«Где же она?» – спрашивал он себя.

В это время все уже давно чем-то занимались, и потому людей за столами было совсем немного. К счастью, среди тех, кто завтракал так же поздно, как и Джеймс, не было никого из его семьи. Ему не хотелось попадаться на глаза матери, так как та непременно стала бы задавать неудобные вопросы, к которым он еще не был готов.

Джеймс уснул в полном изнеможении, крепко прижимая к груди Давину. Когда же проснулся на рассвете, ее не оказалось рядом – она ушла украдкой, ушла, даже не попрощавшись. И сейчас он не вполне понимал, почему же так из-за этого разозлился. Ведь сколько раз за эти пять лет, стараясь не разбудить женщину, с которой спал, он уходил от нее до рассвета… И если не считать того, что на сей раз ушел не он, а ушла женщина, то ничего же не изменилось, не так ли? Или все-таки что-то изменилось?

Да, конечно, изменилось. И очень существенно. Потому что этой ночью он обнаружил в себе чувства, с которыми, как ему казалось, уже давно распрощался.

И даже сейчас, по прошествии нескольких часов, он пребывал все в том же состоянии замешательства. Еще никогда близость с женщиной не приносила ему такого глубокого удовлетворения. И если бы все ограничивалось только телом! Нет, Давина сумела добраться до самой его души…

Все эти годы Джеймс, хотя и гнал от себя мысли о ней, все же понимал, что она продолжала жить в его сердце. Но он никак не ожидал, что с годами его чувства только усилились.

И тут вдруг – словно это он сам своими мыслями призвал ее – Давина вошла в зал. От неожиданности Джеймс утратил контроль над собой и вскочил на ноги, готовый броситься к ней, как влюбленный по уши юнец. Но, опомнившись, он мысленно отчитал себя и отвернулся, изображая безразличие.

Он слышал ее приближавшиеся шаги и заставлял себя успокоиться. К тому моменту, как она подошла к столу, Джеймс успел взять себя в руки и вежливо, как и полагалось рыцарю в общении с дамой, встал и отодвинул для нее стул рядом со своим. Давина же, словно тоже задавшись целью продемонстрировать свои безупречные манеры, кивнула в знак благодарности и села, сложив на коленях руки.

– Доброе утро, Джеймс, – сказала она.

Он невольно сжал кулаки. Господи, что она с ним делала?! Казалось, один только ее голос выворачивал наизнанку его душу.

– Давина… – Он разжал кулаки. – Давина, ты чудесно выглядишь.

Она взглянула на него с удивлением и тихо спросила:

– Ты что, не в духе?

Джеймс поднял на нее хмурый взгляд.

– Знаешь, я не люблю просыпаться в одиночестве. Особенно после того, как заснул рядом с такой чувственной, страстной и красивой женщиной.

Виновато потупившись, Давина сказала:

– Я должна была уйти до того, как проснутся слуги. Ты же понимаешь, что незамужняя девушка знатного происхождения не должна приходить ночью к мужчине. Я не могла рисковать. На кону стояла не только моя репутация, но и репутация тех, кто меня пригласил.

Ее доводы не показались Джеймсу убедительными. Более того, он чувствовал себя уязвленным, униженным. Если бы ее застали с ним в одной постели, у них не было бы выбора, и им бы пришлось стать мужем и женой. Следовало ли понимать ее так, что она не хотела за него замуж?

– Ты жалеешь о том, что произошло между нами ночью? – спросил Джеймс.

– Джеймс, пожалуйста, давай не будем об этом, – прошептала Давина, густо покраснев.

Джеймс снова сжал кулаки. Проклятие, а ведь ночью, перед тем как они уснули, все было так замечательно… Куда же исчезла прежняя легкость?

– Давина, пойдем со мной. Сейчас же!

– Джеймс, успокойся, – тихо ответила она.

Он сделал глубокий вдох, стараясь подавить овладевшую им ярость.

– Нам надо поговорить, Давина, и я предпочел бы сделать это там, где мы будем вдвоем. Или ты хочешь, чтобы все узнали о том, что произошло между нами прошедшей ночью?

Она бросила на него хмурый взгляд исподлобья, но, заставив себя улыбнуться, проговорила:

– Твоя мать велела мне прийти в ее покои до полудня. Я обещала ей помочь с новыми туниками, которые мы шьем для ваших воинов.

Джеймс еще больше помрачнел. Похоже, Давина намеренно его избегала, но почему?

– Я отправлю к ней своего пажа с сообщением, что ты проведешь утро со мной. Уверен, моя мать не станет возражать.

Давина поджала губы, но все же утвердительно кивнула. Взяв со стола две лепешки, она со вздохом сказала:

– Попроси, пожалуйста, кого-нибудь из слуг передать моей компаньонке, чтобы принесла мне плащ.

Джеймс тоже вздохнул. Ему не терпелось остаться с Давиной наедине, а приходилось ждать. Не скрывая своего нетерпения, он в раздражении постукивал по каменному полу носком сапога. И вот наконец пришла Колин с плащом.

Накинув плащ на плечи девушки, Коллин помогла ей застегнуть пряжку у горла и с почтительным поклоном удалилась. Но прежде чем уйти, она с любопытством посмотрела на Джеймса и, похоже, пришла к определенным умозаключениям. Впрочем, Джеймс не удивился если бы вдруг оказалось, что компаньонка Давины либо знала, либо догадывалась, где ее госпожа провела ночь.

Решив не брать лошадей, Джеймс с Давиной вышли за ворота замка. День выдался солнечный, хотя и холодный. К этому часу солнце уже разогнало остатки ночного тумана и сырости не ощущалось.

Джеймс свернул на тропинку, что вела на вершину холма и пролегала через довольно густой лес. Слева от них по каменистому руслу протекал быстрый ручей, и им, чтобы услышать друг друга, пришлось бы кричать, поэтому они шли молча, чему Джеймс был весьма рад. Ему хотелось собраться с мыслями и найти нужные слова. К тому же у него накопилось к Давине немало вопросов.

Он замечал ее косые взгляды, но стоило ему повернуть голову, как она тут же опускала глаза. Наконец они добрались до самого верха и остановились на поляне, любуясь роскошным видом – зелеными шапками сосен на склонах и сверкающей гладью озера в самом низу.

– Эта безыскусная красота напоминает мне тебя, Давина, – пробормотал Джеймс. – Красота суровая и строгая зимой, но на весеннем солнышке тут все изменяется. Земля одевается зеленью, а вересковые поля оживают и покрываются цветами…

– Вот так чудеса! От холода в тебе проснулся трубадур, – с нервным смешком заметила Давина.

Джеймс пожал плечами и пробормотал:

– Не знаю, кто во мне проснулся, но я хочу от тебя правды, Давина. Зачем ты приходила ко мне ночью, если не захотела остаться даже до утра? – Тут Джеймс вдруг замер на мгновение, потом прошептал: – Черт возьми, что это там?…

– Ты о чем? – Давина посмотрела в ту же сторону.

– Там за деревьями что-то движется, – ответил Джеймс.

– Я ничего не вижу, – сказала Давина. А в следующее мгновение заметила, как сверкнул на солнце клинок меча. И почти тотчас же она увидела еще несколько таких же вспышек.

– Проклятие… Не надо было так далеко отходить от замка без охраны, – проворчал Джеймс. – Их слишком много. Мне всех не одолеть.

Давина зябко поежилась и прошептала:

– Может, они не сделают нам ничего плохого? А если это разбойники… Не могли бы мы от них откупиться?

– Думаю, что эти люди настроены торговаться, – ответил Джеймс, еще больше помрачнев.

И теперь стало ясно, что они были окружены – со всех сторон к ним приближались вооруженные люди.

– Мы пропали, – прошептала Давина, приготовившись к самому худшему.

– Нет, если нам удастся найти такой путь вниз, где они нас не встретят, – пробормотал Джеймс.

– Но это невозможно. Посмотри, они перекрыли все тропинки. Нам мимо них не проскользнуть.

Джеймс молчал, глядя вниз, на серые воды озера. Внезапно лицо его прояснилось, и он что-то тихо пробормотал себе под нос.

– У тебя есть план? – с надеждой в голосе спросила Давина.

– Да, есть. – Он снова взглянул на подернутую рябью воду.

– Но нам ведь не придется прыгать в воду?! – в ужасе воскликнула Давина.

– Не так уж тут высоко, – ответил Джеймс. – Мы с Малколмом частенько ныряли в воду с этой поляны, когда были детьми.

– Но ведь зима… Мы окоченеем!

Джеймс ослепил ее улыбкой, в которой не было страха, но был дерзкий вызов судьбе. Казалось, он и впрямь верил в то, что ни с ним, ни с ней не могло случиться ничего плохого.

– Лучше уж утонуть, чем попасть в лапы врагу, – заявил он с веселой улыбкой.

Давина посмотрела вниз.

– А другого пути нет? – спросила она с дрожью в голосе.

Джеймс отрицательно покачал головой, лишив ее последней надежды.

– Я не очень хорошо плаваю, – со вздохом сказала девушка.

– И я не очень. – Ее спутник снова улыбнулся.

Давина недоверчиво взглянула на него и, как ни странно, немного успокоилась. Уж если Джеймс в такой момент был способен дразнить ее, значит, считает, что они непременно спасутся.

– Возможно, нам и не придется никуда плыть, – тихо сказала Давина. – Скорее всего, мы погибнем во время падения.

– Вот это сила духа! – воскликнул Джеймс. Усмехнувшись, он подмигнул ей и спросил: – Ты мне доверяешь?

– Да, конечно. – Давина кусала дрожавшие губы.

– Тогда держись за меня покрепче, – прошептал Джеймс. – Ну, иди ко мне…

С бьющимся сердцем Давина прижалась к его груди. Он тотчас же обнял ее, и она блаженно вздохнула, наслаждаясь его теплом и силой. Она верила ему беззаветно, но при этом знала, что шансов выжить у них меньше, чем умереть.

– Я люблю тебя, Давина Армстронг, – прошептал Джеймс.

Это неожиданное признание вызвало у нее такую бурю эмоций, что она забыла о страхе. Посмотрев ему в глаза, Давина увидела: он говорил правду. И сердце ее воспарило к небесам.

– А я люблю тебя, Джеймс Маккена, – ответила она шепотом и чмокнула его в щеку.

И в тот же миг Джеймс еще крепче прижал ее к себе – и прыгнул вперед. Давина вскрикнула, почувствовав, что падает. Она изо всех сил прижималась к Джеймсу, хотя в этом едва ли была необходимость: он держал ее так крепко, что ей не удалось бы выскользнуть, даже если бы она того захотела.