппа Гарднера? Ты видел его вчера; ты слышал, что он думает об ирландцах. Этот человек плохо воспитан.

— Да, он плохо воспитан. Но он не хуже большинства молодых людей Бостона.

— Так пусть бостонское общество катится к чертям.

— Софи, тебе легко так говорить. Ты была рождена в этом обществе. На тебя никто ни­когда не смотрел так как будто ты выползла из болота.

— Да, это верно. — Она почувствовала, как из ее глаз катятся слезы, но не могла ничего поделать. — Но зато люди смотрели на меня так, как будто мне чего-то не хватает, чтобы заслужить мужскую симпатию и выйти замуж.

— Софи, — прошептал он, приближаясь к ней. — Пожалуйста, попытайся понять.

— Я понимаю. — Она подняла руку, ос­тановив его, когда он попытался обнять ее. — Я понимаю, что ты не такой человек, каким я тебя считала.

— Софи, не надо! — Он сжал руки в ку­лаки. — Пожалуйста, не надо.

— Я думаю, нам обоим лучше забыть то, что произошло между нами. — Она смотрела на него сквозь слезы, видя, как ее боль от­ражается в его темных глазах, и сражаясь с не­преодолимым желанием броситься в его объ­ятия. — Я останусь здесь до тех пор, пока буду нужна Лауре. Затем вернусь в Нью-Йорк.


Коннор помедлил на пороге кухни, вдыхая запахи свежеиспеченного хлеба и кофе. Даже пища в этом столетии куда аппетитнее.

Фиона смотрела в ледник, качая головой.

— Могла бы поклясться, что вчера здесь был кувшин с молоком, — бормотала она себе под нос.

— Доброе утро, Фиона.

Фиона нахмурилась при звуке его голоса и повернулась к нему лицом с широко рас­крытыми глазами и разинутым ртом, как буд­то оказалась наедине с демоном.

— Это вы!

Коннор продолжал улыбаться, хотя его ох­ватили подозрения. Может быть, Меган не умеет хранить тайны?

— Кажется, вы удивлены, увидев меня?

— Удивлена? — Фиона схватилась за ян­тарный талисман, который носила на серебря­ной цепочке вокруг шеи. — А с какой стати мне удивляться? Вы всегда любите рано завтра­кать, сэр.

Он подошел к столу, пряча свою тревогу. Когда он проходил мимо Фионы, экономка прижалась к плите, как будто его прикосно­вение могло обжечь ее. Сомнения оставили его — Фиона все знала. Он видел это в ее глазах и в том, как она сжимала талисман, как будто тот мог оградить ее от неизвестной ей опасности. Но оставался вопрос: что теперь делать?

— А где Меган? — спросил Коннор, уса­живаясь за стол.

— Она еще не встала. — Фиона закрыла дверцу ледника, не сводя с Коннора взгляда. Солнечный свет лился в окна, отражаясь огнем в золотистом янтаре, который она держала перед собой, как щит. — Она поздно легла вчера, все смотрела на звезды.

— Могу себе представить, что она испыты­вает теперь, когда может видеть. — Коннор подумал о Меган, вспомнив удивленный взгляд ее больших голубых глаз, когда она посмотрела на него и поняла, что может ви­деть. Он принял верное решение, какую бы цену ему ни пришлось за него заплатить. — И вы, должно быть, разделяете эту радость с ней. Когда вы смотрите, как она открывает для себя мир, вы тоже видите мир ее невин­ными глазами. Надеюсь, что вы получаете ра­дость от каждого мгновения.

Фиона смотрела на него, сжимая талисман, и ледяной страх, который он видел в глубинах ее карих глаз, понемногу начал отступать.

— Вы провели много времени в Ирландии. Вы слышали когда-нибудь легенды про Сияю­щий Народ? Они еще известны под именем Сидхе, то есть «благородные». Еще их называ­ют Людьми Богини, Туата-Де-Дананн.

Коннор улыбнулся, чувствуя, как ее страх превращается во что-то еще, теплое, приятное и гораздо менее угрожающее.

— Расскажите мне об этих людях, — по­просил он.

— Они прибыли в Ирландию на огромных блестящих кораблях из металла и драгоценных камней после того, как их родина была затоп­лена водами, когда Земля была еще юной и волшебство и тайны наполняли мир и всех живущих в нем. — Фиона опустила глаза к та­лисману, который держала на открытой ладо­ни. — В то время Земля еще не до конца засты­ла, по ней бродили существа, о которых сегод­ня мы можем только мечтать.

Коннор заметил, что в дверях стоит Лаура. Она улыбнулась, когда он взглянул на нее, и в ее глазах зажглось тепло, которое он видел во сне. Он надеялся, что всегда будет видеть это тепло и это радушие, потому что женщина, сжимавшая янтарный талисман, чтобы защи­тить себя от зла, могла погубить его.

— Хотя Сияющие поклонялись Богине все­го живого, они сами были богами, — Фиона глядела на свой талисман, явно не подозревая о том, что за ее спиной стоит Лаура. — Многие годы, поколение за поколением, они правили в Эрин благодаря своей магии и силе, побеж­дая врагов и изгоняя зло.

— И что случилось с этим волшебным на­родом? — спросила Лаура.

Фиона резко обернулась, прижимая свой талисман к груди.

— Ох, мисс Лаура, простите, я не слышала, как вы вошли.

— Вижу, вы забиваете мистеру Пакстону голову древнеирландскими сказками.

— Да-да, вот именно. — Фиона взглянула на Коннора, и он увидел в ее проницательных карих глазах заговорщический блеск. — Но я не удивлюсь, если он уже сам хорошо знает эти истории.

— Вы их знаете?

Коннор глубоко вздохнул, чувствуя серд­цем тяжесть правды.

— Да, я слышал эти легенды. Лаура смотрела на Коннора с любопыт­ством.

— Тогда скажите мне, мистер Пакстон, что же случилось с Сияющими?

Коннор колебался, не зная, как много исти­ны о себе он раскроет в истории своего народа. Но, может быть, рассказав, он сможет подгото­вить свою Эдайну к той правде, которую дол­жен рано или поздно ей сообщить.

— Пожалуйста! — Фиона сжала свой тали­сман в кулаке. — Расскажите нам, что, по ва­шему мнению, случилась с ними.

— Они распространили свою власть за пре­делы Эрин, пересекая моря и процветая всюду, где селились, — сказал Коннор, вспоминая уроки юности. — Они веками правили этой землей. Но был враг, которого они не могли победить — время. Прошло время, и их власть над страной исчезла, как туман под жарким солнцем.

Лаура нахмурилась.

— Разве время может быть врагом?

— Понимаете, хотя дети смертных покло­нялись Сияющим как богам, они не были божествами. Они были не простыми смертными, но все же не богами. — Коннор оперся локтями о стол и положил подбородок на переплетен­ные пальцы. — Прошло время, дети смертных возмужали и, познав единственного Бога, от­вернулись от Сияющих. С тех пор простые люди стали бояться тех сил, которыми обла­дали Сидхе.

Лаура внимательно смотрела на Коннора, слушая его рассказ. Считала ли она историю его народа не более чем волшебной сказкой? Сумеет ли она понять его и принять таким, какой он есть?

— Затравленные и испуганные, Туата-Де-Дананн удалились в святилища — на отдален­ные горы, тайные долины, укрепленные ост­рова. Но многие Сидхе остались среди простых смертных, и они доныне живут среди нас. — Коннор, не отрываясь, смотрел на Фиону, вну­шая ей, чтобы она поняла и хранила его сек­рет. — Но их не надо бояться. Они никому не желают вреда. Они желают только жить в мире с людьми.

Фиона сняла серебряную цепочку со своей шеи и подошла к Коннору. На ее губах по­явилась улыбка, неуверенная, немного застен­чивая.

— Не знаю, может быть, вам интересно взглянуть на мой кулон.

Коннор протянул руку ладонью вверх. По­лированный янтарь свисал с серебряной цепоч­ки, как золотой орех, сверкающий на солнце. Фиона положила янтарь на его ладонь, не от­пуская цепочки.

Он смотрел на янтарь, читая древние руны, вырезанные на камне, улыбаясь простым сло­вам, которые должны были отгонять зло. С другой стороны на янтаре было выгравиро­вано распятие.

— Прекрасный кулон!

Услышав слова одобрения, Фиона вздох­нула.

— Он передавался в моей семье от поколе­ния к поколению. Я слышала легенду, что его подарил одному из моих предков принц Сидхе.

Люди его племени часто раздаривали подо­бные безделушки, чтобы уменьшить страхи смертных.

— Носите его на здоровье, Фиона.

— Ox! — Фиона на мгновение закрыла гла­за, как будто читая молитву. — Спасибо, сэр. Да благословит вас Бог.

Коннор перевел взгляд на Лауру, стоявшую в дверях, увидел задумчивый взгляд ее изум­рудно-зеленых глаз. Оставалось надеяться, что он не выдал себя. Он боялся, что она еще не готова принять его.

После завтрака Коннор отправился с Ла­урой по засыпанной снегом тропинке, вьющей­ся через Общинный Луг. Он смотрел на за­мерзший пруд, глядя, как солнечный свет от­ражается ото льда и снега, укрывших воду. Ему хотелось увидеть это место летом, когда лебеди скользят по блестящей поверхности воды.

— Фиона сегодня утром была какая-то странная, — произнесла Лаура.

— Я ничего не заметил.

— Не заметил?

Коннор улыбнулся, поймав ее вопроситель­ный взгляд.

— Нет.

Лаура нахмурилась.

— Она унижалась перед тобой. Я все жда­ла, когда она упадет перед тобой на колени.

— Она просто была любезной.

— Чересчур любезной. — Лаура вздохнула, и из ее рта вырвалось облачко пара. — Та легенда, которую она рассказывала тебе, сказ­ка про Туата-Де-Дананн — очень интересная, правда?

— Интереснее всего узнать, что оказыва­ется, эти люди не забыты.

— Ты веришь, что эти люди когда-то су­ществовали?

Воробей пролетел над дорожкой и опустил­ся на спинку каменной скамейки, которая сто­яла в снегу в нескольких футах от них. Кон-нору очень хотелось раскрыть Лауре правду, которая жила в нем, избавиться от ее тяжести, но он знал, что пока что должен хранить тай­ну.