– Что ты несёшь?!

– Таша, – Полина взяла меня за руку, – у меня не осталось никого кроме них, и у них не осталось никого кроме меня…

– А как же я?!..

– У тебя есть большая семья… Дариан… У тебя, безусловно, останемся и мы… Помнишь, однажды ты взяла с меня обещание, что если ты однажды уйдёшь, со мной всё должно быть в порядке? Я пообещала тебе. Между нами состоялась разновидность юридического акта, превалирующего над валютными средствами. Иными словами: уговор дороже денег. Тебе пора уходить, и я должна с достоинством тебя отпустить…

– Да куда уходить-то мне надо?! – совершенно ничего не понимая, я вырвала свою горящую руку из холодных ладоней своей собеседницы и, скомкав газету, отбросила её на соседнее кресло.

– Таша, очнись уже наконец! – Полина развела руками. – Я дарую тебе освобождение, при этом не жертвуя своей волей. Я не просто имею право – я обязана заниматься воспитанием этих детей. Они мои, понимаешь? Кровь от крови…

– Но Джоуи…

– И Джоуи тоже, – уверенно отрезала Джорджевич. – Таша, я отдаю тебе свободу, нечестно отнятую у тебя этими детьми. Бери же её.

– Но зачем? – уставившись ничего невидящим взглядом в белоснежную скатерть, голосом, напоминающим глухой треск, отозвалась я.

Уговор дороже денег. Мы с Робином пообещали друг другу нести ответственность за этих детей до тех пор, пока мы будем способны это делать. Я чётко помню, что уговор звучал именно так…

По-видимому, я больше не была способна… Я никогда не была матерью этих детей, я лишь когда-то, до страшного короткий промежуток времени, была женой Робина Робинсона, их истинного отца. Неужели наступила пора сбрасывать эту пелену со своих глаз?

Я внимательно посмотрела на Полину. О её одиночестве не знал никто больше, чем я, но даже я не могла постичь его глубину. После смерти Душана, а затем и Робина, она, казалось бы, потеряла всё, но… Тен и Джоуи. Она действительно их любила. Любила по-настоящему, не вынуждено, как это было в моём случае.

– Хорошо, – тяжело выдохнув, сложила руки на животе я, при этом сплетя пальцы, уже начинающие неконтролируемо дрожать, – я сниму с себя родительские обязанности и передам детей тебе, если ты меня об этом попросишь.

– Я прошу тебя, – посмотрела мне прямо в глаза выразительным соколиным взглядом Полина.

– Мне больше нечего сказать… – отвела взгляд в сторону я.

– Таша, – позвала она меня, буквально заставив снова посмотреть на неё. – Ты была отличной матерью.

– Неправда.

– Ты старалась, как могла, и этого оказалось более чем достаточно. Знай, я ещё много буду давать интервью СМИ, чтобы освободить тебя от бремени общественного осуждения. Я сделаю всё от себя зависящее, чтобы для тебя этот период прошёл максимально безболезненно.

– Спасибо, – тихо произнесла я, сама не зная, за что именно благодарила свою душевную подругу. То ли за её заботу о моей чести, то ли за то, что она снимала с меня это бремя псевдоматеринства, оказавшееся для меня слишком тяжёлым.

Если честно, первую волну облегчения я почувствовала только увидев заголовок статьи в утренней газете, но теперь, когда Полина проговорила вслух, что действительно хочет забрать у меня этих детей, и что шумиха в прессе – её рук дело и даже чётко проработанный ею план, я словно ощутила отдушину в районе своего сердца.

Неужели это всё просто так возьмёт и закончится?.. Неужели я вновь смогу дышать полной грудью?.. Неужели до конца своих дней мне не придётся ощущать чувство вины за те эмоции и то время, которые, после ухода Робина, я не способна была отдать этим детям?..

Наблюдая за тем, как я, хмурясь, закрыв глаза и запрокинув голову, заново учусь дышать свободой, Полина улыбалась, но я этого не видела. В темноте закрытых глаз я видела только пустоту – пространство, расчищенное для зарождения чего-то нового, ещё мне неизвестного, но уже желанного… Я словно перерождалась, не зная, превращусь ли я в прекрасную бабочку или стану горбатым китом, продлится ли моя следующая жизнь неделю, или растянется на десятилетия. Главное – не промахнуться и в этот, возможно последний для меня раз. Иначе зачем это вообще всё?..

Глава 67

Приехав к Дариану на ***-стрит к девяти часам вечера, я понимала, что нахожусь в эмоциональной рассеянности: то я беспокоилась из-за того, что перекладываю со своих плеч ответственность за детей на Полину, то радовалась по той же причине, успокаивая себя мыслями о том, что Полина не только в сотню раз ответственнее меня, но и любовь у неё к мальчикам бьёт ключом через край… В общем, я бросалась из стороны в сторону, поэтому, когда Дариан с порога обнял меня, мне стало гораздо спокойнее.

– Я-то думала, что эта шумиха дело рук Флаффи, – уже подытоживая всю историю, поспешно говорила я сидя на диване в гостиной и наблюдая за тем, как Дариан на кухне нарезает закуски к вину. – Не понимаю, почему Полина не сказала сначала мне, прежде чем оглашать правду в прессе. На неё это не похоже.

– Мы решили, что незачем лишний раз тебя дёргать. И потом, Полина мудрая женщина, я бы на твоём месте доверился ей. Какой сыр ты предпочитаешь?..

– Что ты сказал? – я замерла.

– Я спросил, какой сыр ты предпочитаешь.

– Перед этим, – сжав кулаки на коленях, я начала сверлить спину Дариана сосредоточенным взглядом.

– Что на твоём месте я бы доверился Полине.

– Перед этим, – поднявшись, резко выдала я, и Дариан сразу же обернулся. – Дариан, что ты сказал перед этим? Ты сказал: “Мы решили, что незачем лишний раз тебя дёргать”. Что это значит?.. Что значит это “мы”?.. Вы с Полиной сговорились у меня за спиной?!

– Таша, – он отложил нож в сторону, – никто не сговаривался у тебя за спиной.

– Объясни мне с самого начала, если не хочешь, чтобы это вылилось в крупную проблему между нами.

– Хорошо, – Дариан скрестил руки на груди. – Я заинтересовался вариантом с Полиной после того, как однажды ты заикнулась о том, что она вскользь интересовалась у тебя относительно твоего отказа от опекунства. Это, если я не ошибаюсь, произошло после появления бывшей девушки Робинсона, их матери.

– В смысле “вариант с Полиной”? – всё внутри меня начинало закипать. – Ты прорабатывал различные планы, чтобы спихнуть Тена и Джоуи в сторону, и в итоге остановился на Полине?.. Какие ещё у тебя планы были? Приюты, детские пансионы или, может быть, ты думал отдать их в какую-нибудь приёмную семью, которой бы ты платил пособие за содержание этих детей вплоть до их совершеннолетия?!

– Таша, успокойся…

– Почему я должна успокаиваться?! Почему я не знала о вашей с Полиной встрече?! Почему этот вопрос, который целиком касается моих желаний и моей жизни, решался вами без моего участия?!

– Ты ведь сама знаешь, что тебе эти дети не нужны, – уверенным тоном, который вдруг распалил меня только ещё сильнее, заявил Дариан.

– Ну уж нет!.. Тебе они “не нужны” куда больше, чем мне, поэтому ты от них так ловко и избавился… – меня вдруг осенило. – Подожди!.. Нет!.. Не избавился! Я не отдам Полине детей!

– Это что ещё за бунт?

– Ты меня правильно услышал! Дети останутся со мной! Ни Полина, ни ты не отберёте их у меня!

– Таша, ты просто сейчас злишься, но как только всё внутри тебя утихомириться, ты поймёшь, что для всех так будет только лучше.

– Как бы не так!.. – взяв свою сумочку с дивана, громогласно выпалила я, после чего буквально вылетела из квартиры Риордана.

Облегчение, которое накрыло меня после встречи с Полиной, как рукой сняло. Теперь мне хотелось только кричать вслух и бить кулаками зеркала, но, боюсь, в лифте этого дома зеркала были слишком дорогие, чтобы я могла размазать о них свою злость и кожу на руках. Да и травматолога у меня в знакомых больше не осталось.


На следующий день после ссоры с Дарианом я собирала детские вещи.

Дариан оказался прав относительно моих эмоций. Как только моя злость улеглась плотным осадком на дне моей взъерошенной души, а затем и вовсе рассосалась, я поняла, что в какой-то степени неправа. Во-первых, я действительно рада тому, что с меня снимали ответственность за детей, да ещё с таким бурным желанием, которое так искренне проявила Полина, а во-вторых… Если уж я решилась начать какие-то серьёзные отношения с Дарианом, с моей стороны было бы нечестно и даже эгоистично заставлять его принимать чужих детей, тем более детей его противника, который, если уж окончательно смотреть правде в глаза, буквально увёл меня у него. Тот факт, что Дариан никогда не полюбил бы этих детей, с самого начала был очевиден, и он даже не пытался мне в этом солгать – он сразу показал мне своё честное отношение к Тену и Джоуи, но… Блин!.. Они с Полиной могли хотя бы посоветоваться со мной!..

…Мона пришла во второй половине дня, когда солнце уже клонилось к закату и его лучи, пробиваясь сквозь кроны каштанов, бесшумно скользили по ворсинкам ковра в гостиной. Дети играли наверху в своей комнате, а я, сидя внизу на диване, просматривала фотоальбом, который для них составила: Тен бегает за мыльными пузырями, Джоуи кормит голубей своим печеньем, они вдвоём сидят за столом в гостях у Полины и смешно морщатся от вкуса лимона, Джоуи разрисовывает фломастерами футбольный мяч, Тен держит в руках фотографию Робина… Оба мальчика первые месяцы очень сильно скучали по нему, но Тена Робин любил больше… Всё-таки мужчины склонны к некой генетической привязанности. Даже Робин любил Тена больше, чем Джоуи – чего же я могла ожидать от Дариана, сводя его с чужими детьми?..

Опустившись рядом со мной на диван, Мона улыбнулась, проведя пальцем по фотографии, на которой Джоуи демонстрировал мне свои первые зубки.

– Честно, я даже не догадывалась о том, что ты не их мать, – вдруг сказала она. – Ты слишком их опекала.

– Разве?

– Конечно. Первые недели моей работы с ними ты настолько мне не доверяла, что не оставляла меня с ними наедине, пока однажды, вымотавшись после очередной бессонной ночи, не заснула прямо на этом самом диване. Помнишь?