Напротив, если бы она и прибыла в этот дом, она появилась бы тут законной хозяйкой, замужней дамой. Именно так и вышло бы, доведись ей встретить Стюарта Сомерсета на каком-нибудь вечере и решить: вот он, лакомый кусочек. Ее очаровали бы рассказы о его необычном детстве, она умоляла бы поведать ей щекочущие нервы подробности. Правда, что в их доме водились крысы величиной с кошку? Правда, что он не умел ни читать, ни писать? Каково испытывать голод и нищету? Потом она обсуждала бы услышанное с подругами, хихикая и, возможно, слегка содрогаясь в душе.

Она заставила себя остановиться и повернуть обратно. Даже в лучших кварталах Лондона по ночам было небезопасно. Ей пора уезжать, не то она напросится на неприятности. Ее третье посещение пивной вызвало просто нездоровое внимание, в основном со стороны мужчин, к которым она бы поостереглась приближаться ближе, чем на пятьдесят футов.

Не прошло и двух минут, как она услышала за спиной шаги – это был мужчина, и он быстро приближался. Верити резко обернулась. Может, это Стюарт Сомерсет наконец вернулся домой и... идет за ней следом? Разумеется, нет. Она узнала мужчину – среднего роста, т,0щий, с налитыми кровью глазами, пахнет выпитым в неумеренных количествах пивом и дешевым мылом. Весь вечер он слонялся возле пивной в компании с другим мужчиной, и оба пожирали ее заинтересованными взглядами, причем с очередным ее появлением в пивной их любопытство росло.

Мужчина был почти перед ней. Он удивился, когда она вдруг обернулась и оказалась с ним лицом к лицу. Некоторое время они разглядывали друг друга, а потом его рука проворно потянулась к ее сумочке. Не раздумывая, Верити сжала пальцы, размахнулась правой рукой и врезала ему по лицу.

Точнее, по шее, потому что его голова запрокинулась. Хороший получился удар. Она была ужасно напугана, но все же обрадовалась, когда увидела, что у него заплетаются ноги. Пусть сегодня она одета почти как леди, но сил ей не занимать – она могла тащить гору посуды высотой в половину собственного роста или целый бок теленка.

Выругавшись, он снова схватил ее ридикюль. Ну нет, не выйдет! Она положила деньги в туфлю, но в сумочке лежала единственная фотография ее родителей, прихваченная наудачу.

Она замахнулась ридикюлем. Еще один крепкий удар. Перед этим она зашла в книжный магазин и купила на обратный путь книгу Мэри-Элизабет Брэддон. Кажется, у книги достаточно острые углы.

– Сука! – простонал грабитель и схватил ее запястья. Каблуком правой туфли она что было силы наступила ему на ногу. Взвыв, он ударил ее по лицу. Она почти не почувствовала, как загорелась щека и хрустнула шея, потому что в следующий миг была счастлива услышать, как он взвыл от боли, когда ее каблук снова нанес удар, посильнее первого.

Она растопырила пальцы свободной руки и ткнула его в глаза. Он заорал. Верити повернулась, чтобы убежать, надеясь, что отбила у него желание преследовать ее, но очутилась лицом к лицу с его приятелем, вовсю благоухающим винными парами.

– С дороги. – Ее губы сами собой складывали слова. – Мой муж будет здесь с минуты на минуту.

Второй грабитель осклабился:

– Какой у тебя муж! Как у бабы яйца.

Грубая рука схватила ее за волосы, и голова девушки дернулась назад. Она лягнула того, кто был сзади, и попыталась разбить голову стоящему перед ней грабителю книгой миссис Брэддон. Но на сей раз удача была не на ее стороне. Он выбил сумочку из ее руки, схватил ее запястье и вывернул руку.

Верити закричала от боли и лягнула грабителя в ляжку. Зарычав, он выпустил ее руку. Ее локоть врезался в его ребра. Но тут второй грабитель схватил ее за талию, поднял и бросил на землю. Один из них прыгнул на нее сверху; она уже не разбирала, кто из них кто.

– Заберем сумку – и деру! – упрашивал тот, который остался стоять. – Скоро явятся копы.

– Сначала я преподам ей урок.

Огромный кулак приблизился к ее лицу. Закрыв глаза, Верити напряглась в ожидании страшного удара, который расколет ей череп.

Стюарт решил пройтись пешком. Заседание в палате общин выдалось исключительно долгим. Он попросил извозчика высадить его, не доезжая до дому, чтобы размять ноги.

Он устал. Но день еще не закончился – Стюарт был приглашен на бал. Не просто бал, а бал у герцогини Арлингтон.

Его медали за отвагу, полученное недавно наследство, слава одного из самых молодых членов парламента – он получил кресло в результате дополнительных выборов два месяца назад – все шло ему в актив. Но сегодняшний бал у Арлингтонов, главное событие светской жизни этого года, закрепит его положение в обществе, отметит особой печатью, которую ставят лишь матроны самого высокого ранга.

Тогда дело выбора жены заварится всерьез. Стюарт закрепит нынешний успех. Юные леди станут строить догадки относительно его перспектив в будущем. С одной из них он придет к соглашению – сделка купли-продажи, почти то же, что каждый день происходит на базаре где-нибудь в Дели.

Поэтому он непременно отравится на бал. Будет танцевать. Беседовать о вещах, которые имеют для истории не большее значение, чем для океанского лайнера прилипший к его корпусу моллюск. А утром он встанет пораньше, чтобы встретиться с лордом-канцлером, который был его поручителем при вступлении в «Иннер темпл»[11].

Он повернул на свою улицу и встал как вкопанный. Там, всего в двадцати шагах, разыгрывалась сцена, которую нечасто увидишь, живя в одном из лучших кварталов Лондона. Уличная драка! Еще хуже – двое мужчин били женщину. Женщина храбро сражалась, но что она могла против двух насильников!

Стюарт бросился бегом.

Мужчины бросили женщину на землю. Один из них сел на нее сверху и занес кулак. Стюарт перехватил его руку сзади и отшвырнул негодяя прочь. Судя по звуку, тот врезался в уличный фонарь. Обхватив поперёк второго мужчину, Стюарт отправил его в том же направлении.

Стонущие грабители кое-как встали на ноги. Один из них потянулся к лежащей на тротуаре сумочке. Стюарт наступил на нее ногой. Грабители взглянули на ридикюль, потом на Стюарта, переглянулись и бросились бежать, словно сам черт гнался за ними.

Лежащая на тротуаре женщина осторожно приподнялась на локтях. Ее прическа растрепалась в пылу сражения, и буйная масса кудрей почти закрыла перепачканное грязью лицо. Рот изумленно раскрылся.

– Вы целы? – спросил он.

Если с ней все в порядке, он вернет ей ридикюль и пойдет своей дорогой. Она скорее всего проститутка, и ее добыча за этот вечер привлекла внимание несостоявшихся грабителей. Он ничем ей не обязан – просто заданный из вежливости вопрос.

– Я... я... – Она огляделась вокруг. – Ох нет!

Стюарт услышал акцент, твердые согласные и энергичные гласные, совсем не похоже на речь любой из уличных девиц. А он перевидал их немало, пока жил в трущобах Ард-вика.

– Не беспокойтесь. Вот ваша сумочка.

Он помог ей встать. Сунул в руки в перчатках потертый испачканный ридикюль и смятую шляпку. Она вцепилась в них мертвой хваткой.

– Спасибо, – пробормотала она. – Благодарю вас, сэр.

И тут же, не прошло и тридцати секунд, как она расплакалась, проливая обильные, словно море, потоки слез. Пошарила в своем ридикюле. Ее пальцы дрожали – похоже, она не нашла того, что искала.

– Вам больно?

Он дал ей свой носовой платок.

Покачав головой, она прижала платок к глазам. Но это было все равно что остановить всемирный потоп.

Нет, она не проститутка – слишком ранимая для жизни на улице. Он попытался угадать. Сшитый у хорошего портного костюм, состоящий из юбки и жакета, больше подходил респектабельной гувернантке, чем уличной шлюхе. Вероятно, она служила у кого-то из соседей. Получила свободный вечер – и вот возвращалась домой.

– Который из домов ваш, мисс? Она снова покачала головой.

– Я живу не здесь, – ответила она срывающимся голосом. – Я сама доберусь до дома, благодарю вас. Прошу, не задерживайтесь из-за меня.

Снова этот акцент, словно зубцы серебряной вилки постукивают о хрустальный бокал. Несомненно, это выходило у нее намного аристократичней, чем у виконтессы, с которой он беседовал пару дней назад.

– Вряд ли. На вас уже один раз напали, – возразил он. – Идемте со мной. Я найду вам экипаж.

Сделав это предложение, он понял, что не сможет идти с пей, пока она в таком состоянии, растрепанная, вся в слезах. Он взял ее за локоть, развернул и повел к своему дому – он был в нескольких шагах. Открыл дверь своим ключом, шагнул в сторону, давая ей возможность пройти в дом первой.

Но эта женщина, которая последовала за ним с покорностью ягненка, и не подумала входить. Напротив, она попятилась. Испугалась-таки! Он почти слышал ее смятенные мысли.

«Чужой. Те двое хотели только мои деньги. Этот может оказаться еще хуже».

Хорошо. Значит, она не совсем дурочка.

Она судорожно вздохнула. Подняла к нему лицо. Сквозь завесу волос он почти разглядел ее глаза. Она смотрела на него, как будто он материализовался из воздуха. Ее состояние можно было описать как среднее между шоком и параличом.

– Не хотите ли умыться, прежде чем мы отправимся на поиски кеба? – спросил он. – Поглядеться в зеркало?

Некоторое время она пристально смотрела на него, затем коснулась волос рукой и ахнула. Затем робко вошла в дом вслед за ним. Стюарт зажег лампы в передней и главном холле, а потом указал на лестницу:

– Ванная двумя этажами выше. Вторая дверь налево. Она бегом бросилась наверх.

Стоило упомянуть зеркало, как ее недоверие к нему улетучилось без следа. Стюарт покачал головой. Может, она и не дура, да ненамного разумней мешка с репой.

Верити схватилась за волнистый край ванны. Рука болела. Спину ломило. Наружная часть бедра ныла, она ударилась этим местом, когда её швырнули на землю. Но физическая боль казалась незначительным неудобством по сравнению с царящим в ее голове разгромом.