Anne Dar - Восставшие из пепла

– Нет, это невыносимо! – то ли со злостью, то ли с нетерпением вдруг выпалил Дариан, и, ловко распихав моих родственников локтями, за какие-то доли секунд очутился рядом со мной. – Я присмотрю за ней… – он буквально отпихнул назойливого доктора в сторону от меня.

В этот момент я спрятала своё уже влажное от слёз лицо в трясущиеся ладони, и сразу же ощутила себя окончательно раздавленной. Эти люди никогда не видели, чтобы я плакала, а сейчас я унизилась не только до слёз, но и до мольбы не оставлять меня здесь. Это было так унизительно… Так… Ужасно…

– И всё же я рекомендую оставить пациентку… – продолжал настаивать на своём доктор, но, хвала небесам, Дариан не собирался его слушать или обращать внимание на моих родственников, как всегда не поддержавших меня в самый необходимый для меня момент.

– Я, сказал, что забираю её, – в ответ вредному доктору твёрдо отрезал Дариан.

Обняв меня за плечи, он провёл меня сквозь толпу моих взъерошенных родственников. Дариан буквально пилотировал мной, потому что, всё ещё плача и пряча лицо в свои уже напрочь вымокшие ладони, я не видела, куда шла.

За нами никто не последовал. Это я поняла, когда перед моими глазами закрылись двери лифта, отрезавшие нас с Дарианом от моих родственников, оставшихся стоять в коридоре с гаммой разнообразных эмоций на их лицах.

– Спасибо, – уже убрав руки с лица и взяв остатки воли в кулак, пробулькала я, посмотрев в сторону, чтобы Дариан не видел моего заплаканного лица. В ответ он притянул меня к себе за плечо и поцеловал в макушку. Не выдержав, я снова расплакалась.

С момента, как я отпустил от себя Ташу, прошли сутки, а это значит, что уже пора было возвращать её обратно, чтобы окончательно окунуть свою малышку в реальность. У неё было достаточно времени, чтобы понять, что произошло. Она не снова стала моей – она всегда оставалась моей. И будет оставаться. Для неё пришла пора с этим смиряться. Пусть этот процесс и окажется для неё болезненным, но обратного пути для неё нет. С этим уже ничего не поделаешь.

Тот факт, что Таша не поднимала трубку своего телефона, меня не удивлял, но всё равно раздражал. Пришлось ехать к ней, с целью доходчиво объяснить, для чего ей необходим мобильный и как им нужно пользоваться.

Я звонил в дверь битых десять минут, ещё пять колотил в неё кулаком. Почему-то мысль о том, что в три часа дня ни её, ни её няньки с детьми может не быть дома, мне попросту не приходила в голову. По крайней мере до тех пор, пока я не решил перенести свой визит на вечер, решив в следующий раз явиться к её дверям с профессиональным вышибалой дверей, и не встретился на ресепшене с некой миссис Адамс, сообщившей мне об уходе Таши ранним утром и о том, что нянька с детьми тоже отсутствуют по причине планового посещения последних педиатра.

Если бы я не снял наблюдение с Таши сразу после того, как переспал с ней, и не отослал своего детектива от неё с почестями, я бы сейчас знал, где она шляется… Но я не знал. Поэтому мне пришлось смириться с мыслью о том, что пока ещё я не могу контролировать каждый её шаг.

Раздражённый, я вернулся домой с твёрдым намерением забрать её к себе этой же ночью, чтобы девчонке больше неповадно было воротить от меня свой прелестный носик…

В семь часов вечера дверь квартиры Таши открыла женщина, имя которой я не запомнил. Представившись нянькой, она, как и миссис Адамс минутой ранее, сообщила мне о том, что Таша до сих пор не вернулась. Возможно я бы ей не поверил, если бы не услышал, как из недр квартиры доносились громкие детские вопросы: “Это мама пришла?!”. Мне пришлось тяжело выдохнуть, чтобы сбить уровень своей злости. Нет, я не был мамой. Но, вашу ж мать, сколько её можно ждать?!

Я решил продолжить ожидание у подъезда.

Отогнав машину в сторону от её дома, в надежде на то, что этот танк будет не так заметен, если его припарковать под каштаном, я начал поджидать её возвращения, но вместо Таши вдруг увидел знакомого мне по фотосъёмке моего детектива травматолога-ортопеда, уверенно заходящего в Её подъезд. По отчётам моего сыщика, мне не нравилось, как часто этот тип мелькал вокруг Таши туда-сюда. Секунду я раздумывал над тем, не разобраться ли мне с ним прямо сейчас, зажав его в лифте, но передумал, отдав предпочтение дождаться Ташу и зажать в лифте её.

Взяв в руки рабочий планшет, я решил проверить почту, на которую сегодня, из-за злости на свою возлюбленную, забил. Пара писем от неинтересных людей, одно от делового партнёра и, наконец, четвёртое, присланное мне в одиннадцать часов дня. Сначала я подумал, что оно пустое, но в следующую секунду увидел прикреплённый к его телу медиа-файл. То, что я увидел дальше, едва не заставило меня перенести сердечный приступ. Я узнал её ещё до того, как с её головы сняли мешок… Когда она закашляла – я оглох… Когда её схватили за волосы – я ослеп… Когда её ударили в живот – я задохнулся…

Уже через полтора часа мой ответ был готов. Его составлял штат из десятка человек, все специалисты высшего ранга. Ровно в девять часов мы отправили наше сообщение. Ещё через полчаса на столе передо мной лежало три чемодана, в каждом по миллиону меченых купюр.

В течении ночи я снова и снова перечитывал отправленное с моего почтового ящика сообщение этим ублюдкам:

Эксперты по переговорам такого типа просили не писать меня постскриптум, аргументируя это тем, что по данным словам можно понять, насколько жертва дорога для меня. Жертва!.. Из-за этого слова один из моих советчиков потерял своё место.

Такая длинная ночь случалась со мной лишь дважды: когда Таша из-за моей ошибки потеряла ребёнка и когда я узнал о том, что она стала женой Робинсона.

К рассвету я едва не умирал от боли в кровоточащей душе. С первым рассветным лучом я пообещал сам себе, что если Таша выкарабкается из этой истории живой – я больше никогда к ней не приближусь. Но уже спустя час узнав о том, что её похищение никак не связано со мной, более того, выяснив, что оно напрямую связано с прошлыми проблемами Робинсона, я отменил своё обещание и дал новое – никогда больше не отпускать её.

Никогда.

Людей, заказавших похищение Таши, удалось вычислить достаточно быстро. Все трое – бывшие спонсоры футбольного клуба Робинсона, и все трое заранее бежали в США. Узнав о том, что угрозы Таша получала неоднократно, и не только телефонные, но и при личной встрече (подобную информацию не так уж и сложно узнать, если на тебя работает правительство Великобритании), я снова был зол на женщину, ставшей причиной моей заторможенности. Почему она мне ничего не рассказала?!.. Почему я не выяснил это сразу?!.. И всё же её, отчасти, тронули из-за меня. Точнее из-за того, что своим появлением в клубе я сломал устаревшую спонсорскую модель, которая теперь намеревалась если не отомстить мне, тогда как минимум нажиться на моих отношениях с Ташей.

Как же я был зол…

Как же был зол…

Запрос о депортации трёх ублюдков из США был оформлен и подтвержден этим же утром.

Вечером вторых суток я в сотый раз пересмотрел видеозапись, на которой Ташу похищают из её же машины, и во второй раз пересмотрел видеозапись, на которой Таша уже находится в каком-то зернохранилище. Я не мог это смотреть без дозы алкоголя, поэтому пил чистый виски. В момент, когда Ташу ударили в живот, я швырнул бокал, а вслед за ним и ноутбук, в стену, после чего во всё горло выругался так, как не делал этого никогда в жизни.

На момент записи этого ролика не прошло и двух суток после того, как я кончил в неё – она уже могла быть беременна моим ребёнком!!!

Я снова допустил ту же ошибку!!!.. Самую страшную в своей жизни!!!..

Из-за своего бессилия мне хотелось кого-нибудь убить, но так как под рукой оказалась только моя квартира, я убил часть её, разгромив гостиную вдребезги.

За прошедшие двое суток я спал лишь четыре часа, и-то из-за того, что, разбив гостиную, отбросился на кровать и не заметил, как провалился в сон.

Почему они запросили за неё три миллиона долларов?.. Плюс полтора миллиона к тем, что я выделил на спонсорство её клуба?.. Идиоты. Они недооценили мою слабость. За Ташу я готов был выбросить все свои деньги, а они решили перебиться такой мелочью.

Они вообще многое недооценили. И за это я запустил обратный отсчет их времени.

Деньги были переданы, отлов посредников меня не интересовал, тем более я не сомневался в задействованных мной силах. Меня интересовало только местонахождение Таши. Амбар, в котором её удерживали, исходя из полученного от похитителей сообщения, располагался в сорока пяти минутах на север от Лондона.

Вжимая педаль газа до упора, я обещал себе, что, если эта информация окажется ложной – собственноручно придушу каждого, кто посмел водить меня на поводке с помощью банальной угрозы Таше.

Как же я был зол!.. На Ташу, за то, что молчала, на тех, кто посмел её тронуть, но, больше всего, на себя. Я никогда не смогу простить себя за то, что допустил повторную ошибку, тем более с учётом того, что не собирался прощать себя даже за первую.

Она и вправду хотела себя убить… И я едва не стал свидетелем того, как она лишает себя жизни… Большего ужаса я в своей жизни не испытывал. Сделай она это, и я бы в следующий же момент воткнул в свою грудь тот же клинок…

Испуганная, затравленная, она стояла передо мной с рассечённой губой, залитой кровью рубашкой и в порезанных брюках… Обнимая её так сильно, как никого и никогда, я едва удерживался, чтобы не заплакать.

Как я мог допустить подобное?!.. Как мог?!..

О том, что Таша Робинсон была похищена, каким-то образом стало известно СМИ уже спустя сутки после того, как мне была выставлена цена за её жизнь. В прессе обо мне не было сказано ни слова, зато о Таше гудело всё Британское сообщество. Всё было настолько плохо, что даже родственники Таши узнали о произошедшем из вечернего выпуска новостей, во время трансляции которого были использованы фотографии Таши с её самыми ослепительными улыбками, с детьми и даже с Робинсоном…