– Вот и Маха так сказала. Что же мне делать? Налысо побриться, что ли? – в шутку спросил Виталик.

– Как вариант! Тебе пойдет, – хмыкнул Степан.

– Дядя Стеша, ты меня ведь вызвал сюда для дела. Что случилось? – уже серьезно спросил Виталик.

– Да, Виталька. Нам с Махой нужна твоя помощь, – сказал Степан, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. – Мой сын Кеша пропал. Его отчим Виктор поместил пацана в интернат…

– Вот гад, – перебил его Виталик.

– Эх! Я не лучше! Пацан дерзкий. Нагрубил мне, я разозлился и не стал оформлять над ним опекунство, как над Махой. Я сдал его в детдом. Я, родной отец сдал сына в детдом! – сжал кулаки Степан. – Ненавижу себя за это! Это все гадюка Лена. Хотя, я тоже хорош…

– Поверить не могу! Дядя Стеша… Но, так в чем дело?! Давайте вернем его, заберем из детдома, – предложил Виталик разумное решение.

– Видишь ли, не все так просто. Его взяла под опеку одна семья из Тверской области. Нужно съездить туда и забрать Кешу. Маха все рвется туда поехать в одиночку. Я, естественно, не отпускаю ее одну и с ней поехать не могу. Сам видишь, какой я стал, – вздохнул Степан. – Твоя мама во мне шестнадцать дырок проделала. Я и по дому-то еле передвигаюсь.

– Ты хочешь, чтобы я поехал с Махой, дядя Стеша? – понял все с полуслова Виталик.

– Вот именно! Я всегда знал, что ты умный мальчик, – рассмеялся Степан. – Я не очень помешал твоим делам?

– Да, какие у меня могут быть дела?! Я с удовольствием уволился. Этим морем я сыт по горло. Я же и в мореходку пошел, чтобы умотать подальше от моих мегер, – нахмурившись, произнес Виталик, вспомнив, как его изводила мелкая вредная девчонка Настя и убивала своим равнодушием родная мать. – Конечно же, я поеду с Махой куда угодно! С ней, хоть на край света! Ха-ха-ха!

– Спасибо, Виталик! – сказал Степан, хлопнув его по плечу, но тут же ехидно рассмеялся. – Маха права. Ты и правда внешне до ужаса похож на свою сестру. Ха-ха!

– И твою дочь, между прочим, – огрызнулся Виталька.

– Что?! Откуда ты знаешь? – удивился Степан.

– Я что, на дурачка похож? Думаешь, мы с папой не знали о тебе и маме? – усмехнулся Виталик. – Эх, дядя Стеша, не любил бы я тебя с детства…

– О, да ты, оказывается, не только лицом похож на Настю, – покачал головой Степан.

– Хм… Ну, ладно! – непонятно к чему сказал Виталик и пошел в дом.

Маха проснулась и, не открывая глаз, томно потянулась. Рядом по-прежнему лежал Виталик и обнимал ее. Она приоткрыла глаза и невольно вскрикнула. Вместо кудрявого блондина рядом лежал бритый налысо тип, похожий на Виталика, и скалился в улыбке.

– Что с тобой? – спросила мигом проснувшаяся Маха.

На фоне загоревшего лица Виталика невероятно смешно смотрелась совершенно лысая белая голова.

– Я не говорил, что служил на атомной подводной лодке, – не переставая смеяться, ответил Виталик. – Видишь, за ночь все волосы выпали. Хорошо, хоть брови остались.

– Идиот, – легонько пнула его в грудь Маха. – Ну что ты с собой сделал? Ты стал похож на только что откинувшегося зека.

– Супер! Значит с имиджем я не промахнулся. Это лучший прикид для того места, куда мы с тобой поедем, – таинственно произнес Виталик, не переставая дразнить Маху легкими прикосновениями к груди.

– Куда мы с тобой поедем? – не поняла Маха. – Ты, как Сфинкс, говоришь загадками.

– Я говорю, мы завтра же поедем за твоим братом в Тверскую область, – сказал Виталик, крепко прижав к себе Маху. – Мы обязательно вернем твоего брата. Заодно я и с племянником познакомлюсь…

– О, Виталька! Это чудесная новость! – воскликнула Маха, поцеловав его и проведя рукой по непривычно гладкой коже бритой головы. – Нам нужно собраться в дорогу… Нужно составить список всего, что нужно взять с собой.

– Ты что, собралась там зимовать? – рассмеялся Виталик. – Ничего лишнего брать с собой не стоит. Поедем налегке, поездом. Если все пойдет хорошо, через день твой братец уже будет дома.

Он нагнулся к Махе и припал к ее губам долгим горячим поцелуем, от которого у нее закружилась голова и томительно заныло тело в ожидании любви. В то утро Степан так и не дождался к завтраку Виталика и Маху. Он сам пожарил себе яичницу и сварил кофе, а затем, чтобы не мешать молодым, вышел в сад.

– Совсем уже взрослая моя Маха. Виталик хороший парень, но он в душе бродяга. Надолго ли хватит его любви?! – размышлял он, прогуливаясь по аллейке между яблонями. – А вообще, можно ли доверять сыну Лены? Может, в душе он тоже убийца, а я отпускаю с ним мою Маху?!

XIV

Маха и Виталик, взявшись за руки, с небольшими рюкзачками за спиной, стояли на перроне Ленинградского вокзала. Меньше трех часов пути и они приедут в Тверь, а там сориентируются на месте, как им лучше добраться до фермы Шевцовых. Не известно, доходит ли до нее автобус или нужно будет искать попутку. Они взяли дешевые билеты в плацкартном вагоне. Зачем тратиться на купе ради трех часов сомнительного комфорта?

Виталик не выпускал руку Махи всю дорогу и пытался обнять ее, но Маха либо смотрела в окно поезда, либо сидела молча, погруженная в собственные мысли. На душе было ужасно муторно. Почему? Она сама не понимала, но по опыту знала, что предчувствие ее никогда не обманывает. Виталик что-то говорил. Резко повернувшись к нему и увидев рядом со своим лицом его черноглазую физиономию с широкими прямыми бровями, она вздрогнула и снова отвернулась. В темноте общаться с Виталиком была гораздо приятнее.

За окном проплывали очаровательные подмосковные пейзажи, скрашенные еще больше зеленью деревьев. Симпатичные дачные поселки, лесополосы с хвойными красавицами, сады и поля, маленькие города и деревеньки. Все они, как кадры фильма в телевизоре, сменяли друг друга, но на грустную и сосредоточенную в данный момент Маху лишь наводили тоску, усыпляя своей монотонностью. Приехали в Тверь. До фермы Шевцовых было почти шестьдесят километров. Виталик договорился на вокзале с одним стариком на «копейке». Виталик сел впереди, а Маха расположилась на жестком заднем сидении, но ей сейчас это было безразлично. Сердце нестерпимо ныло, предчувствуя беду. Старая машина со второй попытки завелась, и вот она уже подпрыгивает на колдобинах, углубляясь в дебри провинции. Старик оказался угрюмым и молчаливым. Он всю дорогу раздражал Маху своими навязчивыми мыслями о том, что ему нежно чинить протекающую крышу дома и строить сарай.

За поворотом проселочной дороги, наконец, показалась ферма, но даже издали было видно: что-то не так. Подъехав ближе, Маха с Виталиком разглядели почерневшее пепелище с торчащей печной трубой вместо некогда стоявшего здесь большого деревянного дома.

– Что здесь произошло?! – воскликнула Маха.

– Так, пожар был у Шевцовых. То было, кажись, в начале июня. Там еще четверо ребятишек заживо сгорели, – сказал старик таким спокойным голосом, словно говорил о вчерашней погоде.

– Что?! – вскрикнула Маха. – Погибли?

– Ну, да. Об этом все газеты писали и по телевизору говорили, – тем же тоном ответил старик.

– Ты, старик, все знал и ничего нам не сказал? – начал злиться Виталик.

– Полегче, сынок! – угрожающе зарычал старик. – Вы ведь и не спрашивали. Попросили отвезти, я вас привез. Платите, как договаривались.

Виталик заплатил старику. Тот напоследок спросил:

– Вы остаетесь или вас назад везти?

– Скажите, у кого здесь можно узнать подробности случившегося. Может, здесь есть отделение полиции? – спросила плачущая Маха.

Старик хрипло рассмеялся.

– Вон за той сосенкой твой полицейский участок, – не переставая скалиться, сказала он, показывая рукой в сторону леса. – А если серьезно, в деревне Верхняя Кузьминовка есть участковый, да и местные много чего расскажут.

– Тогда везите нас туда! – решительно сказала Маха и села в «копейку».

Виталик на сей раз сел рядом с ней и взял ее за похолодевшую влажную ручку.

– Может, он жив? Не переживай раньше времени, – попытался он успокоить Маху, но она словно не слышала его.

– Пожалуйста, расскажите все, что знаете, – взмолилась Маха, обращаясь к водителю. – Там мог быть мой брат.

– А чего же ты брата в детдом то отдала, милая? – хмыкнул старик.

– Я тогда в больнице была, – сказала Маха, проигнорировав удивленный взгляд Виталика с уползшей вверх правой бровью.

– Вот оно что! – ответил старик. – Тогда слушай. Шевцовы эти человечишки дерьмовые. Об этом все знают. Они брали под опеку сироток вроде твоего брата из детдомов и заставляли пахать на себя до седьмого пота. Видала, какая у них ферма была? Все это детским трудом создавалось. Они с продажи своих продуктов на рынках и ярмарках такие барыши имели…

– А все дети погибли? – перебила старика Маха.

– Нет, не все. Один малец исчез, а остальные погибли. Что там произошло, точно никто не знает, но говорят, у них газовые баллоны взорвались. После пожара эти Шевцовы все распродали и уехали неизвестно куда. Вот такие дела. Все, приехали, – объявил старик, остановившись возле небольшого отштукатуренного белого здания с государственным флагом над входом. – Здесь и сельская администрация, и участковый, и почта. Все здесь. Вас не ждать?

– Нет, спасибо, – автоматически ответила шокированная Маха, а Виталик добавил старику денег.

– Ну, бывайте здоровы! – сказал он и, развернув «копейку», исчез в облаке пыли за поворотом.

– Он жив! Слышишь, Виталик, он жив! Жив! – как мантру повторяла Маха. – Кеша жив! Мы обязательно найдем его!

Маха с Виталиком вошли в универсальное административное здание деревни Верхняя Кульминовка. Участковый полицейский в принципе, ничего нового им не сказал. Да, был пожар. Взорвался газ. Погибли дети. А что стало с младшим, одиннадцатилетним Иннокентием Маховым, никто не знает. Он в розыске, но никто его не видел.