«Всего остального…» Ах вот оно что. Ну конечно. Он так и знал. Весь сыр-бор из-за «всего остального».

Кристиан подошел к сервировочному столику, налил себе бренди и вернулся с бокалом к своему креслу.

Эта ночь не предвещала ничего хорошего, но ее итог был для Кристиана очевиден. По крайней мере он сможет удовлетворить свое любопытство.

– Не верю, что вас всерьез беспокоит то, что все могут узнать об остальных темных делах, которыми вы занимались. Подумаешь, всего-навсего какие-то грузовые перевозки между Англией и Францией на протяжении нескольких лет. Во время войны вы, Эшфорд, обладали значительным влиянием в правительстве. Вы служили в Адмиралтействе, не правда ли? Полагаю, что при желании вы легко могли узнать о расположении военно-морских сил вдоль побережья Франции.

Услышав это, Эшфорд даже бровью не повел.

– Кто бы мог подумать, что у странноватого отпрыска Истербрука хватит ума обратить на это внимание. Я всегда полагал, что в тихом омуте черти водятся, и опасался, что вы, возможно, знаете больше, но скрываете это. Не случайно вы подозрительно хорошо играли в вист, ни на минуту не давая мне расслабиться.

– Мой отец натаскал меня в таких вещах. Он серьезно относился к своему общественному положению и чувству долга. И требовал того же от меня. Поэтому мне трудно понять, как можно заниматься контрабандой во время войны. Неужели сиюминутная выгода и прибыль от этой незаконной торговли стоит доброго имени и угрозы бесчестья? Стоит ли игра свеч?

– Риск был минимальным. Поэтому контрабанда является излюбленным развлечением в Англии. Спросите у любого в Кенте или на острове Гернси. Прибыль была баснословной. Особенно во время войны.

– Размеры прибыли были такими же неприлично громадными, как и масштабы позора, которым вы покрыли свое имя. Какое бы решение ни приняли ваши коллеги-пэры, народ будет расценивать ваши действия как измену Родине.

Эшфорд покачал головой и рассмеялся:

– Началось все вполне безобидно. Как невинная школьная шалость. Наша компания добилась на удивление больших успехов на Востоке. Ваш отец придумал и осуществил на практике очень простую схему. Нашим посредником был представитель Ост-Индской компании в Калькутте. Он договаривался с такими судовладельцами, как Монтгомери, о перевозке кое-какого груза. С опиумом все обстояло просто. Во время войны мы как-то сидели за игрой в вист, и Деннингем в сердцах посетовал на то, что нигде нельзя достать настоящего французского вина. Вот мы и решили его раздобыть и отправились на западное побережье, в Гасконь.

– Вы занимались контрабандой вина?

– Началось все с вина. Дальше – больше. Потом мы действовали все более смело и решительно, без оглядки на закон. Не стану рассказывать, как постепенно разрасталась тайная торговля. Отсюда возникли мои проблемы с Медоусоном. И с вами тоже. Для всех вокруг будет лучше, если никто не узнает о том, что в годы войны процветала контрабанда.

Кристиан поднялся и подошел к окну, которое выходило на улицу.

– Не думаю, что вы похитили мисс Монтгомери только затем, чтобы поговорить со мной по душам. Если вы немедленно не освободите ее, я буду расценивать это как желание оказать на меня давление. Тогда у меня не останется другого выхода, как бросить вам вызов. Вы оскорбили женщину, которая мне дорога, и это не сойдет вам с рук.

– Пожалуй, вы правы.

– Что ж, полагаю, именно этого вы и добивались. Чтобы мы могли решить этот вопрос между нами, с глазу на глаз.

– Это было бы превосходно.

– Что заставляет вас думать, что в случае вашей смерти я не расскажу обо всем, что только что узнал от вас?

– Слово джентльмена. Ваш долг перед вашим честным именем и честью вашей семьи. Ваши суждения, которые вы откровенно высказывали за совместной игрой в вист. Не следует народу знать, что мы, пэры, такие же простые смертные, как они, падкие на грех. Ничем не лучше простых людей. Вы сами это прекрасно знаете и разделяете мое мнение. – Эшфорд пригубил бренди. – Однако вам еще рано трубить в фанфары. Если кому-то из нас двоих и суждено умереть, так это вам.

«Это мы еще посмотрим», – подумал Кристиан, но ему стало не по себе от холодной самоуверенности Эшфорда, и в комнате на мгновение воцарилась зловещая тишина.

Кристиан посмотрел Эшфорду в глаза и сказал:

– Я не стану бросать вам перчатку. Тем не менее возможно, что вскоре у вас не будет другого выхода, как самому вызвать меня на дуэль. Готовьтесь к встрече гостей. Они уже в пути.

Эшфорд нахмурился и подошел к окну. Кавалькада экипажей двигалась по темной улице к его особняку.

– Разрази меня гром, Эшфорд. Похоже, этим епископам и лордам не терпится перекинуться с вами в картишки.

Эшфорд отвернулся от окна. Его лицо вытянулось. Он был потрясен.

– Не пойму я вас, Истербрук. Если вы обвините меня сейчас, перед всеми этими людьми, запятнаете свое собственное имя. Вы предаете сейчас своего отца, свою кровь. Роняете себя в глазах общества, в конце концов.

Кристиан посмотрел из окна на людей, входивших в дом.

– Я никого не предаю. Напротив, возвращаю себе честное имя и восстанавливаю справедливость. Я действую, как велит мне мой долг. Что касается моего отца и моей дурной наследственности… Что ж, вы, как никто другой, должны были знать, с кем связались.

В доме поднялся переполох. Из узкого коридора, в который выходили комнаты на чердаке, доносился шум.

В глазах Изабеллы был испуг.

– Что бы ни случилось, куда бы нас ни увезли эти люди, Истербрук их из-под земли достанет, – заверила Леона Изабеллу. – Он нас вызволит из плена. Он очень влиятельный человек.

Судя по тому, какое у Изабеллы было сейчас лицо, она не разделяла уверенности своей хозяйки. Затаив дыхание, она следила за происходящим. Шум за дверью становился все сильнее. Вооружившись стулом, Леона приготовилась защищаться от тюремщиков, которые с минуты на минуту могли ворваться в комнату.

Разумеется, она не была настолько наивна, чтобы полагать, что это может спасти их с Изабеллой, однако собиралась сопротивляться до последнего. Леона отдавала себе отчет в том, что, судя по величине и убранству этого дома, его владелец был богат и влиятелен – возможно, более богат и влиятелен, чем маркиз Истербрук. Поэтому, организуя похищение, этот человек имел возможность нанять столько вооруженных людей. Нападавших было так много, что даже Тун Вэй не смог их одолеть.

Леона похолодела, мысленно представив жуткую картину, которую они с Изабеллой увидели в холле, когда их выводили из дома. Два незнакомца лежали без движения на полу. Они с Изабеллой чуть не споткнулись об их тела. А еще там был Тун Вэй – весь в крови. Он был ранен. А может быть, убит. Слезинка задрожала у Леоны на ресницах, а сердце сжалось от дурного предчувствия.

Вдруг дверь приоткрылась. Леона собрала всю свою волю в кулак и подняла над головой опрокинутый стул.

– Изабелла, – раздался в темноте голос Миллера. Изабелла бросилась к двери. Через мгновение Миллер уже держал Изабеллу в объятиях. У Леоны отлегло от сердца. Она опустила стул на пол.

Мгновение Леона смотрела на двух влюбленных, не в силах оторвать от них взгляд. У мистера Миллера был такой радостный вид, он так трепетно обнимал Изабеллу, что у Леоны не оставалось сомнений – молодой человек не на шутку влюблен. Он то осыпал ее лицо поцелуями, то нежно смотрел на Изабеллу, не в силах отвести от нее глаз. Леона никогда не видела мистера Миллера таким взволнованным.

В этот момент Леона увидела Истербрука, который тоже смотрел на счастливых влюбленных.

В следующую секунду он заметил Леону и, подойдя к ней, крепко обнял. Леона расплакалась: она слишком долго сдерживала себя, отчаянно борясь со страхом, и теперь наконец дала волю эмоциям.

– Я знала… Знала, что вы придете. Я знала… – повторяла Леона.

Поцелуй Истербрука заставил ее замолчать. Тепло его губ и сильные руки вселяли в Леону спокойствие.

– Что с Тун Вэем? – спросила Леона.

– Он ранен. Но я уверен, что он будет жить.

Слезы снова брызнули у нее из глаз, неся с собой облегчение.

– Чьих это рук дело? Это организовал Медоусон?

– Нет, не он. Другой человек. Оказалось, что у них был еще один сообщник-партнер. Пятый.

– Вы победили его?

– Да. Вы теперь в полной безопасности.

В глазах Леоны стояли слезы. Спокойствие Кристиана постепенно передавалось ей.

– Значит, теперь вы отвезете меня домой?

– Вас отвезет Миллер. А мне еще нужно закончить одно дело. После этого я приеду к вам. – Кристиан обратился к Миллеру: – Миллер, нам пора.

– Что вы собираетесь делать? – спросила Леона, когда Кристиан вел ее по коридору мимо множества дверей, из которых выглядывали любопытные слуги.

Истербрук ничего ей не ответил. Молчал они когда они спускались с лестницы. У дома выстроились в ряд экипажи. Некоторые из них уже начали отъезжать от дома, из других выходили какие-то люди.

– Кто приехал, Кристиан? Объясните мне, что случилось?

Миллер взял Леону за руку и открыл перед ней дверцу экипажа. Молодой человек выглядел очень собранным, серьезным и не слишком радостным.

Кристиан предложил Леоне пройти в экипаж, но она отказалась.

– Кто такие эти люди и что им здесь понадобилось?

– Эти люди – члены палаты лордов. Я предъявил вашему обидчику обвинение в их присутствии. Мы провели заседание и вынесли приговор.

– Разве не лучше было предъявить обвинение в суде? Какой приговор могут вынести эти люди?

– Приговор, которой гласит, что будет лучше, если обстоятельства вашего похищения не будут рассматриваться в палате лордов, где не удастся избежать огласки. Леона, этот дом принадлежит герцогу, члену палаты лордов, пэру с прекрасной репутацией, пользующемуся большим влиянием в обществе. Его древний род имеет славную историю, уходящую глубоко в века.