— Прекрасное — имеется в виду твое пение? — А что, соседка не раз намекала, что мне следует петь где-нибудь в кафе или ресторане.

– Я ее отлично понимаю. Почему бы тебе и вправду не пойти куда-нибудь. Туда, где ценят не пение, а крик. Ты не поешь, а орешь.

Звонок в дверь не дал Раулу достойно ответить. Он вопросительно посмотрел на Шику:

— Ты ждешь кого-нибудь?

— Констансинью, но она собиралась прийти позже, – Шику торопливо натягивал брюки.

— Ну, тогда это ко мне. Какая-нибудь соседка просит повторить меня мой хит или лучше исполнить для нее серенаду. Раул распахнул дверь, и Шику увидел Ванессу, стремительно входящую в квартиру.

По ее лицу Шику понял, что произошло нечто непредвиденное.

— Не знаю, откуда он узнал, но меня уже ищут его охранники. — Ванесса судорожно закурила сигарету. — Прости, что пришла к тебе, но мне больше некуда идти.

Шику на мгновение растерялся. Он не исключал того, что Фернандес захочет расквитаться со своей бывшей подружкой, но он не был готов к тому, что Ванесса придет за помощью к нему. Она застала его врасплох. Девушка сидела, низко склонив голову. Шику сочувствовал ей — и врагу не пожелаешь иметь противником Пабло Фернандеса. Куда же деваться этой испуганной, растерянной девушке, разом поблекшей и потерявшей свой шик.

– Раул, – Шику посмотрел на друга, — ты не будешь возражать, если мы оставим Ванессу здесь: мне нужно время, чтобы подготовить документы и достать деньги, — Ванесса должна уехать за границу. Только за пределами Бразилии она будет хоть в относительной безопасности.

Раул подошел к зеркалу выдвинул вперед нижнюю челюсть, скосил глаза к носу и сморщился. Рожа получилась престрашная. Раул повернулся к Шику и направил на него воображаемый автомат:

– Вот такие миляги теперь будут охотиться за нами? Нет уж, доставай поскорей документы и пускай девочка поедет куда-нибудь отдохнуть. А пока, — Раул галантно поклонился Ванессе, — я не возражаю, чтобы такая популярная личность, почтившая своим вниманием мою скромную обитель, задержалась в ней на некоторое время.

Было заметно, что у Ванессы отлегло от сердца, она сразу как-то подтянулась, расправила плечи, достала пудреницу и помаду — и через мгновение превратилась в прежнюю Ванессу Уау, пожирательницу мужских сердец.

Ванесса принялась устраиваться в комнате, когда снова раздался звонок в дверь.

— Теперь это уж наверняка Констансинья. — Шику в растерянности замер посреди комнаты и прислушивался к пению Ванессы, доносившемуся из спальни. — Мы договаривались, что сегодня она останется у меня. Теперь надо что-то придумывать, не рассказывать же ей о том, что у нас ночует звезда стриптиз-шоу.

Шику и сам не помнил, что мямлил про срочную работу, про ночной выезд на объект, обращался за поддержкой к Раулу, пялящему смеющиеся глаза в экран телевизора. И Констансинья уже кончила дуться и почти что поверила ему, как вдруг дверь в коридор распахнулась и на пороге возникла Ванесса, одетая в рубашку Раула, и громко поинтересовалась, где ее полотенце.

Дочь, сверкнув глазами, словно грозовой молнией, бросилась к двери и, сколько Шику ни кричал, ушла не оборачиваясь.

Он вернулся и обреченно посмотрел на Раула, скорчившего очередную гримасу, видимо, означавшую соболезнование.

— Тебе смешно, а зря! Даю руку на отсечение – завтра сюда прилетит дона Жудити и устроит фантастический скандал, борясь за мою нравственность.

Дверь ванной комнаты отворилась, и на пороге возникла Ванесса, которой очень были к лицу старенькая пижама Шику и тюрбан из махрового полотенца.

Раул заворожено смотрел на гостью, пожирая ее глазами.

– Вот что я тебе скажу, Шику: главное, чтобы опасения доны Жудити не были напрасными! Раул подошел к девушке и, подав руку, повел показать ей спальню, пожертвованную им в ее пользу.

Затем они еще долго сидели за столом, пили легкое вино, за которым не поленился сходить Раул, разговаривали о пустяках… Глядя на улыбающиеся лица Раула и Ванессы, Шику молил Господа, чтобы этот вечер никогда не кончался. Известный журналист был не из трусливого десятка, но он отлично понимал, на что способен Пабло Фернандес.

Шику проснулся от нескончаемого звонка, спрыгнул с кровати и отворил дверь. Он не ошибся в своих лучших ожиданиях — на пороге стояла дона Жудити.

Он оглянулся и краем глаза отметил, что ни Раула, ни Ванессы нет в квартире, и облегченно вздохнул.

Сеньора Жудити с места перешла в атаку, ей для этого хватило одного вида дамской расчески, оставленной Ванессой у зеркала. Размахивая гребнем перед носом Шику, почтенная сеньора прочла сыну лекцию о безнравственности и об ответственности перед матерью, дочерью и женой.

— Бывшей женой, — только эти два слова удалось вставить Шику в гневную речь матери.

— Ты все равно отвечаешь перед нами своим добрым именем, которое ты должен беречь ради нас. А вместо этого путаешься неизвестно с кем, с какой-то журналисткой. Скоро ты, наверное, притащишь в дом какую – ни6удь потаскушку из соседнего бара.

«Мать даже не представляет себе, как она близка к истине. Но то, что они решили, будто здесь была Жулия, мне только на руку». И Шику быстро сочинил историю об отъезде Жулии в Японию, об их прощальной встрече. Все-таки я неплохой рассказчик — думал Шику, провожая вдосталь накричавшуюся и оттого успокоенную дону Жудити.

Он уже сварил кофе, когда дверь отворилась, и на пороге появились Ванесса и Раул. Раул принялся деловито вынимать из пакетов свежие булочки и фрукты, Ванесса стояла рядом в задумчиво переминалась с ноги на ногу.

— Что вы молчите? Что-то случилось? Вы встретили бандитов Фернандеса? Я же предупреждал, что лучше из дома не выходить, а вы меня не послушались…

Девушка положила перед Шику утренний номер «Коррейу». В глаза бросились огромный портрет Пабло Фернандеса к аршинные буквы заголовка: «Сенат не представляет интереса для Пабло Фернандеса. Он снял свою кандидатуру».

— А где же мои материалы? — Шику не заметил, что льет кофе мимо чашки.

— Их положил под одно место сеньор Сан-Марино. — Раул сел за стол и со смаком откусил булочку.

Глава 38

Дела Антониу Сан-Марино складывались как никогда удачно. Наконец-то Торкуату разобрался с Элиу Арантесом, с этим старым болтливым кретином, разобрался раз и навсегда и тем самым решил для Сан-Марино давнюю и серьезную проблему. Вместе с Элиу Арантесом ушла в небытие стародавняя история, ворошить которую Сан-Марино не позволял никому. Во всяком случае, он очень надеялся, что ни Отавиу, ни кто-либо другой никогда ничего не узнают о событиях почти двадцатилетней давности. Теперь, когда главный источник опасности был устранен, Сан-Марино мог спокойно вздохнуть и целиком погрузиться в бушующее море избирательной кампании. Теперь он не боялся ничего, или почти ничего, — Антониу имел привычку не зарекаться и никогда не сбрасывать со счетов самый худший вариант развития событий.

Но сейчас судьба была благосклонна к нему. Избирательная кампания набирала обороты, и Боб Ласерда исправно докладывал шефу о растущем рейтинге. Сан-Марино выслушивал отчеты имиджмейкера с бесстрастным лицом, хотя внутри крепла уверенность в близкой победе. Но Сан-Марино тут же гасил радость и продолжал слушать Боба со сдержанным, если не холодным вниманием. Однако советы опытного имиджмейкера Сан-Марино старательно выполнял. Надо быть более открытым — и Сан-Марино стал регулярно появляться то на открытии крупного супермаркета, то на народном гулянье в парке. Мелькал он и в воскресных семейных телешоу, а на страницах собственной «Коррейу» рассказывал о собственной же благотворительности.

Благотворительность была главным коньком Сан-Марино. Еще никогда в своей жизни он не спускал так много денег на ветер, мо впереди маняще рисовался сенат, и Сан-Марино не жалел денег. Хорошо бы помочь приюту! И Сан-Марино без излишней задумчивости давал указание перечислить кругленькую сумму на адрес, указанный Бобом. У Ирасемы проблемы с жильем, — подкрадывалась Гонсала, и Сан-Марино согласно кивал головой, быстро прикидывая в уме, во сколько обойдется покупка небольшого дома для верной служанки. Но каждый свой шаг, каждую трату денег Сан-Марино умело обставлял, привлекая к этому всеобщее внимание. Как ни странно, избирательная кампания изменила к лучшему и семейные дела Сан-Марино. Антониу не верил собственным глазам, наблюдая за старшим сыном, без опозданий появляющимся в офисе каждое утро. Будто подменили парня, — поражался он такому волшебному превращению шалопая в примерного сотрудника и начинал доверять и поручать Арналду все более ответственные задания.

— У нас довольно неплохой сын, Гонсала. Я, честно говоря, не ожидал обнаружить у него какие-либо способности. Но, представь, он полом отличных идей, он инициативен, грамотен, смело берется за дело, умеет договариваться с людьми. Хотя амбиций у него тоже предостаточно… Но, впрочем, это не плохо: чтобы в жизни добиться настоящего успеха, надо знать себе цену и надо многого хотеть. В этом мы с Арналду схожи.

Гонсале слова мужа казались сладкой песней. Но она не спешила все успехи сына приписывать темам мужа. За всеми переменами к лучшему ей виделось положительное влияние Бетти Монтана. Однако Сан-Марино был далек от мысли радоваться крепнувшим отношениям старшего сына с дочерью Отавиу. Гонсала удивлялась такому оппозиционному настроению мужа, на что он всегда невозмутимо отвечал: