— Мне кажется, она подумала, что я оставлю тебя в покое, как только узнаю от нее, что ты любовница герцога. Но я не испугался какого-то там щеголя.

Энн подумала о Девоне. Стальные мышцы и аура жестко контролируемой силы. Мик, конечно, крепок, но Энн не сомневалась, что Девон победил бы его в драке, если бы не был слепым.

— Герцог — герой войны, — процедила она сквозь зубы, — а не щеголь. — Абсурдность ситуации поразила Энн. Девон отгородился от общества, посчитав себя сумасшедшим. Он отказался ехать домой, побоявшись подвергнуть опасности семью. А здесь перед ней стоял действительно законченный безумец, который никогда не мучился подобными сомнениями.

— Его здесь нет, Энни. Здесь только ты и я. Я пару дней наблюдал за домом, выжидал момент, чтобы похитить тебя. Но это оказалось чертовски неудобно сделать. Я благодарен тебе, что ты сама прибежала ко мне в руки, но тебе придется сделать кое-что еще, чтобы успокоить мое раздражение.

Мик отпустил горло, поднял ее руки над головой и одной рукой прижал их к стволу. Второй рукой он облапил Энн за мягкое место.

Она сопротивлялась, но Мик был слишком силен. Он сжал ее грудь, жестоко ухмыляясь от удовольствия.

— Перестань! Пожалуйста. — Умолять Мика Тейлора было глупо. От этого он разозлится еще пуще. — Чего ты хочешь? — Спросив, Энн испугалась, что знает ответ на свой вопрос. Мести. Он хочет мести за смерть Мадам Син.

— Я мог бы отвезти тебя на Боу-стрит. — Мик отпустил ее грудь. — Посмотреть, как тебя запрут в Ньюгейтской тюрьме, где ты будешь гнить, пока они не решат тебя повесить. — Он навалился на нее всей тяжестью своего огромного тела, втиснул свое бедро между ее ног, зажав юбки. Энн заскулила. Где-то далеко в лесу она слышала легкий хруст веток, наверное, это люди Девона искали ее.

О Боже. Энн едва могла говорить под тяжестью навалившегося на нее тела.

— Мне пришлось ударить ее. У меня не было выбора, она собиралась застрелить Вайолет. — Без зазрения совести Мадам Син была готова застрелить четырнадцатилетнюю девчонку, лишь бы запугать других и заставить покориться. — Я ударила ее по руке, чтобы выбить пистолет, и не собиралась попасть в голову. Я сделала это, защищая невинную девушку. — Удар оказался гораздо сильнее, чем предполагала Энн. Но в тот момент ею руководило отчаяние. Звук удара кочерги по голове Мадам Син был тошнотворным. — Ты знаешь, что произошло. Ты находился там, в комнате.

— Да, — посмеиваясь, согласился Мик. — И это делает меня важным свидетелем. Я помню, как ты ударила эту сучку каминной кочергой сбоку по голове. А еще я знаю, что ты не убила ее, Энни. Она очнулась, после того как ты вылезла через окно.

— Я не… — Мысли беспорядочно толкались в голове Энн. — Но она умерла. В газетах писали, что она… Но если я не убила ее, тогда кто это сделал?

— Вот этого, дорогуша, я не знаю.

Она невиновна. О, слава Богу. Мадам Син была отвратительна, но Энн чувствовала огромную вину за смерть этой женщины. Значит… Это значит, что ее подозревают в преступлении, которого она не совершала.

— Мик, ты мог бы прекратить все это, рассказав правду…

— Какая ты бестолочь, Энни. Ты что, правда думаешь, что я пойду на Боу-стрит и расскажу им, что ты невиновна, и добавлю: «Я, между прочим, тоже находился в это время в комнате с орудием убийства»?

Энн так оцепенела от страха, что даже не сразу поняла, о чем он говорит.

— Ты… — Она едва не сказала «ты сделал это». — Ты боишься, что в магистрате подумают, что это сделал ты. — Она могла так сказать, не обвиняя его напрямую. Но насмешливый блеск его жестоких глаз заставил Энн усомниться в собственных подозрениях. Мадам Син за свою защиту платила Мику целое состояние. У него не было причины желать ее смерти.

— Я не делал этого, ты, глупая сучка. Но догадываюсь, кто это сделал, и вот как ты, маленькая шлюха, поможешь мне.

Энн вздрогнула, услышав, как он ее называет, почувствовала злобу, с которой он выплевывал эти слова ей в лицо. Потом он поднял кулак. Энн безнадежно попыталась увернуться, но мясистая рука ударила ее прямо в висок. В голове разлилась резкая боль, перед глазами вспыхнули искры. Она, наклонившись вперед, стала оседать, проваливаясь в туманную серую пустоту. Мик поднял ее, взвалил на плечо, и Энн едва не стошнило, когда она ударилась животом о твердое плечо.

— Проклятые слуги герцога подбираются все ближе. Моя лошадь привязана… — Мик замолчал и вместе с Энн стал, пробираться сквозь деревья. При каждом его шаге она подскакивала у него на плече. Энн пребывала в замешательстве, у нее кружилась голова, как будто она только что выпила целую бутылку бренди. Удар, который нанес ей Мик, едва не лишил ее чувств, и сейчас она пыталась прийти в себя.

Казалось, прошла уже целая вечность, и боль начала отступать, когда Мик остановился и опустил ее на ноги. Она слишком ослабла, чтобы удержаться на ногах, и тяжело упала на землю. Мик подхватил ее и подтолкнул к чему-то теплому и мягкому. Это была лошадь, которая шарахнулась и заржала в знак протеста. Мик уселся в седло и, подхватив Энн под руки, поднял ее на лошадь. Одной рукой он прижал ее к себе, а второй взял поводья.

Оцепеневший разум Энн наконец понял, что происходит. Она в ужасе стала сопротивляться. Но у Мика была железная хватка, и она не могла освободиться.

— Я выследил тебя не для того, чтобы доставить на Боу-стрит, — сердито проворчал он, когда лошадь пошла легким галопом. — В этом нет никакой выгоды для меня. Один титулованный франт заплатил мне, чтобы я тебя нашел. Я здесь для того, чтобы защитить тебя от закона, поскольку этот джентльмен хочет, чтобы ты осталась жива.

— Защитить меня! — изумилась Энн. — Но я невиновна!

— О, на Боу-стрит этому не поверят без моих показаний, Энни. И потом я обнаружил, что для этого человека ты очень много значишь. Ты станешь моим билетом в роскошную жизнь.

— О ком ты говоришь? — судорожно соображала Энн.

— Это лорд Норбрук. Он прочесал все трущобы в поисках тебя. Но изысканному джентльмену не нравилось рыться в грязи, поэтому он не смог тебя найти. И заплатил мне, чтобы я тебя выследил.

Себастьян? Ищет ее?

— А он… Он знает о борделе, о Мадам Син? — Ну конечно, должен знать, если отыскал Мика. Но зачем Себастьяну нанимать Мика для ее поисков? Он должен знать, что она стала проституткой и в чем ее обвиняют теперь.

Мик наклонился вперед и лизнул щеку Энн. Гнусная пародия на ласку вызвала у нее приступ тошноты.

— Очевидно, он все еще хочет тебя. Считает, что ты захочешь стать его шлюхой в обмен на жизнь.

И Энн поняла. Ей придется делать все, о чем попросит Себастьян, все, что он пожелает, иначе он передаст ее на Боу-стрит, чтобы она несла ответственность за убийство.

Мик пнул лошадь, заставляя ее быстрее шагать по тропинке, которую Энн едва различала в темноте.

— Думаешь о своем фантастическом лорде Норбруке, да? — хрипло рассмеялся он на ухо Энн. — Думаешь, что останешься в живых, ублажая его в постели? Теперь, Энни, ты живешь и умираешь по моему желанию, — прорычал Мик. — Делай, как я говорю, и я позволю тебе выжить. Я отпущу тебя к Норбруку. Наша совместная поездка продлится пару дней, и тебе придется доставлять мне удовольствие. Я хочу узнать, что делает проститутка, когда оказывается в постели с герцогом. Мадам никогда не позволяла мне к тебе приближаться. Она хотела сохранить тебя «в невинности», как она сама говорила, для своих самых богатых клиентов. Теперь и у меня появился шанс попробовать тебя.

Господи, она не сможет это сделать. Когда Мик прикасался к ней, ей казалось, будто это десятки пауков ползают по ее коже. Теперь она знала, что это значит — желать прикосновений мужчины. Прикосновений Девона. Она даже думать не могла о том, чтобы позволить Мику или кузену приблизиться к ней.

— Герцог подарил мне украшения, — солгала Энн.

— Вот и хорошо, Энни. — Мик снова пнул ногами в бока лошади, подгоняя ее идти быстрее. — Это поможет покрыть все мои расходы и неудобства по твоей доставке Норбруку.

— Ты не понял, — в отчаянии сказала Энн. — Из газет герцог узнал о смерти Мадам. Ему стало известно, что меня подозревают в убийстве, поэтому мне пришлось бежать. У меня не было времени прихватить что-нибудь с собой. Мик, эти украшения стоят целого состояния. Гораздо больше, чем тебе заплатит Норбрук. Если поможешь мне вернуться за ними, я тебе их отдам. Я проникну в дом, пока прислуга герцога занята моими поисками. Если отпустишь меня, все эти бриллианты и рубины — твои.

У Энн не было никакого плана. Она понимала только, что пусть лучше Девон отправит ее к судье, чем она станет шлюхой Мика и своего кузена Себастьяна. Она уже столько нагрешила для того, чтобы выжить. Больше так нельзя. Она уже не может делать такие вещи, от которых болит душа и которые потом она будет отчаянно пытаться забыть. На самом деле подобное невозможно забыть. Это будет терзать душу вечно. Точно так, как терзают Девона воспоминания о войне.

Энн молила, чтобы жадность Мика победила, чтобы он развернул лошадь и отвез ее к Девону. Она не знала, что будет делать потом. Отдаст себя на милость Девона? Несколько недель ее преследовал ужас содеянного, но теперь Энн знала, что невиновна. Вот только поверит ли ей герцог?

Мик медлил, очевидно, обдумывал ее слова, потом стал разворачивать лошадь…

В лесу послышался едва различимый, но устойчивый топот копыт. С каждой секундой этот звук становился все громче и отчетливее.

— Черт, — пробормотал Мик. Теперь уже среди деревьев Энн заметила какое-то движение. Она отчетливо слышала топот копыт и крики людей. — Бежать поздно. Смотри не раскрывай рта, — рявкнул Мик. — Запомни, герцог верит, что ты убийца, и захочет увидеть тебя на виселице. Не думай, что он станет спасать тебя, Энни. — Он развернул фыркающую лошадь в сторону приближавшихся всадников.