Мария Летова - Вожак

— Не желаю! — говорю, отталкивая его руки.

Хочу разозлить своего мужа так, чтобы…

Не знаю…

Максимально.

Ненавижу его.

На лице Максута искреннее беспокойство.

Он откашливается и смущённо бормочет, пряча глаза:

— Ваше платье…

Смотрю вниз на свой кроваво красный наряд и вижу, что одна бретелька съехала. Поправляю её, смутившись сама. Кроме Марата меня голой никто никогда не видел. Мне неловко.

В зале все на меня пялятся. Во-первых, я в красном. Во-вторых, я Мира Джафарова, а на неё пялятся все и всегда.

Мой муж зол.

Его ноздри раздуваются. Даже его любовница нервничает, просматривая то на него, то на меня.

А какой он с ней? Нежный? Или жёсткий? Или ещё какой-то?

Чтобы взбесить его ещё больше, закрываю глаза и начинаю оседать, теряя сознание.

Максут дело свое знает, поэтому подхватывает меня и шипит:

— Прекратите.

Он утаскивает меня из зала прямиком в машину, под тяжёлым взглядом своего господина и ещё тридцати человек.

Ну вот, для вечера, на который я не хотела идти, все закончилось на удивление чудно.

Мой муж приходит через три часа.

Ненавижу ожидание.

Это, пожалуй то, что я ненавижу в своей жизни больше всего на свете в данную минуту. Бесконечное ожидание.

— Я писать хочу. — Говорю ему, отрешенно глядя в окно.

— Закрой. Свой. Рот. — Говорит он в свою очередь и велит водителю, как обычно, занимая три четвёртых сидения. — Поехали.

Максут, который уселся вперёд, смотрит на меня через зеркало заднего вида. Хмурый. Ещё одна светлая душа.

Я правда очень хочу в туалет. Мне кажется, ещё чуть-чуть и я сделаю под собой лужу.

Если такое произойдёт, я покончу с собой.

Вообще, я всерьёз об этом никогда не думала, вряд ли я смогла бы. Но, при достойном стимуле…

На лбу выступает пот.

Сижу, сжавшись, и считаю секунды.

На него не смотрю.

Даже без этого его слишком много в этой машине. Его присутствие, его запах, его голос, пока он разговаривает по телефону, раздавая бесконечные указания. Он держит их все в голове, как и многое-многое другое. Память у него, как у компьютера. И считает он также. Он всегда точно знает, когда у меня месячные. Я сама так не слежу за циклом.

Я благодарна за то, что он меня игнорирует. Я даже не в состоянии напомнить о том, что ненавижу его.

Закрыв глаза, тихонько дышу.

Как только машина тормозит перед домом, выпрыгиваю из неё и несусь внутрь. Морщась и поскуливая.

Залетаю в туалет на первом этаже и блаженно делаю свои дела.

Вместе с физическим, меня накрывает и душевное опустошение.

Сажусь на пол и просто закрываю глаза.

— Мира. — Ломится в мой уютный туалет ненавистный голос.

Молчу, закрыв уши руками.

— Открой дверь.

У меня нет сил.

Сворачиваюсь на полу клубочком, желая заснуть.

Ненавижу.

На дверь обрушивается удар и она с грохотом ударяется об стену.

Марат стоит надо мной, расставив ноги. Скольжу по ним безразличным взглядом, поднимая вверх глаза. Упираюсь ими в его недовольное лицо. Заросшее чёрной щетиной лицо.

— Вставай. — Велит он, положив руки на бедра и отодвинув в сторону полы пиджака.

За выбитой дверь полно зрителей.

Вяло отталкиваюсь от пола и пытаюсь подняться.

— Что-то никак, — вздыхаю пьяно и печально, глядя на него с вызовом.

Он приседает рядом на корточки и подхватывает пальцами мой подбородок, разворачивая к себе моё лицо.

Смотрим друг другу в глаза.

Я его не боюсь. Не боюсь! Не боюсь! Не боюсь!

Вижу своё отражения в этих чёрных холодных омутах, за которыми ничего не разобрать! Чувствую дикую злость от этого холода! Стоит ему выйти за дверь нашей спальни, и он будто забывает о том, как ласкал меня ночью! Упорно и основательно! Будто хотел вывернуть на изнанку мою душу!

Мои глаза голубые. Отвечаю ему тем же! Тем же холодом!

Он сжимает челюсти и обманчиво мягко говорит:

— Если не хочешь расстаться со своей крысой, приведи себя в порядок и через пять минут будь в моём кабинете.

— Ты… — задыхаюсь от злости и толкаю его плечи. Хватаюсь за его рубашку и ору, повиснув на нём. — Только попробуй! Слышишь! Я…я…

Он отталкивает мои руки и встаёт, бросив незаинтересованное:

— Ты что?

Смотрю на него. Потом смотрю ЗА него. Где охрана прячет глаза, жалея меня. Там пять человек. И все смотрят.

Как же я ненавижу это…

— Я…вскрою себе вены… — дрожащим, но очень убедительным голосом сообщаю ему.

Мой муж мгновенно оказывается на коленях и хватает меня за вырез платья, дёргая на себя.

Наши лица почти соприкасаются. Моё лицо опаляет его драконье дыхание.

— Что ты сказала? — кошмарно угрожающе требует он.

Сглатываю. Я готова поклясться…что видела в его глазах…страх?..

Я…я не знаю…

Мне показалось…

У меня вообще в глазах троится…я так напилась…прямо, как и хотела…

Его цепкий взгляд блуждает по моему лицу. Внимательный, ничего не упускающий.

— Я покончу с собой… — повторяю более упрямо, начиная заводиться, злиться и сопеть.

Чтобы там ни было в его глазах, ЭТО сменилось насмешкой и спокойствием.

Ненавижу…

— Из-за собаки? — уточняет мой муж, выгнув бровь и ослабляя свою хватку.

— Да. — Отвечаю твёрдо, сжав губы.

Я бы могла такое сделать. Просто из вредности.

— Ну, и дура. — Брезгливо бросает он, отталкивая меня прочь и заставляя почувствовать себя именно такой.

Дурой, которая вскрыла вены из-за Той-терьера!

— Пять минут. — Напоминает он, выходя через развороченную дверь.

Ненавижу.

ШЕСТЬ минут спустя я сижу в кресле для посетителей. В соседнем кресле сидит Максут. Фати принесла мне травяного чаю, который я забрала из её рук с благодарностью. Она прошлась нежной ладонью по моим волосам и тихонько удалилась, моя любимая фея-крёсная. Я солгала, есть ещё одно существо на свете, которому я не безразлична, это наша экономка.

Вдыхаю ароматный душок, поднеся кружку к губам. Не знаю, что это такое, но я отрезвела с двух глотков.

— Узнаешь женщину, если услышишь ещё раз? — спрашивает мой ненавистный муж, погрузившись в глубокое хозяйское кожаное кресло.

— Вряд ли. — Говорю, глядя сквозь него.

Зачем её узнавать? Она наверняка безмозглая идиотка, значит сама попадется.

— Максут, можешь идти. — Снисходит наш господин, отпуская охранника. — Найди мне этих дебилов поскорее.

Вот и я о том же.

Максут мог бы сцапать их на месте, но, у него ведь была другая задача. Он должен был ходить за мной тенью.

Мужчина бросает на меня быстрый взгляд исподлобья, вставая. Стараюсь на него не смотреть. Он видел мою грудь. Одну. Ну, почти видел…

Посторонние мужчины вообще на меня никак не реагируют. Будто я что-то бестелестное. Поэтому внимание Максута смущает вдвойне.

Когда за ним закрывается дверь, я остаюсь один на один с мужем в этой большой, но уютной комнате. Здесь камин и ковёр на полу. Мягкий. Зимой здесь ещё уютнее. В этом доме все комнаты были обустроены без моего вмешательства. Если бы…меня кто-то спросил…я бы сказала, что не все мне здесь нравится…

Если бы меня кто-то спросил…смешно…

Откидываюсь на спинку кресла, делая ещё один глоток из кружки. Чувствую на себе другой взгляд. Не сулящий ничего хорошего. Встречаю его своим поверх дымящейся поверхности травяного варива.

— Что с тобой сегодня? — сухо интересуется Марат, постукивая пальцами по массивному деревянному столу.

Сама не знаю. Обычно я не даю выступления два дня подряд. Это сильно выматывает.

— Вспышки на солнце, — пожимаю я плечом, глядя в свою кружку.

— Попробуй завтра устроить что-нибудь, я оторву Максуту яйца и скормлю их твоей говнособаке.

Смотрю на него в шоке и панике. Я забыла о том, что он все-все замечает! Я не знаю границ его жестокости…по правде говоря, я знаю только слухи и сплетни…я в этом доме, как в коробке. Ну, в очень большой коробке.

— У меня как раз другие планы, — говорю хрипловато, стараясь сохранить достоинство и независимость.

— Подойди ко мне. — Велит Марат.

Поднимаю на него глаза.

Он смотрит на меня, откинув голову назад.

Две верхних пуговицы его рубашки расстёгнуты. Он снял пиджак и закатал рукава. Его ладони увиты венами, пальцы сильные и длинные. Предплечья покрыты чёрными гладкими волосками. На его плоском животе такие же. Прямо под пупком…

На безымянном пальце у него толстая фамильная печатка. Я не знаю, зачем он носит её на этом пальце…не знаю…

Ненавижу…

Он не самый большой красавец…наверное, того же Максута можно назвать более привлекательным…

Но…когда-то…давным-давно я думала, что мой муж самый красивый мужчина в мире. Его тело, его запах, его голос…это то, что живёт во мне. Не смотря ни на что. Я не могу вытравить это из себя, как ни пытаюсь. Я и сейчас считаю его самым привлекательным в мире. Дура.

В одном ему не откажешь. Когда он рядом, я чувствую себя в полной безопасности. И здесь, в этом огромном доме я тоже чувствую себя в безопасности. Потому что здесь даже комары летают по расписанию!

— Мира. — Понукает он меня, вырывая из мыслей, которыми я с ним никогда не поделюсь.

Никогда.

Ставлю кружку на стол и встаю, обходя его.

Марат широко разводит колени и кивает на пол у своих ног.

— На колени. — Велит он, небрежно кладя предплечья на спинки кресла.

— А что, твои шлюхи не ублажили тебя сегодня? — Спрашиваю, останавливаясь перед ним.