Я не знала, как лучше ответить: «Пыталась украсть виноградник, чтобы вернуть его вам» или «Забирала вашего сына из тюрьмы».
– Была в суде.
– В суде? – оживилась мама. – Получала разрешение на брак?
– Подавала иск о судебном запрете.
– На что?
– На продажу виноградника.
– Это ни к чему не приведет, – рассмеялся отец.
– Мы с Беном не можем заплатить ту сумму, которую тебе пообещали в «Марри Грант», но, если ты согласишься получать процент с будущих доходов, по деньгам выйдет почти то же самое. В любом случае мы найдем способ все тебе выплатить.
Родители переглянулись. Папа скрестил на груди руки.
– И какой же у тебя план? Бросить работу?
– Нет. У нашей фирмы есть представительство в Сан-Франциско.
– Ты что же, собираешься работать юристом и одновременно заниматься виноделием? – усмехнулась мама.
– Вам с Беном виноградник не нужен, – заявил отец. – Просто ты вбила себе в голову, будто он нужен мне.
– Я тоже люблю виноградник, – возразила я.
– Настолько, что готова отказаться от всего, к чему так стремилась? Включая работу и брак с Беном?
– Виноградник не помешает ни тому, ни другому.
– Ты просто не понимаешь, что значит быть виноделом, – ответил отец, серьезно глядя на меня.
Он снова повернулся к бочкам: разговор был окончен. Мама на меня не смотрела.
Я вышла из винного подвала и быстро направилась вверх по склону.
Я знала, что родители сердятся. Но я тоже сердилась. Из головы не шли мамины слова: «Хорошо подумай, прежде чем от чего-то отказываться. В итоге ты пойдешь на все, лишь бы это вернуть». Отец хотел отказаться от всего, что имел; такое решение пугало и приводило меня в замешательство. Возможно, не мое дело убеждать отца, что он совершает ошибку. Возможно, не стоило даже пытаться. Однако я боялась не только за него. При мысли о потере виноградника я чувствовала себя так, словно лишилась почвы под ногами. Впервые за многие годы я поняла, сколько значит для меня это место.
Я посмотрела в сторону винного подвала. На пороге появилась мама. Папа вышел вслед за ней, неся на плече ящик с вином. Мне хотелось окликнуть их, но они были слишком далеко и все равно бы ничего не услышали – тем более того, что я не умела выразить словами.
Холмы Себастопол-Хиллс, Калифорния, 2004 г
Ночь перед свадьбой сына. Время, которому полагается быть счастливым. Однако Дэну было неспокойно. Неспокойно, потому что Бобби выбрал Маргарет. Дэн любил Маргарет и знал, что она отлично подходит их мальчику. Беда в другом. Он сомневался, что сын тоже так думает. Когда у Маргарет случился выкидыш, Бобби как-то поделился с Дэном сомнениями – насколько вообще умел делиться чувствами. Он молод. Ребенка у них не будет. Куда спешить?
Дэн задал ему самый очевидный вопрос:
– Почему бы не подождать?
Бобби ответил честно:
– Потому что тогда я на ней не женюсь, а я знаю, что должен.
Разве это не худший повод – для любого решения?
Дэн съездил на пивоварню и немного посидел с детьми. Джорджия специально приехала на свадьбу из университета. В чем-то она походила на Бобби. Тоже считала, что обязана идти неким определенным путем – учиться на юридическом. Дэн знал: отчасти ей действительно хочется изучать деликты и налоговое право. С виду она счастлива. Или же убедила себя, будто счастлива, что чаще всего одно и то же.
Когда Дэн вернулся домой, Джен сидела на крыльце и записывала имена гостей на карточках, чтобы каждый знал, где его место за длинным столом, который завтра будет украшен виноградными листьями, освещен свечами и фонарями.
Джен указала на окна комнаты Финна и пояснила:
– Невеста спит сегодня наверху.
– Маргарет? Почему она здесь?
Джен пожала плечами.
– Говорит, что хочет с самого утра мне помогать. Я отправила ее в комнату Финна, чтобы она случайно не встретилась с Бобби. Это же вроде плохая примета? Глупо волноваться из-за таких пустяков, но ничего не могу с собой поделать.
– Мальчики все равно собираются переночевать у Финна, если не останутся в «Таверне братьев» до утра. Дети сильно налегали на спиртное, когда я уходил, в том числе Джорджия.
– Утешительная новость.
– Финн был не в духе. Все повторял, что хранилище выглядит нелепо. Предлагал сдавать его для проведения свадеб, если дела на винограднике пойдут совсем плохо. Назвать Великим винохранилищем и брать по пятьдесят тысяч за неделю.
– Неплохая мысль, – улыбнулась Джен.
Дэн поднялся на крыльцо и сел рядом с ней.
– Я за них волнуюсь.
– За всех троих?
– Да.
– Волноваться положено мне. А ты должен говорить, что все будет хорошо.
– Я думал, теперь мы будем меньше за них переживать. А сейчас даже тяжелее, чем в детстве. Они становятся собой.
Джен положила поверх стопки еще несколько готовых карточек.
– Наши сыновья – хорошие люди. Ты научил их заботиться друг о друге. А наша дочь идет к той цели, которую сама себе поставила.
– Тебе не трудно с ней разговаривать?
Джен пожала плечами.
– Ей просто нравится слово «деликт». Это пройдет.
– Бобби не хочет жениться.
Джен взяла Дэна за руки.
– Это тоже пройдет.
Он наклонился к ней и произнес то, в чем раньше не признавался даже самому себе:
– Меня огорчает, что никому из них не нужен виноградник.
– Мы сами воспитывали детей так, чтобы они хотели чего-то своего.
– Конечно, – кивнул Дэн, – но… Да нет, это глупо. Сам не знаю, что говорю. Я рад, что они занимаются тем, чем занимаются. Рад за каждого из них. Просто у меня сентиментальное настроение.
– Похоже на то, – ответила Джен и придвинулась поближе.
– Я сам отговорил Джорджию оставаться здесь. Отправил исследовать новые миры.
– И?
– По-моему, она не счастлива в том мире, который выбрала. По крайней мере, не так счастлива, как раньше.
– Тогда она еще вернется домой.
В комнате Финна врубили музыку – на весь дом загремел панк-рок.
– Что это с ней сегодня?
– Предсвадебная лихорадка?
Дэн поднял голову, раздумывая, бросить в окно камушком или просто сбегать наверх и выяснить у будущей невестки, не сошла ли она с ума.
– Пойдем, я тебя кое-куда отведу, – сказала Джен.
Она провела его через виноградник к четырнадцатому блоку, где на небольшой лужайке были приготовлены одеяло, бутылка вина и маленький радиоприемник.
Здесь они не слышали музыки и не видели ничего, кроме друг друга. Дэн принялся целовать жену – сначала нежно, потом все более страстно. Затем встал позади нее и начал медленно задирать подол платья. Джен оперлась на него, обхватила за талию и бедро. Он толчками вошел внутрь, держась одной рукой за ее живот.
Дэн отвел волосы у жены с лица.
– Тебе тоже кажется, что это наш первый раз?
Это и был первый раз. Но далеко не последний.
Насущная необходимость
Когда я подошла к дому, подъездная дорожка была заставлена машинами: на ней стояли грузовики организующей банкет фирмы, грузовик флориста, фургон мебельной компании. Готовясь к вечеринке, люди сновали по дому и лужайке, несли куда-то свечи, фонари и цветы, лимоны и виноградные листья в стеклянных вазах, тащили на спине диваны.
– Привет!
Я обернулась: посреди подъездной дорожки стояла Сюзанна, одетая в длинную, как платье, блузку и невысокие сапожки. Она была на восьмом месяце беременности и выглядела потрясающе.
– Я приехала, – объявила Сюзанна и раскрыла объятия.
Вне себя от радости я бросилась ей на шею.
– Что ты здесь делаешь?
– В смысле, что я здесь делаю? А сама-то ты как думаешь? Отлыниваю от работы, разумеется.
Она стиснула меня в объятиях, потом отстранилась.
– Слушай, как ты могла не упомянуть, что мать ребенка – Мишель Картер? Самая безумная деталь во всей истории.
– А что это меняет?
– Меняет, как я преподнесу твою историю всем остальным. А правда, что каждый январь Мишель проводит чистку медом и весь остальной год питается гамбургерами с картошкой фри?
– Откуда ты это взяла?
– Где-то читала. Неважно.
– А что важно?
– Не могла бы ты выяснить, как именно она это делает? Я тоже люблю гамбургеры с картошкой фри.
Я склонила голову набок, глядя на подругу.
– Ты что, ехала на машине от самого Лос-Анджелеса?
– Нет. Села на самолет, а в Сан-Франциско взяла напрокат машину. За восемьсот долларов.
– Ужас.
– Хочешь вернуть мне деньги?
– Ты потрясающая, – с улыбкой ответила я.
Сюзанна закатила глаза.
– Давай не будем об очевидном. У меня мало времени – до обратного рейса пятьдесят минут.
– Ты разве не останешься на вечеринку?
Сюзанна обняла себя за живот.
– Солнце мое, раз мне нельзя пить, я с тем же успехом могу отправиться к дантисту.
Мы зашагали в сторону виноградника.
– Начнем с главного, хорошо? – заговорила Сюзанна.
– Хорошо.
– Что это за безобразие на тебе надето и почему?
Я взглянула на свои джинсовые шорты и блузку в крестьянском стиле, которые нашла в шкафу. Волосы у меня были собраны в два слабо закрученных узла.
– У нас в Сономе все так ходят. В стиле кэжуал.
– Нет, вот стиль кэжуал. – Сюзанна указала на собственное платье. – А это стиль семидесятых! Не распускайся!
– Постараюсь.
– Вот и отлично, потому что у меня есть один совет, который тебе не понравится.
– Слушаю.
– Знаю, я сказала, что ты должна выйти за Бена. Но я еще раз подумала и пришла к выводу, что это не так. Ты правильно сделала, когда его бросила.
– О чем ты?
Сюзанна взяла меня под руку.
– Я о том, что Чарльз изменил мне в старшей школе. Что мне пришлось пережить его предательство.
– Ты же приводила это как довод в пользу того, что я должна остаться с Беном!
"Восемьсот виноградин" отзывы
Отзывы читателей о книге "Восемьсот виноградин". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Восемьсот виноградин" друзьям в соцсетях.