— Что ты натворила?! — Сиара схватила сестру за плечи, навалившись на нее, и ее чер­ные волосы рассыпались по плечам, упав Эйс­линг на колени. — Как ты могла отправить его так далеко от семьи?

— Я сделала это ради его счастья, — Эй­слинг пыталась уберечь себя от бушующих в сестре чувств — гнева и страха.

— Я никогда не отворачивалась от Коннора, когда ему была нужна помощь. И я сде­лаю все возможное, чтобы помочь ему найти свою Эдайну.

Сиара трясла сестру за плечи.

— Что ты сделала с моим сыном?!

— Я помогла отправить его к женщине, предназначенной для него судьбой.

Сиара выпрямилась, глядя на Эйслинг с по­дозрением.

— И кто эта женщина?

— Ее имя — Лаура, дочь Салливена.

— Лаура… Какое странное имя, — Сиара, взмахнув ярко-рубиновыми юбками, отошла на несколько футов. Под ее ногами шуршал тростник, распространяя запах сосен и трав. — И ты говоришь, что отправила его к этой женщине, потому что веришь, что судьбой их любви предначертано расцвести?

—Да.

Сиара повернулась лицом к сестре, пронзая Эйслинг взглядом своих синих глаз.

— А мне казалось, что ты не веришь в силу любви!

Любовь… Эйслинг никогда в жизни не встречала человека, которого могла бы полю­бить. Но все же она ощущала внутри себя пустоту, темное место, которое ждало, когда его заполнит свет, одиночество, которое не­возможно было отогнать, как бы сильно она ни старалась.

— Я верю в судьбу.

— Ты веришь в то, что судьбой можно управлять. Какие у тебя были причины по­сылать Коннора к этой женщине?

Эйслинг отвела глаза в сторону, скрывая свои мысли от настойчивых попыток Сиары проникнуть в них. Есть вещи, которых ее сес­тра не должна знать.

— Я же сказала — я желала Коннору счас­тья.

— Да, сказала. Но я хорошо тебя знаю. И я знаю, что ты не отправила бы его, если бы не преследовала какие-то свои цели. Он слишком много значит для тебя.

— Да, несмотря на небольшую разницу в возрасте, он стал для меня сыном, — от­ветила Эйслинг, выразительно взглянув на сес­тру. — Если бы я была его матерью, я бы желала ему только счастья.

Сиара с шумом выдохнула из груди воздух.

— Почему я не могу хотя бы взглянуть на него? Почему он должен был стать изгнан­ником?

— Только так он мог найти свое счастье. Я даже теперь не могу быть уверена, что он сумеет добиться руки любимой женщины. Но я знаю, что он должен был отправиться к ней. Пойми же, наконец, что это сделано ради бла­гополучия Коннора.

— Но очевидно, я никогда не увижу его жену, никогда не смогу полюбоваться его деть­ми?

— у тебя остались еще три дочери и три сына. Довольствуйся этим.

— Как ты можешь так говорить! Как ты можешь думать, что я сумела бы забыть Кон­нора!

Взгляд Сиары стал таким же ледяным, как зимний холод, сочившийся в комнату. Эйслинг провела рукой над огнем, приказав пламени в очаге разгореться сильнее, и сухие поленья затрещали, превращаясь в золотистые языки огня.

— Он оказался там, где должен был быть. Радуйся хотя бы этому, Сиара.

— Как ты не понимаешь! Коннор — един­ственный из моих детей, кто знает о моих тайнах, кто унаследовал мой дар.

Эйслинг бросила на сестру удивленный взгляд.

— Не ты ли всегда считала дар Коннора источником беспокойства, который надлежит скрывать от других твоих детей и того викин­га, которого ты зовешь мужем?

Сиара только отмахнулась от слов сестры.

— Коннор — мой сын, и я не позволю тебе похищать его у меня!

— Ты должна отпустить его. Ты должна позволить ему найти свое счастье. Сиара покачала головой.

— Эйслинг, где он?! Я хочу видеть своего сына!

— Сиара, он отправился очень далеко. Ты не сможешь найти его.

— Ты полагаешь, что не смогу? — отозва­лась Сиара. — Может быть, я подавила в себе свои силы, младшая сестренка, но я по-преж­нему умею летать. У меня сохранилось не меньше способностей, чем у тебя.

— Неужели? — Эйслинг крутила в руках кулон, и на лице ее сестры играли отблески пламени, отражающегося в золоте и изумру­де. — Как я припоминаю, ты не можешь путе­шествовать во времени. Тебе никогда не хвата­ло на это храбрости.

Сиара отступила, прижав правую руку к сердцу.

— Но ты же не посылала его в такое пу­тешествие!

— Он сейчас находится в месте под назва­нием Бостон в 1889 году, — Эйслинг улыб­нулась, увидев в глазах сестры ужас. — Именно туда звала его судьба.

—Эйслинг, ты знаешь, что это запрещено Внутренним Кругом!

— Разве Внутренний Круг Авилона имеет право что-то запрещать мне?

— Может быть, ты позабыла, сестра, что Авилон создан для того, чтобы защищать наш народ?

— Мне не нужно об этом напоминать, — ответила Эйслинг. Каждый из Сидхе знал о ко­лонии, основанной пять тысяч лет назад. Ави­лон был святилищем на высокой горной вер­шине в сердце великого западного леса, по­селением людей, когда-то живших в Атланти­де В этом убежище наследники тех, кто правил островной нацией, создали совет, который пы­тался сохранить дар Туата-Де-Дананн. Но Эй­слинг знала, что он может потерпеть пора­жение.

— Сиара, Внутренний Круг Авилона не мо­жет защитить нас. Придет время, когда даже он откажется владеть могуществом богини, потому что слишком многие люди будут бо­яться этого могущества.

— Эйслинг, мы должны подчиняться зако­нам.

Эйслинг только махнула рукой, чувствуя, как в ней растет гнев и возмущение законами, держащими ее народ в плену.

— Я не признаю законов, придуманных Внутренним Кругом Авилона. Мы имеем пра­во перемещаться во времени так, как птица летает по воздуху. И я не допущу ущемления своих прав, доставшихся мне от рождения.

— Ты должна вернуть Коннора! Он не мо­жет оставаться в этом Бостоне в 1889 году!

Эйслинг откинулась на спинку кресла, по­ложив руки на гладкие деревянные подлокот­ники.

— Я не могу лишить его права на счастье.

— Что будет он делать в таком далеком месте? Он пропадет там!

— Коннор — умный и способный юноша. Он найдет себе место в том веке, он не про­падет.

— Но он там одинок, лишен общества себе подобных! Если кто-нибудь только заподоз­рит, на что он способен… — Сиара потерла виски пальцами, — …то его уничтожат. И ни­кто не сможет ему помочь.

Эйслинг почувствовала, будто крепкая рука стиснула ее сердце, когда она вспомнила про опасности, подстерегающие Коннора в буду­щем, темные пятна, сквозь которые не могло проникнуть даже ее предвидение.

— Коннор справится с любыми трудностя­ми. Ты должна верить в него.

— Он совсем один! — Сиара прижала руки к лицу, как будто хотела разрыдаться. Но ко­гда она взглянули на сестру, ее глаза блеснули решимостью. — Я не позволю тебе оставить его там!

— У тебя нет выбора.

— Посмотрим, младшая сестренка, — Си­ара скривила губы в улыбке, и кровь застыла в жилах Эйслинг. — Не одна ты обладаешь способностью изменять судьбу.

«Это всего-навсего пустая бравада», — уве­ряла себя Эйслинг. Ее сестра не сможет сде­лать ничего такого, что расстроило бы ее пла­ны. Но она все равно содрогнулась, когда Си­ара выбежала из комнаты. Не сделала ли она ошибку, открыв ей местонахождение Коннора?

Эйслинг откинулась в кресле, глядя на огонь. Ее охватило предчувствие надвигаю­щейся катастрофы. С Сиарой нужно быть ос­торожной, очень осторожной. Нельзя позво­лить, чтобы что-нибудь расстроило ее планы. Коннор находился там, где должен находить­ся, и она сделает все возможное, чтобы он и впредь оставался там.

Глава 6

Лаура постучалась в дверь спальни Конно­ра — никакого ответа. Мгновение поколебав­шись, она повернула бронзовую ручку и рас­пахнула дверь. Яркий свет зимнего солнца струился сквозь три больших окна, ложась зо­лотистыми прямоугольниками на бело-голу­бой ковер.

Он исчез.

У Лауры похолодело внутри, когда она по­няла, что он пропал с приходом дня. Может быть, его и не существовало вовсе?

Она оглядела комнату в поисках каких-либо следов, которые убедили бы ее, что ночной гость ей не померещился. Одеяло на кровати было откинуто, открывая взгляду смятые прос­тыни, на которых он спал. Он появился в ее жизни на несколько часов, этот невероятный человек, пришедший из ее снов. Она прикаса­лась к нему, чувствовала тепло его кожи. И вот он исчез.

«Это к лучшему», — подумала Лаура, при­касаясь пальцами к вмятине в подушке, на которой покоилась его голова. Лауру охватили чувства, в которых она не хотела себе призна­ваться. Она отказывалась сожалеть об уходе человека, который не имел никакого места в ее жизни. Он не имел права оставаться здесь. Как она объяснила бы отцу появление в доме ир­ландского викинга? И все же…

— Лаура!

Она подпрыгнула при звуке глухого голоса. Из открытой двери ванной комнаты выходил Коннор.

Его мокрые волосы были откинуты со лба, открывая красивое благородное лицо. Вода, стекавшая с густых волос, скапливалась на ши­роких плечах, капли скользили по груди, задер­живаясь на черных волосах и блестя среди них. Если не считать белого полотенца, обернутого вокруг узких бедер, он был совсем голым. Он казался ожившей статуей, великолепным во­площением мужественности. Лаура от изумле­ния была не в силах вздохнуть.

— Ох, Боже мой! — Лаура подняла руку, когда он подошел ближе, сама не зная, за­чем — чтобы не подпускать его к себе или чтобы дотронуться до него.

— Доброе утро, — он взял Лауру за вы­тянутую руку, как будто она протянула ее в знак приветствия, обхватив запястье Лауры крепкими пальцами.

Она не могла вымолвить ни слова. Приви­девшийся ей ночью сон смешался с реальнос­тью, грозя выдать ее чувства. Ей оставалось только тупо смотреть на него. Она пыталась представить себе, что может ощутить, если окажется в его объятиях, чувствовать мощь его тела, прижимающегося к ней, узнать вкус губ, раскрывшихся в широкой, радушной улыбке.