— Или это лучшее решение в моей жизни, — неожиданно серьезно ответила Миа.

— Вопрос, конечно, спорный, но я не собираюсь тратить время и сомневаться в моей удаче, — сказал Гейб.

Он обнял Миа и перекатил под себя, его член уже терся о ее промежность. Гейб надеялся, что она готова, так как сам не мог ждать. Он больше не вынес бы ни секунды вне ее тела.

Но что-то связанное с их разговором — этот ее взгляд и странная отзывчивость — заставило Гейба остановиться. Черт бы побрал его прыть. На этот раз все будет медленнее. Он даст ей то, чего она достойна, а не прежний жесткий секс, который мало отличался от животного.

Ему незачем быть холодным и недоверчивым. Может же он хоть раз сосредоточиться не на своих удовольствиях, а подумать о женщине, которая рядом. Он мог и хотел это сделать для Миа. Меньшего она не заслуживала.

И Гейб не стал торопиться. Вместо этого он поцеловал Миа, но не так агрессивно, как прежде. Он осторожно покусывал и посасывал ее губы, призывая открыть рот, а когда это случилось, стал играть с ее языком. Прикосновения были частыми, легкими и быстрыми.

Гейб поласкал ей ухо, просунул язык внутрь. Потом коснулся шеи в самом чувствительном месте, бережно закусив складку. Он ощущал ее дрожь и был несказанно рад возможности доставить Миа наслаждение.

Ее тело покрылось гусиной кожей, соски затвердели.

Не в силах противиться искушению, Гейб поцеловал ложбинку между грудей, затем стал целовать каждую грудь, постепенно приближаясь к соскам.

— Гейб…

Его имя слетело с ее губ легким вздохом, и это сразу сказалось на его возбужденном теле. Головка члена терлась у нее между ног, но Гейб не спешил входить в Миа. Он хотел убедиться, что она возбуждена не меньше, чем он, а потом взять свое. Пусть она возжелает его так же неистово, на меньшее Гейб был не согласен.

Обхватив член рукой, Гейб стал водить им по влажным половым губам, одновременно лаская и клитор. Потом чуть ввел, не скрыв даже головку. Лизнул сосок, медленно и лениво проведя языком по твердому бугорку.

— Тебе нравится? — шепнул он.

— Да, — выдохнула она. — Соси их, Гейб. Я так люблю, когда ты ласкаешь меня ртом.

Черт, он и сам это любил. Он был на пределе, он нуждался в ней. Ему было необходимо владеть ею. Ему хотелось с прежней силой и скоростью вогнать в нее член, без слов напомнив, кому она принадлежит. Ему было чертовски трудно сдерживать свои порывы, но сейчас Гейб владел собой.

Он нежно взял в зубы сосок, лизнул ареолу и наконец стал его сосать, вобрав в рот целиком. Гейб растягивал удовольствие, осторожно двигая языком и наслаждаясь ощущением и вкусом. Не было лакомства слаще. Не было наслаждения изысканнее, чем лежать на Миа, действуя ртом и руками: лакомясь ею, касаясь и исследуя ее. Она принадлежала ему. Целиком. Он мог войти в нее в любое время, причем столько раз, сколько захочет. Это было подобно пиру для голодного, где можно есть до отвала. Гейбу хотелось всего и сразу. Потеряться в ней, забыв обо всем.

Рука Миа погрузилась ему в волосы, ногти вонзились в кожу. Миа не хотела, чтобы он отрывался от ее грудей. Впервые она показала, что может быть агрессивной и в постели. Правильнее сказать, проявить намек на агрессивность. Гейбу это понравилось. Чертовски понравилось. Значит, она здесь, с ним; она разделяет его извращенную одержимость. Значит, он не одинок.

Миа изогнулась, пытаясь вобрать член во влагалище. Гейб знал: Миа более чем готова, однако заканчивать не спешил. Он хотел, чтобы из ее головы вылетели все мысли. Хотел доставить ей наслаждение, какого она никогда не знала.

Встав на колени и покачивая тугим, задранным вверх членом, Гейб поцелуями проложил дорожку от грудей до живота. Когда кончик языка коснулся ее пупка, Миа вздрогнула и застонала. Гейб немного поиграл с ним, наслаждаясь хаотичными движениями Миа, выдававшими острое, непрерывно возрастающее желание.

Гейб добрался до лобка, затем принялся за внутреннюю поверхность бедер, покрывая кожу нежными, сладостными поцелуями. Его язык заскользил по ноге в опасной близости от влагалища. Достигнув сокровенного места, он остановился.

Ее вздох отчаяния заставил его улыбнуться.

Гейб куснул ее за внутреннюю поверхность бедра, потом прошелся языком вверх по ноге, а затем спустился вниз, пока наконец не добрался до лодыжки.

Пальцы у нее на ногах были маленькие и изящные, ногти покрыты розовым лаком. Все это было по вкусу Гейбу. Взяв в рот большой палец, он принялся его сосать, словно грудь. Затем приласкал остальные, облизал ступню.

— Боже, ты даже простыми вещами разжигаешь пожар, — выдохнула Миа. — Мне никто не сосал пальцы ног. На первый взгляд это кажется вульгарным, но твой рот — это грех в чистом виде.

Гейб посмотрел на Миа поверх ее ноги.

— Вульгарным?

— Забудь. Продолжай.

Он рассмеялся, опустил ее ногу, припал губами к другому бедру, и все повторилось. Он добрался до второй ступни, облизал подошву и стал с удвоенным пылом сосать пальцы.

Ему было отрадно, что Миа глубоко женственна, но в то же время сильна и не намерена безропотно сносить всякое дерьмо. Она была воплощенный вызов — желанный, не свойственный женщинам, к которым он привык. Чувствовалось, что в ближайшие месяцы скучать ему не придется.

Гейбу хотелось до бесконечности баловать Миа и исполнять все ее желания. Он был готов потакать любым ее женским слабостям. Ему хотелось видеть ее улыбку и знать, что она радуется ему. Если это превратит его в корыстного, эгоистичного придурка, он как-нибудь переживет.

Закинув ногу Миа себе на плечо, Гейб коснулся пальцем влагалища, а затем ввел внутрь, ощутив тугие тиски. На лбу выступил пот. Ему до смерти хотелось войти в нее, поскольку находился на грани семяизвержения.

Наклонившись, он стремительно провел языком по промежности до клитора. Миа взвилась, чуть не свалившись с кровати. Она громко выкрикнула его имя. Взмолилась о наслаждении. Гейб чувствовал: она теряет терпение — и хорошо, благо он сам не мог больше ждать.

Пригнувшись ниже, Гейб схватил перевозбужденный член и вставил во влагалище, немного поиграл им, то вводя на дюйм, то выводя, пока Миа не зарычала от досады.

На губах Гейба расцвела улыбка. Он начал проникать глубже — неторопливо, наслаждаясь тем, как Миа хватает его за талию и пытается подмахнуть бедрами.

— Ты дразнишь меня, да? — осмелела она. — Гейб, давай оттрахай меня как следует!

Гейб опустил ей ноги и поменял позу, чтобы войти в нее как можно глубже. При этом он успевал целовать Миа и повторять:

— Ишь какая ненасытная.

Миа в доказательство с силой притянула его голову, запечатлев жадный поцелуй.

Член скользил взад-вперед, а Гейб опускался все ниже, пока их бедра не встретились.

— Твою мать, что ты делаешь со мной? — измученно прошептал Гейб.

Миа обвила его ногами, упершись лодыжками в ягодицы. Она приподнялась, она хотела большего. Черт, он и сам хотел большего. Ему никогда не будет достаточно.

Гейб уперся ладонями в кровать по обе стороны от головы Миа и стал отчаянно вторгаться, извлекая член почти целиком. Он доходил до предела, на секунду замирал, отступал, чтобы в следующий миг повторить. Это был пыточный, эротичный ритм.

— Скажи, чего ты хочешь? — ухитрился спросить он. — Ты скоро кончишь, Миа? Что тебе нужно?

— Тебя, — просто ответила она, одним словом пронзив ему сердце. — Только тебя.

Гейбу не понадобилось напоминать ей, куда смотреть. Ее взгляд был прикован к нему — нежный, всепонимающий, полный тепла.

Гейб ускорил толчки, извиваясь с ней в унисон. Он ощутил ее близкий оргазм. Ее рука обхватила член и с силой сжала, подхлестнув и его.

Гейба словно вывернуло наизнанку. Такого натиска он не знал. Мощнейший выброс адреналина.

Первое извержение спермы оказалось болезненным и до того сладостным, что Гейб забыл обо всем, кроме своего члена, извергавшего семя в ее влагалище. Миа обмякла. Она кончила, не сводя с него глаз. Ее грудь быстро поднималась и опадала. Гейб, даже разрядившись, продолжал двигаться, не желая расстаться с испытанным ощущением.

Ее руки соскользнули с его плеч. Прошлись по спине, взметнулись и замерли. Ее ногти вонзились ему в кожу. Гейб застонал и содрогнулся всем телом. Сделав последний толчок, он без сил опустился на нее.

Он взял Миа под ягодицы и приподнял, не желая разъединяться. Будь такое возможно, он бы остался в ней навсегда, стал ее частью. На свете не было чувства слаще и прекраснее.

— Падение в пропасть, — сонно пробормотала Миа. Голос у нее был сонный. Голос полностью удовлетворенной женщины.

Гейб молчал, ибо не находил слов, способных передать его сокрушенное состояние. Ему не хотелось показывать ни ей, ни кому-то еще, насколько он сейчас уязвим.

Он поцеловал Миа в висок — осторожно, чтобы остаться в ней. Он не собирался выходить из нее. Это было очередным безумием, но ему нравилось, что Миа была столь же одержима им, как и он ею.

Она крепко прижалась к нему. Их тела переплелись. Гейб подумал, что теперь она уснет, но Миа тихо произнесла его имя.

Гейб приподнял голову ровно настолько, чтобы видеть ее, и большим пальцем отвел прядь волос с ее лба.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

Гейб не привык к разговорам в постели, но по глазам Миа понял, что дело серьезно.

— О контракте, — прошептала она.

Гейб напрягся и приподнялся еще, чтобы видеть лицо. Эрекция не проходила, он оставался внутри, был ее неотъемлемой частью, и ему хотелось, чтобы ничего не менялось: Миа, лежащая под ним, придавленная им, принадлежащая ему. Особенно если они собрались обсуждать этот чертов контракт.

— Что с ним не так?

— Я вспоминала пункт о «других мужчинах», — вздохнула она. — Это что, обязательное условие? Или на всякий случай?