— Здравствуй. — Говорит Марат хрипловато.

Молча делаю шаг в сторону, чтобы пропустить его и Аида в дом. Тот усмехается, рассматривая мои полосатые ноги. Его брат протягивает мне чудесный, ужасно неуместный в эту стужу и такой особенный букет, который я принимаю, но, только для того, чтобы, звеня колокольчиками, швырнуть его за порог. Под душераздирающие вопли своего глупого сердца. Прямо на заснеженную дорожку, подсвеченную фонарями.

С внутренней дрожью наблюдаю за тем, как он описывает в воздухе дугу и падает на холодную подушку, где ему очень скоро придёт конец. Заставляю себя отвернуться.

Марат невозмутимо провожает цветы глазами, а Аид бормочет:

— Какой злобный эльф…

Приторно улыбаюсь, глядя на…ты же не собираешься это сказать? Нет?

Вообще-то, собираюсь.

Ты неисправимая идиотка.

Я это уже слышала.

Остановись…

Пошла ты…

Приторно улыбаюсь, глядя на…своего мужа, и захлопываю дверь.

Он снимает перчатки, осматриваясь по сторонам.

Как и Аид.

Кусаю губы, потому что…Марат здесь впервые…в моём доме…

Он ничего не упускает. Ни украшений, ни детских голосов, ни подставки для зонтов, в виде перевёрнутого зонта…

Осматривается спокойно и основательно. Никуда не торопясь.

У нас пахнет выпечкой и ужином. У нас почти всегда пахнет так.

— Верхнюю одежду оставьте здесь. — Объявляю я, проплывая мимо и махнув рукой на маленький диванчик у стены.

Прячу глаза и отворачиваюсь, потому что взгляд Марата всё также неторопливо перемещается на мои звенящие нелепые туфли и ещё раз прогуливается по моим ногам…

Чёрт бы его побрал!

Он снимает пальто, и я просто пожираю его глазами. Как вор. Пожираю глазами его всего.

Его тело такое подтянутое. Его тело меня возбуждает, а когда он сам возбуждён…это меня с ума сводит…сводило…сводит…чёрт бы его побрал!

В моём…муже мне нравится всё!

Я люблю его…хочу его коснуться…

Он здесь…

И ещё я хочу…чтобы он больше никогда не делал мне больно…

Сглатываю, чувствуя в горле ком, и хрипловато велю:

— Идите за мной.

Веду их коридором первого этажа. По старому скрипучему паркету, который мы сохранили, потому что он неповторимый.

Войдя в комнату, улыбаюсь Айзе, сидящей на кресле возле детской кроватки.

— Оставишь нас? — прошу её, проходя в комнату.

Её глаза расширяются, когда она смотрит куда-то за мою спину.

Я совершенно ясно понимаю, что девушка пытается решить, кто же всё-таки из этих двоих отец Даура. В том, что это один из них, у неё сомнений нет. По известным причинам.

— Он проснулся… — бормочет девушка, захлопывая журнал, который читала, и вскакивая на ноги.

Не оглядываясь двигаюсь к кроватке, снедаемая волнением и трепетом.

Даур смотрит, привлечённый звоном колокольчиков. На нём серый костюмчик, и он пытается встать, кряхтя и хватаясь ручонками на спинку кровати…

Улыбаюсь, забывая обо всём.

Наклоняюсь и целую его макушку. Его мягкие тёмные волосики. Делаю быстрый вдох, выпрямляясь и разворачиваясь.

Мой…гости…застыли на пороге, словно боясь входить.

В моей комнате они как инопланетяне.

В моей комнате очень много резной деревянной мебели и розового…розового и мятного…

На большой кровати стёганое одеяло в деревенском стиле, на кресле лохматая розовая подушка…

Марат смотрит по сторонам лишь секунду, а потом уверенно проходит внутрь, не отрывая глаз от колыбели…нашего сына…

Пожалуйста…

Пусть он полюбит его так же, как я…

С первого взгляда…

Отхожу в сторону, скрестив на груди руки, и глядя себе под ноги…

Смотрю в потолок, чувствуя, как колотится сердце.

Поворачиваю голову, робко поднимая на него глаза.

Он озадаченно смотрит на Даура. Опустив руки вдоль тела и выгнув брови. Стоящий за его спиной Аид выглядит не менее озадаченным и удивлённым.

Мои щёки начинают гореть.

Чёрт возьми!

— Ювелирная работа… — в кулак бормочет Аид.

Губы Марата вдруг разъезжаются и мой муж…начинает хрипло смеяться. Вместе со своим хамским братом!

Они смеются!

— Очень смешно! — рычу я, подпрыгивая на месте.

Они не обращают на меня внимания, продолжая разглядывать Даура, а он…мой маленький самый любимый на свете мальчик…тоже смеётся!

Впервые в своей шестимесячной жизни, мой сын смеётся, глядя на…старших Джафаровых!

Раздосадованная и злая, топаю к двери и вылетаю в коридор, где зажмуриваюсь и мысленно ору!

А потом сокрушенно смеюсь, прижавшись лбом к стене.

Глава 25

Покусывая губу, наблюдаю за тем, как братья Джафаровы передают друг другу моего сына. Рассматривают его на вытянутых руках, как какую-то диковинку!

На лице Марата Джафарова ленивая улыбка превосходства.

Я не видела его улыбок…очень давно.

Ты его год не видела.

Обязательно напоминать об этом?

Хмурюсь, тряхнув головой, и начинаю менять местами всякие предметы, делая вид, будто прибираюсь, циркулируя вокруг них по комнате.

Разумеется, в какой-то момент Даур устал терпеть подобное обращение на голодный желудок и разразился рёвом.

Бросаю всё, чем “занималась” и иду к ним, привлекая его внимание звоном своих туфель. Он убавляет громкость, выворачивая голову.

Деловито замечаю, подойдя к Марату:

— Он не любит чужаков.

— Мы не чужаки. — Буркает Аид, суя плачущего ребёнка отцу.

— Вы посторонние мужчины. — С удовольствием отмечаю я и добавляю, заглянув в глаза Марата. — То есть, чужаки.

— Ясно. — Сухо бросает Аид, кладя руки в передние карманы джинсов. — Я пойду, осмотреть, раз так.

Игнорирую его.

Марат опускает подбородок, глядя мне в глаза, и целует макушку Даура, придержав головку ладонью. А потом…проводит по ней носом и целует опять!

Этот коварный, коварный жест ломает мою защиту!

Разносит в дребезги!

Сжимает сердце!

Сжимает мои внутренности!

— Ему пора есть… — хрипло говорю я, быстро забирая у него сына и прижимая к себе. — И тебе тоже…пора…

— Я никуда не спешу. — Спокойно отзывается он.

Поднимаю на него глаза, поджав губы. Он непробиваемо спокоен. Уверен в себе!

— Это я уже поняла. — Бросаю прохладно. — Ты целый год к нам добирался.

— Ты скучала?.. — усмехается он, и я понимаю, что тема его…отсутствия для меня закрыта.

Он не станет это обсуждать.

Не станет, и всё тут.

Мне обидно.

Я злюсь и сообщаю:

— Это мой дом.

Он молча обводит глазами комнату от пола до потолка, а потом спрашивает, тараня мой взгляд своим:

— Хочешь, чтобы я ушёл?

Сжимаю губы и отворачиваюсь, чтобы опустить Даура в кроватку.

Он знает, что не хочу!

Знает, чёрт бы его побрал!

Я не хочу, чтобы он уходил…

Хочу, чтобы остался с нами.

Он поцеловал меня там, в своём огромном кабинете, и выяснил всё, что ему было нужно!

Что я по-прежнему его хочу. Что сгораю, от одного его касания. От одного его поцелуя. Всё, что ему нужно, просто прийти и взять! Я уже открыла ему дверь! И я люблю его, когда не ненавижу. И жду, как последняя дура.

Чёрт бы его побрал!

Выпрямляюсь и подхожу к столу, на котором стоит детская бутылочка с разогретым ужином Даура, которую я забрала у Фати, пока выгуливала своим последние мозги!

На обратном пути сбрасываю туфли и, подойдя к двери, поворачиваю замок.

Оборачиваюсь только после третьего удара сердца.

Чувственная дрожь проходит по моему телу, когда я ловлю его взгляд.

Его брови слегка нахмурены, а сам он неподвижен. Провожает меня глазами, поворачивая следом голову. Отдаю сыну бутылочку и, убедившись в том, что он держит её как следует, разворачиваюсь к его отцу.

Молча подхожу к нему вплотную и сознаюсь, глядя на него снизу вверх:

— Я вчера целовала другого мужчину.

— Что ты делала? — удивлённо спрашивает он.

Улыбаюсь, медленно обходя его вокруг.

Марат резко поворачивает голову, демонстрируя мне свой хмурый профиль.

— А ты что, оглох? — мурлычу я, обнимая его за талию со спины.

Прижимаясь к нему щекой и телом, закрывая от наслаждения глаза.

Я не хочу, чтобы он уходил…

Больше всего на свете я хочу, чтобы он остался.

Секунду просто чувствую его.

Твёрдость его мышц. Его дыхание. Удары его сердца.

Как давно это было…

С удовлетворением отмечаю, что он зол. Как же сладко злить его.

Он молчит, поэтому я продолжаю:

— Мне не понравилось…

Молчит.

Провожу ладонями по его груди, чувствуя каждую впадинку, крупные рёбра под стальным каркасом, плоский мускулистый живот.

Он такой сильный…

Моё тело наполняется желанием. Распутным удовольствием. Я знаю, на что это тело в кольце моих рук способно.

— Что скажешь? — спрашиваю, водя носом по тонкой шерсти, которая хранит его запах. Прямо между лапаток.

— Что ты хочешь услышать? — бросает он прохладно.

На самом деле, меня пронзило сладчайшее удовольствие от этого удивления в его голосе. Мне этого достаточно, поэтому пробираюсь под джемпер, касаясь тёплой кожи его живота.

Он вздрагивает.

Щекочу его прямо по краю пояса брюк.

Пробираюсь выше, скользя ладонями по груди. Под моими пальцами мягкие волоски. Моя грудь ноет и тяжелеет. Его дыхание тоже тяжелеет. Грудная клетка поднимается и опадает вместе с моими ладонями.

Упираюсь в его спину лбом и говорю: