— Ну конечно, мы же выросли вместе…
— Антониу, я не позволю тебе причинить вред этому человеку и ею семье!
Да я же им помогаю!
— Ты неискренен в своей добродетели. Одному Богу известно, что тобой движет на самом деле.
— Твои опасения напрасны, Гонсала. А вот я должен тебя кое о чем предупредить! Ты все-таки держись подальше от этого семейства. Не езди к ним одна. Это может быть опасно.
Антониу сделал многозначительную паузу, подчеркивал важность момента, но Гонсала не усмотрела в его словах ничего, кроме каких-то неведомых ей интриг, и спросила с укором:
— Что ты опять выдумываешь? Для кого это может быть опасным?
— Для тебя! — огорошил ее своим ответом Сан-Марино. — Поверь, я не просто так говорю. Дело в том, что ты мало знаешь о прошлом Отавиу. А я не могу тебе все рассказать, потому что обещал хранить его тайну. Однако у меня есть основания для серьезного беспокойства.
— Не верю! — твердо заявила Гонсала. — Отавиу и мухи не обидит!
— Да, тот Отавиу, которого ты знаешь, возможно, и не обидит! Но это ненастоящий Отавиу. Я тебя очень прошу: будь осмотрительна! Разве тебе не известно, что Отавиу подозревали в убийстве собственного отца?
Антониу выложил свой главный козырь, но и это не помогло ему настроить Гонсалу против Отавиу.
— Я никогда не поверю в эту чушь, сказала она. — И тебе не позволю распространять грязные слухи! Ты уподобляешься той бульварной газетенке, которая когда-то запустила эту мерзкую утку.
— Как же ты несправедлива ко мне! — покачал головой Антониу. — Да я костьми лег, чтобы тот материал не попал в другие издания! Или ты забыла, чего мне это стоило?
— Тогда зачем было предупреждать меня об опасности? — задала встречный вопрос Гонсала. — Почему ты так оберегаешь меня от Отавиу, если уверен в его невиновности? Боишься, что я подружусь с Жулией?
— Боже мой! Гонсала! Тебе всюду мерещится подвох!
— Двадцать пять лет рядом с тобой дают мне для этого основания! Уж я-то прекрасно знаю: из корыстных побуждений ты вполне способен опорочить Отавиу, этого замечательного, беззащитного человека!
Ссора, которой всячески стремился избежать Сан-Марино, становилась неотвратимой после такого выпада Гонсалы. Но Сан-Марино и теперь пытался удержать ситуацию под контролем, поэтому пустил в ход последнее средство, а если говорить точнее — запрещенный прием:
— Он убил Григориу!
Гонсала остолбенела, услышав такое заявление из уст мужа, а Сан-Марино вдруг сам испугался того, что сейчас сделал. Ведь Гонсала — с ее неуравновешенностью и бесхитростностью — непредсказуема. Она может не поверить ему, и тогда… Нет, устроить ему очную ставку с Отавиу она, конечно, не отважится. Зато может прямо сказать Отавиу и Жулии, что Сан-Марино только притворяется другом их семьи! С нее станется!
Напуганный этими мыслями, он принялся спешно исправлять допущенный промах:
— Я не хотел тебе этого говорить, но ты меня вынудила. Он убил своего отца! В припадке безумия убил моего крестного. У них были серьезные разногласия, они постоянно ругались. А Отавиу — страшный человек! Это сейчас он превратился в ангела. А тогда много пил и в приступах ярости был неуправляем!
— Я не верю! — стояла на своем Гонсала.
— Я бы тоже хотел, чтобы это было неправдой, — С печалью в голосе произнес Сан-Марино. — Ты только представь, что я испытал, потеряв самого дорогого мне человека, которого жестоко убили, задушили подушкой! Но я при этом еще и должен был скрывать имя убийцы, лжесвидетельствовать, утверждая, что крестный умер естественной смертью, а присутствие там Отавиу в тот момент было случайным совпадением.
— Но почему ты мне прежде этого не рассказывал? — все еще с недоверием спросила Гонсала.
— Потому что я поклялся молчать! Я не мог выдать человека, которого любил как родного брата… Отавиу за свое преступление дорого заплатил: даже в тюрьме он не был бы так оторван от мира, как пребывая все эти годы в летаргии. Поэтому я хочу теперь только одного: чтобы он жил нормальной жизнью и никогда не вспоминал о той давней трагедии. Поэтому я помогаю его семье. Я вовсе не такой изверг, каким ты меня считаешь, я всей душой переживаю за нашу семью, за тебя, хоть ты в это и не веришь. Клянусь, я и впредь буду делать все, чтобы правда о смерти крестного никогда не вышла наружу. Ради счастья наших детей!
Свой исполненный пафоса монолог Сан-Марино закончил на победной ноте, поскольку чувствовал, что Гонсала, наконец, ему поверила. В ее глазах он увидел боль и раскаяние.
Теперь Сан-Марино мог перевести дух и расслабиться в ожидании той минуты, Когда Гонсала припадет к нему и, плача, будет просить прощения за то, что посмела усомниться в его благородстве и великодушии.
Желанная минута наступила очень скоро, и все было точно так, как предвидел Сан-Марино. Гонсала плакала у него на груди, а он торжествовал свою победу над ней, над обстоятельствами, над судьбой и чувствовал себя всемогущим, неодолимым.
Однако торжествовать ему пришлось недолго. Тьягу, по– своему истолковавший слезы матери, бросился к ней со словами:
— Мамочка, не плачь! Он не заслуживает твоих слез! Все, что он тут наговорил тебе, — неправда! Не верь ему!
Сан-Марино оторопел: неужели Тьягу все это время был в гостиной и слышал их диалог? Гонсала очнулась первой и спросила встревожено:
— Почему ты так думаешь, сынок? Почему отцу нельзя верить?
— А кому же, как не мне, знать, что там было на самом деле? Отец считает меня геем, потому что понятия не имеет о мужской дружбе!
— Я убью тебя, гадкий мальчишка! Потрясая кулаками, закричал Сан-Марино. — Вот оно, твое воспитание, Гонсала!..
Дальше последовали взаимные упреки, обвинения. Тьягу дерзил отцу, Гонсала защищала сына, Антониу демонстрировал жесткий мужской подход к проблемам воспитания
Разумеется, к соглашению они не пришли, и Гонсала подвела печальный итог:
— Я, было, поверила в твое бескорыстие и доброту, радовалась, что ты защищаешь нас, помогаешь Отавиу, но… Какая же я дура! Разве такой человек, как ты, может переживать за других?..
Глава 18
Семейство Монтана осматривало свой старый фамильный дом. Отавиу был здесь впервые после выхода из больницы и очень волновался.
Я ничего тут не узнаю, — говорил он растерянно. — Бассейн? У вас не было бассейна! До шестьдесят восьмого года точно не было! А сад? Это какие-то другие деревья. Старые, неприветливые. И цветов почти не видно. Раньше на этом месте был огромный цветник…
— Здесь никто не жил много лет, неудивительно, что и сад пришел в запустение, — пояснял Алекс. — Но дом очень хорошо сохранился. Нужен только небольшой косметический ремонт.
Они вошли внутрь дома, и тут воспоминания лавиной хлынули на Отавиу.
— Да, это наш дом! — повторял он. — Я узнаю его! Здесь всегда стояло фортепьяно, мама играла, а мы с Саном возились у ее ног на ковре. Я это помню очень четко!
— Ты тоже играл на фортепьяно, — вставил Алекс. — Не помнишь? В ресторане, в Арарасе. Конечно, только для избранных, для особых клиентов.
— Я тоже помню тебя за фортепьяно, — сказала Жулия. — Ты часто играл, когда я была маленькой.
— И я это помню, — добавила Бетти. — Ты играл, а мама пела!
— Ева будет рада сюда вернуться, — вновь заговорил Отавиу. — Здесь мы обручились, в этой гостиной. Почему нет Евы, Жулия?
— Мама уехала, помнишь?
— Да-да, помню… Я уже многое помню. Спальни — наверху! Большие, просторные! Нам здесь будет очень хорошо!
— Я хочу отдельную спальню. Лучшую во всем доме! — тотчас же воскликнула Бетти. — И двуспальную кровать! Умоляю!
— А вы знаете, какая здесь роскошная кухня? — поделилась своей радостью Онейди.
— Ваши кухни и всякие там подсобки меня вообще не интересуют! — грубо оборвала ее Бетти.
— Только в кранах нет воды, — продолжила свое Онейди, уже обращаясь только к Алексу.
— Да, здесь проржавели трубы, — пояснил тот, — и Сан-Марино распорядился полностью их заменить.
— Мне вовеки не расплатиться с Саном, — сказал Отавиу. — Он столько для нас сделал!
Все поднялись наверх и, чихая от пыли, накопившей здесь за долгие годы, стали осматривать спальни. Бетти искала самую большую и не могла ее найти.
— Но я же помню: туг где-то была такая огромная комната! Я поселюсь в ней. Алекс, дай мне ключи, одна дверь почему-то заперта.
— Я думаю, нам не стоит открывать ее сегодня, – тихо почти шепотом, произнес Алекс.
— Почему? – недовольным тоном спросила Бетти и услышала ответ из уст подошедшего в этот момент Отавиу:
– Это спальня моего отца. Он ведь здесь умер, Алекс?
— Да, здесь.
— Я помню! Он ненавидел больницы! И значит, умер дома, здесь…
От волнения Отавиу стал тяжело дышать, ему явно не хватало воздуха, и Алекс даже попытался увести его подальше от комнаты покойного Григориу. Но Бетти уже подобрала нужный ключ, и дверь со скрипом отворилась.
"Воздушные замки. Тайны прошлого" отзывы
Отзывы читателей о книге "Воздушные замки. Тайны прошлого". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Воздушные замки. Тайны прошлого" друзьям в соцсетях.