Полицейские поехали в больницу. По пути старший полицейский, который в свое время выезжал на убийство Нины, заметил:

– Да… Бедная девочка. То отчим прирезал мать, теперь мачеха захотела убить отца.

– Что-то я не помню эту девчонку. Когда убили мать, ее не было в городе? – спросил младший по званию полицейский.

– Девочка лечилась в клинике от наркозависимости, – ответил старший полицейский.

– Ну и семейка! – рассмеялся старший по званию полицейский.

Когда полиция подъехала к больнице, там уже были их московские коллеги. Оказалось, что какая-то женщина, обезумев, убила свою дочь инвалида, а затем покончила с собой. Сухо описанное в полицейских протоколах и отчетах двойное убийство являлось душераздирающей драмой для ее непосредственных участников. Лена, будучи уверенной, что она отравила Маху и зарезала Степана, прямиком направилась к Насте в больницу. Лена решилась разом положить конец всему и всем.

– Скоро придет конец твоим мучениям, моя золотая, – сказала она, поцеловав по-прежнему прекрасные ручки свое доченьки.

В ответ Настя что-то промычала. Лена не смогла сдержать слезы, хотя поклялась себе не поддаваться слабости. Настя с бессмысленным выражением лица смотрела на мать, когда та делала ей смертельную инъекцию и заснула мертвым сном, так ничего и не поняв. Последним действующим лицом разыгравшейся драмы была сама Лена. О себе она тоже не забыла, сделав такой же укол, как и Насте. Лена легла на койку рядом с телом любимой дочери, и навеки закрыла глаза, продолжая крепко держать Настю за руку. Без Насти ее жизнь потеряла смысл. Без любимой дочери ей не нужен был ни этот проклятый дом, ни муж, ни Москва. Все потеряло смысл. Без Насти никто не заслуживает права жить, особенно эта наглая рыжая тварь, дочь Степана, Маха. Такого рода мысли вертелись в больной голове Лены и это стали ее последние мысли.

XII

Маха осталась совершенно одна в большом доме с кровавой лужей посреди кухни. Ее била крупная дрожь от всего произошедшего. Это она еще не знала о смерти Насти и самоубийстве Лены. Маха не раз представляла себе что-то подобное с непременной гибелью всех виновников несчастий ее семьи, но ведь Степан тоже ее семья. Он ее родной отец, который играл с ней в детстве, водил в зоопарк, катал на качелях и гулял с ней по красивым московским паркам. С папой у Махи было связано столько счастливых детских воспоминаний! Она, конечно, очень обиделась на него за двойное предательство.

Вначале он бросил их с Кешей и ушел от мамы к другой женщине, а потом появился в их жизни снова, чтобы обманом привести к ним под крышу свою внебрачную дочь Настю. Такое сложно простить! Но, с другой стороны, Маха видела, что отец смотрит на нее с искренним восхищением и в его глазах, как и в детстве, она видела искреннюю любовь. Став взрослой, она лучше стала его понимать, но простила ли его? Маха и сама не знала ответ на этот вопрос, но она точно знала, что не хочет, чтобы папа умер. Он единственный родной человек, оставшийся у нее. Конечно, где-то по свету ходит Кеша, но его еще нужно найти!

Маха плакала, растерявшись, как маленький ребенок, забытый родителями дома и испугавшийся своего одиночества. Она не знала, что делать. В голове звенела одна мысль:

– Как там папа?

Маха быстро собралась, вызвала такси и поехала к нему в больницу. Ее не пустили к Степану, объяснив, что ему сейчас проводят сложнейшую операции. У него в нескольких местах пробиты легкие, кроме того, множественные ранения брюшной полости и даже перелом ребра.

– Перелом? – не поняла Маха.

– Да, перелом. Его ударили ножом с такой силой, что сломали ребро, – пояснил врач. – Ни одно из ранений само по себе не смертельно, но пациент потерял много крови. Только чудом лезвие ножа прошло в сантиметре от сердца. Пока рано делать прогнозы. Мы сделаем все, что можем, но все зависит от общего состояния его здоровья и желания жить.

Многочасовая операция, бесконечное сидение в больничном коридоре и вот из операционной выходит один из хирургов.

– Доктор, как он? – спросила побледневшая, вымученная Маха.

– Операция прошла успешно, но стояние пациента стабильно тяжелое. Остается только ждать. Будем надеяться, он справится, – сказал хирург. – Девушка, послушайте моего совета. Идите домой. Вы сейчас ничем отцу не поможете. Нужно ждать. Поезжайте домой и отдохните. На вас смотреть больно.

Маха нехотя ушла. Заходя в дом, она старалась не смотреть на черную засохшую лужу крови посреди кухни.

– Приберусь завтра, – решила она, прошмыгнув наверх. – Что мне сейчас нужно, так это горячая ванна.

После ванны Маха уснула. Ей приснилась прапрабабка Прасковья. Она, как живая, стояла возле ее кровати и сочувственно на нее смотрела.

– Я не хочу, чтобы папа умер! Что мне сделать, чтобы он остался со мной? – спросила Маха.

– Степан еще не завершил свой жизненный путь. Он должен при жизни попытаться исправить то зло, которое произошло по его вине. Настя с Леной уже получили по заслугам, а Степан будет искупать свою вину перед тобой страданиями и болью до конца своих дней, – ответила Черная Пронька и растаяла в воздухе.

Маха хотела спросить, что с Леной, но не успела и проснулась. Сон был настолько реалистичным, что казалось, Прасковья и вправду только что присутствовала в ее комнате. Маха включила свет.

– Полчетвертого. Какая рань! – подумала она. – Я уже не усну. Может, заняться уборкой? Этот кровавый кошмар на кухне нужно убрать немедленно, а то и я, как Лена, сойду с ума.

Маха занялась уборкой, ликвидировала все следы кровавого побоища, сняла и закинула в стиралку забрызганные кровью отца светлые шторки с кухонного окна. Махе не давали покоя мысли о том, что сказала Прасковья про Лену и Настю. Что она хотела сказать? И вообще, куда делась Лена? Маха вздрогнула от мысли, что Лена ведь может и вернуться в дом. Что тогда? Она-то уверена, что разделалась с Махой. Увидев дочь Степана живой, Лена наверняка попытается снова ее убить. Маха подошла к входной двери и закрыла ее на защелку, снаружи открыть которую невозможно.

Когда Маха закончила уборку, солнце уже ярко светило в окна, но Маха не рискнула выйти из дома даже чтобы вынести мешки с мусором. Она поставила их в гостиной около двери и пошла в душ. Затем, от нечего делать, она стала пролистывать новости в планшете. Ее внимание привлекло сообщение о трагическом происшествии в одной из городских больниц. Развернув вкладку, Маха от неожиданности выронила из рук планшет.

– Что?! Лена убила Настю и себя? – вскрикнула Маха, не веря собственным глазам. – Но, это слишком даже для Лены! Это сказочно чудесно! Они больше никогда не вернутся в мой дом! Они навсегда исчезли?! Сгинули твари! Сдохли!!!

Далее Маха сделала то, что давно мечтала. Вооружившись большими черными мусорными пакетами, она пошла наверх, чтобы навсегда вышвырнуть из своей жизни и своего дома весь хлам, засоривший его и отравивший своими токсичными парами. Вначале она пошла в свою бывшую комнату, которой так недолго радовалась в одиночестве. Маха с остервенением вытряхивала из шкафа, всех его ящичков и отделений вещи Насти и бросала их в мусорный пакет. Ей было плевать, что это дорогие, почти новые вещи, которые можно было бы продать. Она хотела вымести из дома любые напоминания о Насте и ее мамаше. В мусор летело все – одежда, обувь, нижнее белье, аксессуары, косметика и прочее.

– Бомжам на счастье! Ха-ха-ха! Пусть ее шмотки отправляются к черту вместе со своей хозяйкой! – кричала Маха с перекошенным от ожесточения лицом. – Ого! Туфли Louis Vuitton! На помойку!

Открыв коробку, Маха увидела, что внутри, помимо вычурных босоножек находится пачка денег. Маха пересчитала свою находку. В коробке было припрятано сто шестьдесят тысяч рублей. Деньги Маха, конечно же, выбрасывать не стала, а положила в карман халатика. Маха с ненавистью смотрела на свою бывшую комнату, вернуть которую можно было лишь одним способом – уничтожить любое напоминание о ее временной владелице. Маха скривилась, понюхав покрывало на своей кровати.

– Все вокруг насквозь провоняло ее мерзким запахом, – скривилась Маха. – Никакая стирка тут не поможет!

В мусорный мешок полетели покрывало с кровати, все постельное белье и даже шторы с окна. Маха решила переклеить обои в своей комнате и уж тогда вернуться в нее. А пока она поживет в Кешиной комнате. Выметя все, что так или иначе напоминало Настю, из своей комнаты, Маха пошла в спальню родителей. Она с удовольствием швыряла в мусорные мешки все, что принадлежало Лене, оставляя только вещи отца.

– Комнату родителей нужно полностью избавить от напоминания о Лене и сделать ремонт, – решила Маха. – Папа скоро выпишется из больницы и вернется в свою комнату.

Она успокаивала себя оптимистичными мыслями и надеждами, но сердце ныло при каждом упоминании об отце. Маха чувствовала себя виноватой в том, что произошло. Если бы она не заменила лекарство Лены на пустышку, у нее не случился бы нервный срыв и она не попыталась бы убить папу.

Маха позвонила в фирму, занимающуюся ремонтом квартир. Приехала элегантная девушка, чтобы осмотреть фронт работ. Из предложенного каталога для своей комнаты Маха выбрала очень симпатичные обои цвета слоновой кости с розоватыми цветочками. С новыми обоями хорошо сочеталась плотная розово-бежевая пестрая ткань для штор и покрывала на кровать. Комнату отца она решила оформить в спокойных кремово-салатных тонах. Маха знала, что папе его по-новому оформленная комната понравится.

Через пять дней к Махе вернулась ее обновленная комната. Она совершенно по-другому, не так, как было раньше, расставила в комнате мебель, передвинув кровать ближе к окну. Шкаф нашел свое место вдоль стены, где раньше стояла кровать, а на противоположной стороне разместились письменный стол и секретер. В общем, Маха осталась довольна работой мастеров фирмы и с удовольствием перебралась в свою комнату. Все получилось довольно мило, а главное, не было изгажено посторонними враждебными людьми.