— Когда ты… — Бобби запнулся, увидев, что Тини вошла с подносом, на котором стояли две чашки с холодным кофе, блюдечко с сахаром и молочник. Как только она вышла, он продолжил: — Кэтрин, я думаю, что сделал большую ошибку, позволив Джилли уехать. Как ты думаешь, она готова рассмотреть вопрос о воссоединении?

Кэтрин быстро начала моргать. До сих пор она действовала, исходя из предположения, что Джилли хочет вернуть Бобби, а Бобби не торопится принимать решение. При этой схеме вкусная маленькая статья в газете о Джилли и Гекторе Эрнандесе могла только разжечь у Бобби аппетит к его не совсем бывшей жене. Однако если Джилли действительно оттолкнула Бобби слишком далеко и он узнает, что Джилли спит со своим режиссером, то он может решить выбросить из головы эту сластолюбивую медноволосую женщину.

— Ты можешь минутку подождать меня? — спросила она у Бобби и, не дожидаясь ответа, выскочила из кабинета.

— Тини, — спросила она шепотом на тот случай, если Бобби освоил искусство подслушивать сквозь стены, — ты уже позвонила в газету?

— Да, кроме того я позвонила Сьюзи и Клаудии Коэн. Сьюзи практически не заинтересовалась. К моему сожалению. Я полагаю, она считает, что Джилли сейчас не так популярна. Это беда актеров, снимающихся в "мыльных операх". И это очень несправедливо.

— Кисмет, — произнесла Кэтрин.

— Простите, не поняла.

— Кисмет. Судьба. Рок. — Взгляд Кэтрин стал каким-то отсутствующим. — Ты веришь в судьбу?

— Абсолютно.

— Ладно. Это снимает с меня ответственность.

Тини начала натягивать на себя брюки.

— Вы не будете возражать, если я пораньше уйду на ленч? У меня несколько личных дел, а я вижу, что мистера Чарльза несколько раздражает мое присутствие.

— Все в порядке. Только постарайся вернуться к тому времени, когда пойдет в эфир "Вчера, Сегодня и Завтра".

Кэтрин вернулась в кабинет.

Тини достала из сумочки клочок бумаги. На нем ее рукой был записан адрес, имевшийся на расписке, которую писал Эндрю, когда ему привезли картину. Тини решила начинать поиск именно с этого конца.

Такси доставило ее к роскошному особняку в районе Восточных шестидесятых улиц. Тини прикинула, что этот особняк тянет миллионов на восемь. Стоил он только пять миллионов, а три миллиона надо было накинуть за фешенебельный район. Тини очень любила этот район, она обожала атмосферу старых домов.

Она позвонила и отступила чуть назад. Дверь открыл мужчина азиатского происхождения, неожиданно высокого роста, с очень красивым лицом. На нем были черные пижамные брюки, грудь обнажена.

— Я хотела бы видеть мистера Гордона Леланда, — сказала Тини.

— К сожалению, его нет дома. Хотите что-нибудь ему передать?

— А миссис Леланд? Миссис Ева Леланд? Она дома?

Азиат улыбнулся ей.

— У нас сейчас урок каратэ. Что вы хотите от Леландов, маленькая девочка?

— Я поклонница, — без колебаний ответила Тини.

— Поклонница? Они не звезды рок-музыки.

— Мне нравятся миллионеры.

Он подмигнул ей.

— Мне тоже. Но вы не можете находиться здесь. Вам лучше уйти, а то они вызовут полицейского.

Он закрыл дверь.

Она снова позвонила.

— Что теперь? — спросил инструктор каратэ.

Тини выдала ему свою самую сладкую улыбку маленькой девочки.

— Могу я получить у вас визитную карточку? Может, я захочу взять у вас уроки. Надо ведь уметь защищать себя.

Он дат ей карточку.

— Мне кажется, вы можете постоять за себя.

— А как миссис Леланд? Она преуспевает в каратэ?

Он ухмыльнулся:

— Конечно. Она настоящий киллер.

Дверь вновь закрылась.

Тини отошла за угол и стала ждать. Минут через сорок из дома вышла потрясающая блондинка. Тут же подкатил лимузин, и блондинка села в него. Тини зафиксировала в уме номер машины и поспешно остановила такси.

— Включайте счетчик, — сказала она шоферу. — Я скажу вам, где поворачивать.

Она не спускала глаз с лимузина. Ей пришлось следовать за ним через весь город. Блондинка направлялась в кафе Рампельмайера. Тини не была здесь уже несколько лет. Сохраняя должную дистанцию между роскошной миссис Леланд и собой, Тини нашла маленький столик и заказала мороженое.

Ее блондинка сидела за столиком вместе с темноволосой девушкой в ярко-красном туалете. Она была так хороша собой, что затмевала блондинку. К сожалению Тини, она сидела слишком далеко, чтобы слышать их разговор, но зато у нее была возможность разглядеть как следует обеих женщин. Тини решила, что брюнетка это женщина, с которой следует считаться. В ней чувствовалась изюминка, которая отсутствовала у блондинки. Та выглядела посредственной и несколько глуповатой.

— Ну, — спросила Делия, деликатно подцепляя ложечкой клубничное мороженое, — что за чепуха происходит с картиной?

— Я уже говорила тебе, — устало ответила Ева, — этот маленький негодяй отказался отдать мне картину. Этот чудак в галстуке бабочкой посмотрел мне прямо в глаза и заявил, что картину ему вручил Гордон и только Гордону он ее вернет. Нечего и говорить, что мы не можем сейчас вытащить Гордона. Что мы будем с ним делать?

— О Гордоне не волнуйся. В настоящий момент он вреда не причинит.

— Никогда не думала, что этот Олден доставит мне такие трудности, — надула губы Ева. — А я еще позволила этому маленькому подонку заглянуть мне за вырез блузки. Следующий раз надену водолазку.

Отточенный мозг Делии лихорадочно работал. Она должна заполучить это полотно, а она всегда верила в то, что достаточно умна, чтобы добыть то, что ей хочется.

— Он не отдаст тебе картину?

— Нет, я уже говорила тебе.

— И он разволновался, когда ты стала нажимать на него?

— Разволновался? Да он просто выставил меня за дверь. И это после того, как заглянул мне за блузку! А ты о чем?

— Ева, есть люди, которые пойдут на все, только бы избежать неприятностей, и наш мистер Олден один из них. Такой застенчивый мужчина, как он, не будет устраивать шум, если ему не угрожают еще большие неприятности. По какой-то причине он не мог отдать картину.

— По какой еще причине? — надулась Ева.

— У него ее нет.

— Ты сошла с ума! — взорвалась Ева.

— Не могу представить себе ничего другого. — Делия облизала ложечку. — Мы ведь еще не совершили подмену, так ведь?

— У нас не было на это времени, — захныкала Ева. — Гордон следит за мной, как ястреб. Я думала, что Феликс и его друзья уже подменили оригинал копией, когда Гордон повез картину этому идиоту Олдену, но Феликс сказал, что нет. Я не очень хорошо его понимаю, у него такой чудовищный акцент. Я не считаю, что здесь моя вина…

— Я не виню тебя, Ева. Я только устанавливаю факты. Либо кто-то ограбил дом Олдена, либо он хочет нас надуть. Но это очень сомнительно, не тот он тип. Нет, я думаю, кто-то его ограбил.

— Но если бы картину украли, он должен был бы заявить в полицию?

— Может, он и заявил. А, может, он решил получить страховку.

— Я и сама бы это проделала, — сказала Ева, — если бы не подписала в свое время этот проклятый брачный контракт.

— Что сделано, то сделано, — философски заметила Делия.

— Что теперь будем делать? — спросила Ева.

— Мы припугнем этого коротышку, — объявила Делия.

— Но как? Мы не можем обратиться в полицию — у меня нет расписки. Ее получил Гордон и куда-то спрятал. Как я могу сказать полицейским, что этот Эндрю Олден с его цыплячьей шеей украл картину, если я не могу доказать, что он ее получил.

— Не беспокойся. Я знаю, что делать.

Делия резко встала из-за стола, предоставив Еве оплачивать счет.

Тини не знала, что делать, за кем следовать — за блондинкой или брюнеткой, но инстинкт подсказал ей выбрать брюнетку. Тини вышла вслед за Делией на улицу. Делия остановилась у телефона-автомата, разговаривала минуты две и пошла дальше.

Тини несколько удивилась, увидев, что ее брюнетка зашла в букмекерскую контору, замаскированную под лавку сладостей. Вскоре та вышла оттуда. Рядом с ней шагал стройный латиноамериканец, у которого руки выше локтя были покрыты татуировкой, видимой сквозь рубашку, на ней можно было различить слова: "Я сражался с законом, и закон победил". Татуировка, похоже, начиналась на одной руке, пересекала грудь и кончалась на другой руке. Тини напрягла свое зрение. Она могла разглядеть на левом предплечье хвост большой зеленой рептилии — то ли змея, то ли дракон.

Делия и ее татуированный спутник пересекли улицу, направились к Десятой авеню и вошли в дом, где сдаются квартиры. У Тини упало сердце, она понимала, что входить вслед за ними в дом рискованно. Единственное, что могла сделать Тини, так это войти в вестибюль, чтобы прочитать список жильцов. Это ей ничего не давало.

Она вышла на улицу и стала ждать. Двенадцатилетний паренек на роликах подкатил к ней.

— Эй, мамочка, — позвал он ее.

— Пошел вон.

— Не понял, — объявил он, подкатился к ней поближе и попытался похлопать ее по заднице.

Она отпихнула его, он потерял равновесие и упал.

— Люблю крутых девчонок, — ухмыльнулся он.

— Вот как? Может, ты мне можешь что-нибудь рассказать о тощем парне с татуировкой.

— Может, ты можешь съесть меня.

— Слушай, маленький. Позвони мне, когда он чуточку подрастет.

Мальчик явно обиделся.

— Для тебя он достаточно большой.

— Так что этот парень?

— Не знаю. Чей-то приятель. Не Клинтона, за это могу ручаться. Деньги у него есть. Большие деньги. Так что же ты хочешь дать мне, мамочка?

Она вручила ему визитную карточку инструктора каратэ.

— Встречай меня по этому адресу завтра в три. Обещаю тебе хорошее времяпровождение.