Дженнифер Аподака - Восхищенный взгляд

Но он был ублюдком. Законченным.

И поэтому он обошел кровать, стащил со своей стороны подушку и бросил ее на ковер. Он оставит Айви одну.

– Люк? – Голос ее прокатился над кроватью и разбудил в нем голод. Он теперь не просто ее хотел. Он хотел ее втрое сильнее. Потом он вспомнил свой сон, вспомнил, какой видел ее в своем кошмаре, и голод обернулся болью.

– Я буду спать на полу. – Он положил голову на подушку и приказал своему телу расслабиться и успокоиться. После такой разрядки он должен был бы перейти в коматозное состояние, а он, напротив, был, что называется, на взводе.

Люк слышал, как дышит Айви. Она делала то, что делают все, когда хотят показать, что у них все в порядке. Вдох, выдох, судорожный вдох, и снова: вдох-выдох, вдох-выдох.

Дерьмо!

– Тебе принести обезболивающее? Или лед на лицо? – Может, у нее щека болит. Люк знал, что поступает жестоко, но сейчас так лучше. Ведь он предупредил ее, он сказал ей, что годится для секса, но больше ни для чего. Но как-то так вышло, что Айви привнесла в их отношения что-то еще. Она пыталась успокоить его с помощью секса, который был больше, чем просто секс.

Наконец она ответила ему очень тихо:

– Все в порядке. Я приняла таблетку перед тем, как легла. Ты можешь спать на кровати, я не сдвинусь со своей половины.

Люк готов был зарычать.

– Я не хочу разбудить тебя криками, если мне снова приснится кошмар. Мне и на полу хорошо.

Он услышал шорох, потом Айви наклонилась и укрыла его теплым одеялом.

Господи! Ну как мужчина может следовать своим приоритетам, если женщина делает вот такое?

– Дело не в тебе.

Айви засмеялась.

– Это линия разлома, Стерлинг. «Дело не в тебе, дело во мне. Мне нужно пространство». Ты не можешь порвать со мной, потому что мы не встречаемся. У нас просто секс. Ничего особенного. – Она похлопала его по плечу и снова вытянулась на кровати.

В ту секунду, как рука ее покинула его плечо, Люк испытал чувство потери.

– Обычно я ни с кем дважды на свидания не хожу. – Он хотел, чтобы она поняла.

– Понятно.

Но ведь он и за ней не ухаживал по-настоящему, верно? Он не водил ее ужинать, не заставлял смеяться, не говорил ей ласковые слова до тех пор, пока обоим не захотелось бы секса. Он ее использовал. Дважды. И хотел снова ее использовать. Секс – вещь реальная, чувства – нет. Люк закрыл глаза, полный решимости выбросить весь этот мусор из головы.

– Ты когда-нибудь влюблялся, Люк?

Он открыл глаза.

– Нет.

– Значит, мы больше похожи, чем ты думаешь. Любовь делает тебя слабым, уязвимым. Глупым. Любовь – это выбор, но люди ведут себя так, словно это неизбежность. Болезнь, которую они не могут победить. Кто хочет вот так потерять контроль над своей жизнью?

Айви говорила о своей маме.

– Ты любила Дирка, – веско заметил Люк.

– Вот именно. И потому что я разрешила себе его любить, я не видела, что он со мной делает.

Необычно было общаться с ней вот так, с пола. Люк ее не видел, и потому этот разговор не казался таким уж странным, каким он, наверное, был на самом деле. Из любопытства он спросил:

– Ты еще кого-нибудь любила?

Айви молчала довольно долго. Слышалось только их дыхание. Потом она ответила:

– Давно, в старших классах школы.

– И что случилось с мальчиком из старшего класса?

– Оказалось, что ему ботаники совсем не нравятся. Он использовал меня, чтобы подобраться к моей маме. Моя мама всегда пользовалась успехом. Мне было очень стыдно тогда… – Айви замолчала.

Люк болезненно поморщился. Ему было больно за нее. Он видел школьные фотографии Айви. Сейчас она выглядит как лидер группы поддержки, но тогда она действительно выглядела неуклюжей отличницей. Но чтобы собственная мать?

– Твоя мама не…

– Нет, мама пыталась меня предупредить, но я ее не слушала. Потом он сказал своим друзьям, что трахал мою мать, а я настолько глупа, что ни о чем не догадалась. Этот слух разошелся по всей школе.

Господи! Неудивительно, что она себе не доверяет.

– Ты уверена, что твоя мама…

Айви хмыкнула.

– Моя мама явилась на тренировку футбольной команды, за которую он играл, и сказала ему при всех его дружках, что она не ходит на свидания с маленькими мальчиками. И пусть прекратит врать, потому что его ложь лишь подтверждает, что он еще мальчик, а не мужчина. Да, и еще: если она услышит, что он хоть что-то сказал плохое о ее дочери, то она расскажет всем, что он пытался, но у него не встал.

Люк закинул руки за голову. Одеяло было таким мягким, особенно по сравнению с твердостью пола.

– Черт, твоя мать – страшная женщина. Но она явно тебя любит.

– Я знаю это. И всегда знала. Как бы худо ни шли дела, как бы мне ни было порой неловко за нее, я знала, что мама любит меня.

– Спи, принцесса.

– Почему ты меня так называешь?

Потому что для него она была и останется принцессой. Она никогда не будет его. По-настоящему – нет. Такая женщина, как Айви, дорогого стоит. Она честная и верная – Люк подумал о ее верности матери. Он восхищался ею. Она боролась изо всех сил за свою мать, пошла даже на то, чтобы просить помощи у него, Люка, который олицетворял в ее глазах все то, что она ненавидела.

– Сегодня в нашей программе «Правда удивительнее вымысла». С нами в студии популярная ведущая радиошоу «Экономик секс хекс» Айви Йорк.

– Здравствуйте, Уитни. Спасибо, что пригласили. – Айви постаралась придать голосу как можно больше спокойствия и уверенности. Она сидела в звукозаписывающей кабинке на родной радиостанции. Ли работала за пультом, записывая интервью Айви, которое брали у нее для другой радиостанции, чтобы вставить в завтрашнее шоу Айви.

Уитни вкратце изложила обстоятельства, при которых были украдены нефритовые богини, об убийстве Трипа, о слухах, связанных с Человеком-Легендой, и о прочих скандальных сплетнях. Затем она спросила:

– Но как такая разумная женщина, как профессор Регина Паркер, могла позволить такому «плохому парню», как Трип Вон, украсть ее статуэтки? Вам не кажется, что вся ситуация как-то не вяжется с тем, что вы пропагандируете в своей передаче?

Айви ответила так, как ответил бы профессиональный психолог:

– И да и нет. Мои теории остаются только теориями и служат для того, чтобы предупреждать женщин – да и некоторых мужчин тоже – о том, что их экономическое здоровье в их руках. И кроме них о нем никто не позаботится. Но в реальной жизни мы имеем дело с людьми, а не с теориями. Профессор Регина Паркер действительно женщина умная и денег на ветер, как известно, не бросает. Но она человек, и ничто человеческое ей не чуждо. Трип оказывал ей услуги, он был ей полезен и стал в определенном смысле частью ее жизни. При этом он пробрался в ее жизнь так ловко, что, фигурально выражаясь, тревожная сигнализация не сработала. Так часто бывает.

– Значит, вы не вините профессора Регину Паркер?

– Нет. Какой смысл кого-то в чем-то обвинять? Так уж случилось, и теперь мы пытаемся исправить положение. Что действительно горько, так это то, что Трип Вон погиб, собственной жизнью заплатив за то, что не устоял перед искушением. Разумеется, полиция делает все, чтобы найти убийцу.

– И даже рассматривает вашу мать как возможную подозреваемую.

– Я не буду комментировать это заявление, но хочу повторить, что полиция делает свою работу, и все мы стараемся помочь ей, потому что хотим, чтобы убийцу поймали и чтобы статуэтки вернулись к владелице. – Айви с осторожностью подбирала слова, стараясь следовать наставлениям юристов, которых наняла станция.

– И тут мы подходим к тому, что все произошедшее впрямую коснулось вас лично. Ваш отец пришел на телевидение и прозрачно намекнул, что вам в прошлом сошла с рук кража трех миллионов долларов.

У Айви свело живот и вспотели ладони. Однако тон ее нисколько не изменился – сказались годы тренировок.

– Я была освобождена от обвинений. Полиции точно известно, кто украл деньги, и его тут же схватят, если он посмеет ногой ступить в Соединенные Штаты. – Айви перевела дух, надеясь, что если Дирк слышит эту передачу, то поймет намек. Затем она продолжила: – К тому же важно подчеркнуть, что я не видела отца больше десяти лет, и заявил он о себе лишь тогда, когда моя передача на радио получила некоторую известность. Мы с отцом, мягко говоря, не слишком близки.

– Отсутствие отца в вашей жизни способствовало тому, что у вас сложилось убеждение, будто некоторые мужчины никогда не взрослеют и из обычных мальчишек превращаются в, так сказать, «плохих парней», которые используют женщин?

Айви удивленно моргнула. Она не ожидала такого вопроса, вернее, вопроса в такой формулировке.

– Есть хорошие мужчины, есть плохие, а есть и всякие прочие между этими крайностями. Так же, как есть хорошие и плохие женщины. В своей передаче я всего лишь стремлюсь вооружить женщин тем инструментом, с помощью которого они могут себя защитить. Этот инструмент годится и для мужчин.

– Но вы акцентируете внимание на «плохих парнях». В частности, на Человеке-Легенде. В особенности на Человеке-Легенде. Вы не раз критиковали его в своих передачах, а теперь его имя связывают с вашим. Вот уж действительно правда удивительнее вымысла!

У Айви пересохло во рту. Она посмотрела на Ли, и сердце ее учащенно забилось. Люк появился в студии, видимо, несколько минут назад. Он стоял в аппаратной со скрещенными на груди руками, бросая свирепые взгляды то на нее, то на Ли. До Айви дошло, что пауза в эфире затянулась, и она поспешила ответить:

– Почему меня связывают с Человеком-Легендой, я не знаю. Я тут ни при чем. Могу лишь сказать, что он действительно ищет статуэтки, и я надеюсь, он их найдет. – Айви схватила бутылку с водой и сделала глоток. Ей так хотелось на весь эфир сказать правду: что Люк лучше, чем о нем говорят. Что он совсем не такой, каким она его считала. Но от опрометчивого шага ей помогло удержаться воспоминание о том, как Люк обошелся, с ней после секса. И кстати, что он тут делает?