– Как поживает моя Принцесса сегодня?

Василий наклонился, поцеловал ее в щеку и улыбнулся. То, что им предстояло сделать, не заняло у них много времени, через несколько часов все было закончено. Они успели узнать друг друга настолько, что с каждым разом снимать становилось все легче и легче. Окончив съемку, Василий надел чистую рубашку и через плечо взглянул на Сирину.

– Как насчет того, чтобы поехать куда-нибудь пообедать, Принцесса?

Она не колебалась ни секунды:

– С удовольствием.

На этот раз он привез ее в Гринич-Виллидж, в свой любимый бар. Они заказали спагетти с грибами, салат и белое вино. Потом бродили по улицам и лакомились итальянским мороженым.

– Ты скучаешь по Италии, Сирина?

На некоторое время она задумалась, затем покачала головой:

– Нет, больше нет.

Сирина рассказала ему о том, как лишилась родителей, о бабушке, об обоих домах.

– Теперь я принадлежу этой земле.

– Нью-Йорку? – Василий удивился, и она кивнула. – Разве ты не чувствовала бы себя счастливее в Европе?

– Сомневаюсь. Слишком долго я не была там. Несколько месяцев вместе с мужем прожила в Париже, но все это было так давно.

– Как давно?

– Восемь лет назад.

– Сирина. – Он не отрываясь смотрел на нее, его черные глаза, как бриллианты, горели огнем. – Согласилась бы ты работать со мной в Париже или в Лондоне? Мне хотелось бы продолжить работать с тобой, но я не могу больше оставаться здесь.

Сирина задумалась над его предложением. Работать с ним – одно удовольствие, а вдвоем они действительно создавали нечто очень редкое. Между ними существовали совершенно непонятные течения, какой-то невысказанный подтекст, она не знала, что это такое, но это нечто всякий раз проступало на фотографиях.

– Да, если бы смогла устроить свою дочь.

– Сколько ей лет?

– Почти восемь.

Он улыбнулся, глядя на Сирину:

– Ты могла бы взять ее с собой.

– Может быть. Если бы поездка заняла всего лишь несколько дней. Но ей нужно ходить в школу.

Он кивнул:

– Давай подумаем.

– Ты скоро уезжаешь?

Сирина внезапно расстроилась и, когда они переходили площадь Вашингтона и сворачивали на Виллидж, искоса взглянула на него.

– Не знаю. – Он посмотрел на нее странным взглядом. – Еще не решил. Но практически я завершил все дела, ради которых приезжал сюда.

Он снова как-то по-мальчишески пожал плечами, словно необыкновенно красивый школьник:

– Возможно, мне следует попробовать поискать какую-нибудь дополнительную работу. Как ты думаешь?

Сирина рассмеялась. Они работали вместе всего лишь неделю, но их совместные часы оказались настолько длинными и наполненными, что с трудом верилось, будто они никогда не работали раньше вместе.

– О чем ты думаешь?

Она с улыбкой посмотрела на него.

– Что мне нравится работать с тобой и что я буду скучать без тебя. – Затем почти застенчиво добавила: – У меня никогда не возникало подобных отношений ни с одним из фотографов прежде.

– Именно это мне и сказала Доротея. – Он озорно взглянул на нее. – Она сказала, что ты профессионал и чтобы я не пытался завлечь тебя в свои сети.

– Ага! Значит, обычно ты пользуешься разными трюками?

Теперь над ним посмеивалась она, но он ответил совершенно серьезно:

– Иногда… – Василий, казалось, колебался, затем решился и сказал: – Я не всегда осторожный человек, Сирина. – Это по нему было видно за версту. – Тебя это волнует?

– Думаю, нет, – поспешно ответила она, но, по правде говоря, не совсем понимала, что он имеет в виду. Все фотографы были временами немного чудными. Так что он не единственный. Единственное его отличие от других состояло в том, что он был женат четыре раза.

– Знаешь… – Василий остановился и повернулся к ней. – Ты настолько необыкновенная женщина, что иногда я просто не знаю, как сказать тебе то, что думаю.

– Почему? – Сирина нахмурилась, опасаясь, что может показаться ему чопорной и щепетильной. Если им суждено быть друзьями, он должен иметь возможность быть самим собой. – Почему ты не можешь сказать мне то, что думаешь?

Глаза Сирины затуманились. Василий придвинулся к ней и нежно поцеловал.

– Потому что я люблю тебя. – Время, казалось, остановилось. Они стояли не шевелясь. – Вот почему. Ты самая красивая женщина, какую я когда-либо видел.

– Василий…

Сирина опустила глаза, затем подняла их снова, чтобы взглянуть на него, но он не дал ей возможности закончить.

– Правильно, я и не надеюсь, что ты полюбишь меня. Всю свою жизнь я вел себя как сумасшедший. Теперь за это нужно расплачиваться. – Произнеся это, он вздохнул и едва заметно улыбнулся. – Такой шаг невозможен для таких целомудренных…

– Не говори глупости.

Но он предостерегающе поднял руку.

– Разве ты захотела бы взять в мужья мужчину, у которого уже было четыре жены? – Спрашивая, он буквально сверлил ее взглядом.

– Может быть. – Голос ее прозвучал мягко, бархатисто. – Если бы я любила его.

Его голос стал столь же мягким, как и ее:

– И ты полагаешь, что могла бы полюбить такого человека? Если бы он любил тебя очень, очень сильно?..

Словно во сне, словно этот жест сделал кто-то другой, Сирина кивнула. Следующее, что она помнила, – это мощное объятие его рук. Но, оказавшись в их крепком кольце, Сирина поняла, что это именно то, чего ей хотелось. Ей хотелось быть с ним, принадлежать ему, вечно находиться рядом с ним, и, когда он поцеловал ее, все ее сердце устремилось к нему с ответным поцелуем.

Вечером он отвез ее домой и расстался у входной двери. На прощание он поцеловал ее столь же страстно, как и до этого, заставив себя расстаться с ней у порога. Хотя на следующее утро он вернулся, прихватив с собой свежий кофе, булочки, корзинку с фруктами и огромный букет цветов. Сирина открыла дверь, еще не придя в себя от сна, с заспанными глазами, в ночной рубашке, и, оторопев от удивления, пропустила его в комнату. То, что началось после, было не чем иным, как старомодным ухаживанием. Каждую минуту дня они проводили вместе. Василий завершил свою работу, а она наконец-то взяла отпуск в агентстве. Они ходили на побережье, в парк, ездили за город, сжимали друг друга в объятиях, целовались, касались друг друга руками, и так продолжалось до конца недели, прежде чем она наконец пошла к нему в отель. Он остановился в центральной части города в отеле «Карлайл», номер был просто огромным и выходил окнами в парк. Василий пригласил ее к себе, чтобы показать вид на парк, открывавшийся из окна, а затем вновь поцеловал ее, на этот раз ни один из них не мог больше сдерживаться. Он сжимал ее в объятиях с таким яростным желанием, что у нее не было сил противиться ему. Сирина понимала, что никакой борьбы не будет. Они слишком нуждались друг в друге. И с такой самозабвенной страстью слились друг с другом, что Сирина мельком подумала, смогут ли они пережить ночь. Когда наступило утро, Сирина чувствовала себя так, словно всегда принадлежала ему.

Самое ужасное заключалось в том, что утром следующего дня Василий улетал в Париж, а Тэдди и Ванесса возвращались только через два дня.

После первой чашки кофе Сирина задумалась.

– Все будет хорошо, дорогая. Обещаю. Ты приедешь ко мне в Лондон.

– Но, Василий…

У него все получалось очень просто. А у нее была Ванесса, ребенок, которого нельзя вот так взять и оставить, да она и не хотела этого. Наконец, был Тэдди, с которым ей тоже не хотелось расставаться. Он так долго был ей братом и другом, постоянно присутствовал в ее нью-йоркской жизни, что Сирина просто не представляла, как сможет жить без него. Она смотрела на Василия и чувствовала, как внутри нее зреет печаль. Ей не хотелось, чтобы он уезжал.

– В таком случае едем со мной.

– Но я не могу… Ванесса…

– Бери ее с собой. Она может пойти в школу в Париже или в Лондоне. Она говорит по-французски, поэтому не возникнет никаких проблем. – Затем добавил с улыбкой: – Сложности состоят только в том, как ты их себе представляешь.

– Нет, неправда. Я не могу вот так взять и вырвать ее с корнем из привычного ей образа жизни только лишь для того, чтобы сломя голову помчаться за понравившимся мужчиной.

– Нет, конечно, не можешь. – Голос его звучал серьезно. – Но ты можешь взять ее с собой, если решишь выйти замуж за этого мужчину.

Сирина ничего не ответила.

– Я действительно хочу этого. Хочу жениться на тебе, понимаешь? Для меня вопрос только в том, когда тебе это будет удобно. Остальные вопросы, как мне кажется, мы уладили прошлой ночью.

Сирина густо покраснела, а он нежно поцеловал ее.

– Я люблю тебя, Принцесса, и ты должна стать моей.

Но кем в действительности являлся Василий? Сирина ощутила пробудившуюся в ней внезапную панику. Разве она может пойти на это? Что она делает? Но Василий словно читал ее мысли.

– Перестань беспокоиться, дорогая. Мы все уладим.

Но как? Через три тысячи миль, разделенные океаном? Она встала и медленно подошла к окну, ее стройное прекрасное тело, словно вырезанное из слоновой кости, напоминало ожившую статую. Ее облик вновь наполнил Василия неудержимым желанием.

– Сирина… – Он произнес эти слова так тихо, что они больше походили на шепот. – Ты выйдешь за меня замуж?

Слезы выступили на глазах Сирины.

– Не знаю.

Но она знала. Она знала, что уже пустилась в плавание по океану чувств, контролировать которые было выше ее сил. Она хотела этого мужчину так сильно, как никого другого после Брэда. Точно так же, как он тянулся к ней, точно так же и она чувствовала, что должна обладать им. В этом влечении таилось нечто похожее на захватывающий дух неумолкающий и ревущий прибой, постоянно накатывающий на берег. В этом не чувствовалось мира и спокойствия. Одна лишь неприкрытая страсть, одно постоянное желание. Он приблизился к ней с сияющими черными глазами.