— Почему мы должны говорить про сперму, когда собираемся есть? — ворчит он, но в этот раз не слышится раздражения у него в голосе. На самом деле, он улыбается.

— Мне нравится отскабливать калории, — чопорно отвечаю я, макая курицу сатэй в арахисовый соус. — Стоит понаблюдать за кампанией Дональда Трампа, и трехдневный запор тебе обеспечен.

— О Боже! Я был голоден, — говорит он, морщась. — Но сейчас мне кажется, потерял аппетит.

— Я затыкаюсь, — произношу я.

— Да нет же, все нормально. Приятно слушать твою болтовню, — говорит он, беря в рот зеленый карри. — Ты… забавная.

Комплимент от Нейта Векслера? Я почти падаю в обморок.

— Лучших слов я никогда не слышала, — легкомысленно говорю я. Но я ничего не могу поделать, пялясь на его кадык, когда он глотает. От него исходит очень приятный запах одеколона, чистый и солнечный, богатый, мускусный, я жажду его.

Куриные грудки, совершают свою темную магию, предотвращая мое желание, которое меня просто порабощает.

Мы закончили ланч, и удивительно, но я не хочу убить Нейта, а он не жалуется, что я боль в заднице. На самом деле, мы смеялись, рассказывая о своей учебе в институтах. Насколько я понимаю, у нас огромный успех в отношениях. Мы оплачиваем счета, и все направляемся ловить такси.

Черт, я видно до конца не осознаю, что Майк и Стейси сегодня должны пожениться. У них имеется несколько часов перед началом церемонии. Шанна и Тайлер по-прежнему болтают, кажется, он настолько увлечен ей, она симпатичная девушка с чувством юмора, Майк и Стейси все время держатся за руки. Любовь — это прекрасная вещь, которую стоит засвидетельствовать.

— Они выглядят счастливыми, — говорит Нейт, несмотря на хриплость в голосе, в нем проскальзывают нотки радости. — Хоть кто-то. — Он щурится, и его квадратная челюсть напрягается.

Передо мной проявляется его Альфа-боль.

Следует ли мне изложить — Я знаю твою трагическую историю — точку зрения по этому вопросу? Нет, скорее всего нет. Сейчас мы только что вступили в царство цивилизованности.

Стейси начинает рыться в огромной сумке, вдруг перестает отвечать Майку, оглядывается вокруг с открытым ртом, а потом кричит…

— Черт побери, — Стейси вытаскивает руку из моей сумки. Безусловно моей сумки, потому что трудно найти такого особого ярко-розового оттенка еще одну сумку из искусственной кожи. Ее глаза расширяются. — Я забыла о ней. Я нашла ее в отеле в люксе мальчиков этим утром, но вас там не было, и… дерьмо. Я собиралась разыскать вас после завтрака, но закрутилась и… Мне очень жаль. Вы, наверное, так переживали, — говорит она, протягивая ее мне.

Я практически вырываю свою сумку из ее рук, тут же проверяю все ли на месте, все — кредитные карты, водительские права.

— Не знаю, как я собиралась попасть в самолет без моего удостоверения, — стону я, прижимая чертову сумку к груди. — Я так люблю тебя, Стейси. И буду любить тебя. Очень буду любить тебя.

— Осторожно, сегодня день моей свадьбы, — смеется Стейси, поворачиваясь к Нейту, который с нескрываемым любопытством разглядывает мою сумку.

— Ты думаешь, что в сумке есть какие-нибудь подсказки? Что-то, связанное с тем, что мы делали прошлой ночью? — тихо спрашивает он.

Ой бл*дь, возможно.

— Ты идешь? — спрашивает Стейси, широко нам улыбаясь, когда они все впихиваются в такси. Я улыбаюсь и пожимаю плечами.

— Мы, найдем вас в отеле, — произносит Нейт.

— Веселитесь, — звонко говорит Шанна, шевеля бровями.

Да. Мы несомненно будем веселиться, отслеживая то безумное дерьмо, которое совершили вчера ночью. Ник и Нора Чарльз теперь — это мы. Только с безумным количеством выпивки и загадочным убийством. Хорошо бы, чтобы по крайней последнего не было. По крайней мере, я очень надеюсь на это.

Такси уезжает, я копаюсь в сумочке. Сначала нахожу самые обычные вещи — кошелек и блеск для губ. По крайней мере, мне не придется носить больше свой iPhone в кармане. Я бросаю его внутрь к другим предметам.

— Что это? — вдруг спрашивает Нейт, заметив заднюю стенку моего телефона, на которой изображена синяя британская телефонная будка.

— ТАРДИС. Помнишь, такой же, как и у меня на заднице? — с ворчанием спрашиваю я. — Если только ты Whovian, — говорю я ему, продолжая копаться в сумке. (Whovian – фанат сериала «Доктор Кто».)

— Whatvian?

— Не что, а кто. Я раньше тебе рассказывала об этом сериале…, — я замираю, потому что в руке держу комочек тонкой белой ткани.

Нейт хмурит лоб и выхватывает его, рассматривая.

— Зачем тебе фата Стейси? — задумчиво спрашивает он. Но мое сердце подскакивает к горлу, я с трудом дышу.

— Фата Стейси короче. И диадема. Поверь уж мне, автор любовных романов отличит одну свадебную фату от другой.

Это только у меня перед глазами рябь прямо сейчас? Мне кажется, что в любую секунду, я увижу неоновую вывеску с мигающими огнями, с яркой надписью: «Ты влипла!»

— Тогда чья она? — спрашивает Нейт и в его голосе слышатся панические нотки, он продолжает упорно смотреть на фату, видно складывая два + два.

— Постой-ка, — я отыскиваю свой телефон и начинаю копаться в нем, выискивая фото. Почему я об этом не подумала раньше, мне даже не стоит пролистывать много фоток.

Вот. Мы пьяные, улыбающиеся, стоим, обхватив друг друга руками. Фата, съехала на бок, у меня на голове, помада смазалась и виден след на щеке. И все лицо Нейта тоже в моей помаде. Но никаких сомнений — двойник Элвиса Пресли стоит позади нас, держа в руках два золотых обручальных кольца, ухмыляясь, однобоким королевским оскалом.

Не может быть. Этого не может быть.

— Мы по…, — Нейт давится последним словом, затем все же произносит, — женились?

Мы смотрим с ужасом друг другу в глаза, готовые заорать во весь голо одновременно. Хорошая вещь по крайней мере заключается в том, что мы оба находились в одной кондиции, потому что, если бы один был трезв, а другой готов заблевать все кругом, было бы совсем неловко.

— Что нам теперь делать? — шепотом спрашиваю я.

— Нам нужно сохранять спокойствие, — в нем тут же говорит юрист, и Нейт опускает руки мне на плечи, словно от этого мне станет легче. — Ты помнишь, где находится та церковь?

Прежде чем я собираюсь ответить, перед нами останавливается белый фургон, окатывая нас облаком пыли. Мы оба заторможено смотрим на него, двери раздвигаются и трое парней в черных масках выпрыгивают на тротуар.

Да. Трое парней в масках, закрывающих нижнюю часть лица. Я сначала не верю своим глазам.

На них черная одежда, и на долю секунды мне кажется, что вечеринка ниндзя вырвалась на улицу. Пока один из них катается по песку, отвлекая, двое других хватают нас. Парень прижимает мои руки к бокам, другой — совершает захват Нейта, скрутив ему руки и заблокировав шею. Я в ужасе кричу, толкаясь задницей на захватчика, но это бесполезно. Они тащат меня к машине. Я опять кричу, но толстая, мясистая рука закрывает мне рот.

— Какого хрена? — орет Нейт. Один из мужчин подходит к нам, и единственное, что я могу увидеть у него на лице — глаза, прищуренные и холодные.

— Ты едешь с нами, миистер! — шипит он с отчетливым русским акцентом, и мне на голову одевают мешок, и залитая солнцем пустыня опускается в темноту.

Напоследок: черт побери, Вегас. Бл*дь, черт, черт побери гребаный Вегас с его сверкающей удачей.

13.

Нейт

Необходимо сохранять спокойствие.

Эти три слова бесконечно крутятся у меня в голове. Джулия перестает верещать, поэтому я могу спокойно подумать в тишине. Я понятия не имел, что у нее такие мощные легкие, судя по тому, как она кричала в течение пяти минут, пока они тащили нас в фургон, что собирается дать им по яйцам и что-то о дилдо без смазки, запиханное в деликатное место. Хотя я не уверен, что оценил образность ее выражений, но чувствую, что у нее хватит духа все это проделать. Я восхищаюсь ее мужеством, но ей стоит прекратить орать и понять, что бороться с ними безнадежно. Как только они нас связали, я понял, что стоит дать им отпор, но со связанными руками это невозможно, а тем более с мешками на голове.

Это не значит, что я сдался, совсем нет. Просто я быстро сообразил, что стоит подождать, пока они снимут мешки у нас с головы… хотя к этому времени может быть уже слишком поздно… или мне каким-то образом удастся освободиться от пут. А поскольку мои руки были связаны веревкой, а не наручниками или клейкой лентой, я решил, что у меня есть шанс.

Пока я пытался освободиться от пут, все время спрашивал себя: «Что ты сделал не так, мудак? Что ты сделал прошлой ночью, что за тобой примчалась русская мафия?»

Люди вокруг нас продолжали разговаривать, и я отчетливо слышал явный русский акцент.

Дерьмо. Если они работают на русскую мафию, полиция никогда не найдет наши тела.

Нет, бл*ть, опять спросил я себя: «Что я сделал? Что Джулия сделала прошлой ночью? Может мы украли у них деньги? Врезались в их машину? Ударили одного из них по лицу?» Я знаю себя — каким бы пьяным я не был, я никогда не буду связываться с русской мафией, по крайней мере, я не идиот.

А Джулия? Она вспыльчивая, как ад, и иногда это может быть серьезной проблемой.

— Ты, ее хахаль, — видно бандит говорит мне. — Возьми свою женщину, она брыкается, — говорит мудак, сажая Джулию мне на колени.

— Я брыкаюсь, как мул, ты, кусок московского дерьма, — выкрикивает она, — что? Московский мул? — Она смеется, остальные молчат. — Господи, я бы выпила сейчас этот коктель.

— Можешь заткнуться на некоторое время, — шепчу я ей на ухо, поскольку не могу ее видеть (хотя такая темень постоянно стоит в наших квази-отношениях), но я отчетливо чувствую ее. Отчетливо чувствую ее круглую, идеальную задницу, прижимающуюся ко мне, вернее к моему твердеющему члену.