Наверное, этого она должна хотеть: он даст ей расчет, как они договаривались, и она сможет убежать. Это было бы идеально, но сердце Энн сковал ледяной холод. Она больше никогда его не увидит.

«Глупая. Когда-то это должно случиться. Об этом говорила Кэт. Умная любовница всегда помнит, что однажды все закончится, и готовится к этому».

— Нет, этого я не хочу — Постукивая тростью по полу, герцог приближался к Энн. — Моя сестра проделала весь этот путь сюда, чтобы познакомиться с тобой — с автором неподписанного письма к моей матери. — Чем ближе он подходил, тем больше его широкоплечая фигура нависала над ней.

— Твоя сестра приехала сюда не для того, чтобы увидеться со мной, — быстро встала Энн. — Я видела, как она бросилась в твои объятия и заплакала… — Закусив губу, Энн замолчала. — Прости, я не собиралась подслушивать. Еще я сожалею, что отправила письмо, ничего не сказав тебе. Но ты должен поверить, что у меня были самые добрые намерения. Меня беспокоило, что твоя мать переживает за тебя. Я потеряла людей, которых любила, и знаю, что значит бояться до смерти. В письме я только написала ей, что ты здоров и силен. И что я… друг одного из твоих друзей.

Энн со страхом ожидала его гнева. Она была уверена, что он весь кипит от злости.

— Я где-то рядом с кроватью? — наконец подал голос герцог.

— Д-да, — заморгала ресницами Энн. — Позволь мне проводить тебя к ней.

— Ну конечно, мой ангел.

Энн, удерживая его за локоть, подвела к кровати, и Девон тяжело опустился на край. Это была его кровать, но он никогда не спал в ней.

— Сестре придется остаться. — Герцог поднял голову, словно точно знал, где стоит Энн. — По крайней мере на ночь.

— Конечно. Она ведь твоя сестра.

— И любая сестра не настолько глупа, чтобы стеснять брата в его холостяцком жилище. — Герцог застонал. — У тебя были добрые намерения, Сэриз, когда ты писала это письмо. Но тебе следовало сказать мне об этом.

— Я знаю и очень сожалею. У меня больше не будет никаких секретов от тебя… — Энн снова закусила губу, чтобы перестать говорить глупости. Тревога за герцога заставляла ее вести себя слишком импульсивно. Она давала обещание, которое никогда не смогла бы выполнить.

— Каролина понятия не имеет, какой я, — с болью в голосе признался Девон. — У меня не хватило духу рассказать ей о ночных кошмарах, о тех воспоминаниях, что не дают мне покоя, о приступах ярости, которые у меня случаются. У нее полно своих проблем. Но я должен ей рассказать. Ее надо предупредить, чтобы она не подходила ко мне. Она беременна. Что будет, если я повалю ее на пол? Жаль, что ты не можешь остаться, Сэриз, чтобы присмотреть за мной, сделать так, чтобы я не причинил зла сестре. Но очевидно, это невозможно.

Энн понимала, что это правда, но у нее сжалось сердце.

— Я знаю, что не могу остаться. Я — твоя любовница, и для твоей сестры мое присутствие здесь станет чудовищным оскорблением. Но ты не причинишь ей зла. Я уверена, этого не случится.

— Откуда у тебя такая уверенность, ведь я сам ни в чем не уверен? — опустил плечи герцог.

— Я верю, ты не сумасшедший. Подумай, как сильно ты изменился. Ты больше не пьешь бренди, стирая свои ужасные воспоминания. И когда я читаю тебе…

— Ты не сможешь этого делать, если тебя здесь не будет. Сэриз, я не знаю, как переживу визит своей сестры, если тебя не будет в моем доме, чтобы улучшать мое самочувствие.

Сердце Энн подпрыгнуло в груди. И все же остаться она не могла. Как сказал герцог, это невозможно.

— Расскажи своей сестре правду. Скрывать ее нет никаких причин. В своем письме я объяснила, что тебе не дают покоя воспоминания о сражении, воспоминания, которые заставляют тебя кричать по ночам и не дают спать.

— Значит, ты была предельно откровенна?

— Да. Я хотела, чтобы твоя семья поняла, почему ты держишься от них вдалеке.

— И как ты считаешь, почему?

— Наверное, чтобы защитить их от самого себя. Разве ты не говорил мне об этом? Ты хотел отправить меня отсюда ради моей же безопасности. Я хотела, чтобы твоя семья знала, что это не их вина. И по отношению к ним ты поступал как самый благородный и любящий человек.

— Я поступал как разумный человек, — возразил герцог, сжав челюсти.

— Ты не сделаешь больно своей сестре. Нужно только объяснить ей, какой может быть твоя реакция, и она поймет, как себя вести.

— Она не обязана быть осторожной, черт возьми. Она примчалась ко мне за помощью, а я представляю для нее опасность. — Герцог сжал кулак и с поразительной точностью стукнул им по деревянному столбику кровати. От удара содрогнулся балдахин. Энн тоже вздрогнула.

— Почему она приехала просить у тебя помощи? — Энн взобралась на кровать, на коленях проползла за спину герцога и стала мягко массировать его плечи. Они оказались твердыми и напряженными, как железо, и не поддавались легким движениям ее рук.

— Черт, Сэриз, она просила меня пообещать никому не рассказывать об этом.

— Ты изменился, — попыталась его успокоить Энн. — Ты теперь так уверенно передвигаешься по дому. А когда ты последний раз бросал стол через комнату?

— Вряд ли я теперь вспомню, — рассмеялся герцог, но смех его звучал неприветливо и тихо. — Но без тебя, мой ангел, я могу снова начать бросаться вещами.

— Если хочешь, я… я могла бы остановиться где-нибудь поблизости. — Энн понятия не имела, что делать. О любовницах ей было известно только то, что те, кому из них повезло, жили в прекрасных городских домах. Но так происходило с куртизанками в Лондоне. Насчет того, как это случается здесь, в деревне, она пребывала в полной растерянности.

— В деревне есть гостиница, — сказал герцог. — «Черный лебедь». Сними там комнату, Сэриз. Я хочу, чтобы ты была рядом и я мог навещать тебя. Когда сестра уедет, ты можешь вернуться в дом.

— Это приличная гостиница?

— Конечно. — В зеркале Энн увидела отражение обиженного лица герцога.

— Тогда захочет ли хозяин сдать мне комнату и закрывать глаза на твои визиты? — В глубине души Энн понимала, что затронула эту неприятную тему в качестве отговорки. «Черный лебедь» — людная гостиница на одном из самых важных путей следования из Лондона. Она знала, что историю об убийстве хозяйки борделя и о ее, Энн, исчезновении напечатали в газетах; высока вероятность, что люди, путешествующие из Лондона, прочитали ее. Но узнают ли ее с окрашенными волосами? Придет ли кому-нибудь в голову объединить подружку герцога в гостинице с лондонской проституткой, которую разыскивают за убийство?

— Захочет, — уверенно заявил герцог, как человек, который всегда получает желаемое. — Мы сочиним тебе историю. Ты можешь быть знакомой нашей семьи, почтенной вдовой, вознамерившейся навестить семью. Упоминание моего имени гарантирует, что тебя не побеспокоят и проявят уважение.

Энн подумала о своем первом визите в салон миссис Уимпл, но не стала спорить с герцогом. Понятно, что там будет намного безопаснее, чем если она вернется в Лондон, не имея денег для побега.

— Что-то не так, мой ангел?

Энн энергично массировала его плечи. Девон стонал от удовольствия, когда она вдавливала пальцы в напряженные мышцы.

— Все в порядке. Я просто думала о вашей сестре. У нее был такой счастливый вид, когда вы встретились.

Герцог зарычал и опустил голову. И Энн тут же поняла, что он этого не узнает.

— Когда я обнял Каро, больше всего на свете мне хотелось заглянуть в ее глаза, — сказал герцог. — Поначалу я даже не понял, какая из сестер передо мной. Потом, когда узнал, мне захотелось увидеть, как она выглядит. Я попытался представить, что она совсем не изменилась с тех пор, как я видел ее последний раз, три года назад. Но я понимал, что это не так, поскольку она ждет ребенка.

— Хочешь, — Энн обняла его за шею, — я сейчас опишу тебе ее. Возможно, вместе мы сможем определить, как она изменилась, чтобы ты знал. Все самое важное уже не изменится. Она явно очень сильно любит тебя, и могу сказать, что ты тоже ее обожаешь. Вот и все, что имеет значение, так?

— Да, думаю, что так. — Герцог поднял правую руку Энн и медленно, с любовью поцеловал каждый пальчик. — Ангел мой, как мне пережить ночь, зная, что тебя не будет рядом, чтобы почитать мне, когда я проснусь с душераздирающим криком?

— Я думала, что только раздражаю тебя, — поддразнила его Энн, боясь, что сейчас расплачется.

На губах герцога появилась широкая ухмылка, он повернулся, обнял Энн за талию и перетащил к себе на колени. Но в его глазах не было блеска страсти. Там светилось что-то другое, чего Энн не смогла прочесть.

— А ты совершенно необычная любовница, Сэриз, но я начинаю думать, что жить без тебя будет невозможно.

«Невозможно жить без тебя».

Эти слова не давали покоя Энн два дня, которые она провела в гостинице, и она начала бояться, что испытывает к герцогу то же самое. А вот это действительно невозможно.

Дрожащими пальцами она взяла чашку. Никто не показывал на нее пальцем и не кричал «Убийца!», но она жила как на иголках, ожидая, что это вот-вот случится. Лишнее доказательство того, что она не может оставаться в Англии. Как можно провести всю оставшуюся жизнь в страхе? В страхе, что кто-то узнает ее и доставит в магистрат, в страхе, что ее арестуют за убийство, которое она не думала совершать? Она все равно была виновата, хотя и спасала ребенка. Наказание за такое преступление — виселица.

Энн поставила чашку. Ей очень хотелось остаться в Англии, и причина у нее для этого была самая глупая: она не хотела бросать герцога. Два дня Девон не появлялся у нее. Разумеется, он не хотел оставлять сестру. Он искал способ жить без Энн. Но она ужасно без него скучала. Она волновалась за него.

В коридоре послышались быстрые шаги, и Энн напряглась, когда они внезапно смолкли у ее двери. Она боялась всего, и это начинало походить на какое-то безумие. Ведь это могла быть прислуга. В дверь тихонько постучали.