Ликвидатор подвез его почти до самого дома, начисто проигнорировав просьбу «до ближайшего метро, а там я сам как-нибудь». И расстались они, крепко пожав друг другу руки. Как раньше. Что ж, так гораздо лучше. Период «апартеида», как любил обзывать все это Лесничий, подошел к концу. По крайней мере, в присутствии Олега Семь-сорок чувствовал себя вполне комфортно.

Интересно, наладятся у Олега с Ленкой отношения или нет? Со стороны посмотришь, вроде все нормально. Олег гадостей ей не говорит, она тоже язычок на привязи держит. Даже улыбаются друг другу, со стороны и не скажешь, что в разводе. Лишь бы только больше не ругались. Хотя, может быть, только в присутствии чужих у них все так гладко. Еще неясно, о чем они сейчас в машине треплются. Ладно, это уже их дела. Сами разберутся. Как и Кристина с Лесничим. Неспроста же Олег его к себе уволок, чтобы дать ребятам возможность наедине пообщаться. Все возвращается на круги своя, так, как и должно быть.

Сергей подошел к своему подъезду, открыл тяжелую дверь с кодовым замком, и тут ему навстречу, едва не сбив с ног, выскочила Янка, яростно сражающаяся с застежкой своей сумочки. От неожиданности Семь-сорок застыл на месте, и только глупо улыбался, глядя на родное лицо с нежной россыпью веснушек, выводить которые Янка не желала из чистого упрямства, считая, что они только прибавляют ей шарма.

— Ой, Сережка! Сколько лет, сколько зим!

— Привет, Яна! Сто лет тебя не видел! Как дела? Рассказывай!

— Да какие у меня могут быть дела — так, проделки. Верчусь, как белка в мясорубке. Ты лучше скажи, чего такой замызганный? Никак решил под бомжа закосить? Непонятно, как тебя еще милиция не загребла. Ты себя в зеркало видел, на что похож?

— Догадываюсь. Поэтому и ползу в сторону квартиры, чтобы это все с себя сбросить. Да я еще сглупил, отказался в последний раз глаза промывать, а теперь понимаю, что зря. Такое ощущение, что под веками целые барханы песка накидало, глазами словно по наждачке водишь.

— Чего-то я не врубаюсь. Ты откуда идешь-то, из какой пустыни?

— Про взрыв прошлой ночью слышала? Подъезд жилого дома сложился.

— Ну да. Какую программу не включишь, везде показывают.

— Ну вот, нас только-только отпустили. Я там с ночи обретался. Завал разобрали и адью.

— Точно, ты же в Службе спасения числишься, как же я забыла! Слушай, а повернись-ка спиной!

— Зачем это?

— Ну, повернись, повернись!

Сергей послушно развернулся, постоял так секунд пять и вновь вернулся в прежнюю диспозицию.

— Ну, все увидела, что хотела?

— Так это ты был! Я когда смотрела, как спасатели работают, еще обратила внимание, что один уж больно на тебя похож. А это ты и был!

— Ну, не уверен. Может, и я, а может, и нет. Мы ж там все на одно лицо, в касках, да респираторах, как из инкубатора. Только по одежке и можно было кое-как разобраться. А снимать нас могли только издали: прессу держали подальше от завала.

— Да точно ты! Я ж тебя именно со спины и признала! Еще подумала: тебе-то там откуда взяться? Решила, что это мои личные глюки и успокоилась. Слушай, очень тяжело было, да? Там же столько погибших…

— Да ладно. Все закончилось, о чем тут говорить. Честное слово, единственное желание — забыть, как кошмарный сон. Лучше про себя поведай, как ты, чего ты. Когда в горы идешь, какие дальнейшие планы? И вообще, я на тебя обижусь: могла бы в гости зайти, раз уж маму навещаешь! А то совсем пропала для общества!

— Да я, собственно говоря, обратно переехала, так что сам в гости заходи.

— Да ты что! И когда?

— Три дня назад. Да, еще хотела сказать: в горы я не иду. Если получится, махну на море на бархатный сезон, а нет — так и нет.

— А почему вдруг от гор отказалась? Ты же так туда хотела, столько готовилась?

— Ну, Юра оказался не тем парнем, на которого я могла бы положиться, да еще и в экстремальной ситуации. Собственно говоря, именно он настоял на том, чтобы я отказалась от этой поездки.

— Это еще почему?

— Ни с того, ни с сего решил, что мне там делать нечего. Мол, горы — это для настоящих мужчин, а женщины там только под ногами мешаются. Спасай их, отвлекайся от непосредственного покорения горных высей. Ну и так далее. Мол, я девушка с зачатками разума, в отличие от других представительниц слабого пола, поэтому должна понять и принять его доводы. Пока он там будет с горными орлами соревноваться, я должна его терпеливо ждать и страдать в ожидании нашей встречи. Представляешь, еще спросил, умею ли я ждать!

— И что ты ему ответила?

— Конечно же, что умею. Мол, я сразу трех парней из армии дожидалась, какие проблемы! Могу и его дожидаться, не вопрос!

Семь-сорок буквально пополам сложился от смеха. Историю про трех Янкиных одноклассников, одновременно загремевших в армию, он слышал, и неоднократно. Янка, как самая ответственная из всей компании — еще бы, бывшая староста класса! — взяла на себя переписку с ребятами, и добросовестно каждую неделю отправляла всем трем по письму, чтобы не скучали. В итоге после демобилизации они все вместе собрались у Янки, подарили ей огромнейший букет цветов и невероятных размеров лохматого тигра, который с той поры всегда лежал около ее кровати. Насколько Сергей был в курсе, они до сих пор дружили, правда, уже в несколько увеличенном составе, поскольку Янкины однокашники обзавелись семьями, а кое-кто и детьми.

Кое-как отсмеявшись, Сергей выдавил из себя:

— И что Юра?

— А ничего. Психанул, устроил образцово-показательный ор. В общем, ничего интересного. Можно сказать — классически незамысловатый тип реакции самца-собственника. А меня эти вещи утомляют, и изрядно. Так что отныне я — абсолютно независимая женщина…

— … шагающая по жизни с гордо поднятой головой, — в унисон с Янкой закончил Семь-сорок. Они переглянулись и расхохотались уже на пару. Эта была одна из любимых Янкиных фраз-паразитов, которую давно выучили наизусть все ее близкие друзья, и которая ужасно раздражала Янкину маму.

— Что сегодня делаешь вечером? — словно невзначай поинтересовался Сергей, любуясь, как ловко бегают по сумочке Янкины пальцы, пытаясь сладить с непокорной застежкой, никак не желающей встать на место.

— Да вроде пока никаких планов. Сейчас смотаюсь в редакцию, потом еще в пару мест за гонораром, и домой. Приеду и завалюсь читать книжку. Подруга шикарное фэнтези подбросила, невозможно оторваться.

— Совсем таки невозможно?

— Ну, если мне предложат что-то более интересное, то готова рассмотреть варианты.

— А как насчет дегустации эля на лоне природы?

— «На лоне природы» — это, я понимаю, в близлежащем скверике, а элем нынче обзывается жигулевское пиво? Диспозиция в целом верна?

— Скверик — это запасной вариант, если придешь поздно и не захочешь смотаться за город. А вот по поводу эля — обижаешь. У меня целая бутылка темного стекла заныкана, причем большая, как шампанское, только пробка другая, с металлическим креплением. Случайно в супермаркете обнаружил, попробовал — класс! Побежал и на оставшиеся таньга последнюю купил. Между прочим, больше их не завозят, так что считай — эксклюзивная бутыль, вряд ли в скором времени еще что-то подобное попробуешь. А в качестве закуски предлагаю копченый сыр палочками. Ну, скажем, «чечил». Так как?

— Ну, против такого я устоять просто не в силах. Тогда я тебе звякну, как вернусь, идет?

— О’кэй, о-би-и!…

* * *

Ликвидатор с Ленкой сидели в машине напротив ее дома вот уже минут пятнадцать, но все не могли определиться и наконец-то разойтись. Говорили ни о чем, почти не глядя друг на друга, осторожно и исподволь получая информацию, кто как провел это время. Если не считать скандалов, это был первый их разговор без криков и взаимных претензий, и даже если затрагивалась какая-то скользкая тема, они сразу же сворачивали с нее, чтобы не спровоцировать конфликт. Как ни странно, больше всего Ленке сейчас хотелось прижаться щекой к груди Олега — так, как раньше. Она уговаривала себя, что это — нелогично. Олег — человек, глубоко ее обидевший, любые проявления хороших чувств с ее стороны — это поощрение его дурного поведения… Только все эти уговоры почему-то не действовали. Поэтому она даже почти не удивилась, услышав вдруг от себя:

— Может, зайдешь чай попить? Что мы в машине-то сидим, дома удобнее!

Олег на минутку задумался, потом покачал головой:

— Что-то мне ни чаю, ни кофе не хочется. А вот на Саньку бы я с удовольствием поглядел. Так давно его не видел! Знаешь, когда сегодня ребенка на завале нашел и вынес, так сердце защемило. Словно родной кто-то погиб. Сразу про Санечку подумалось: не дай Бог такая судьба ни ему, ни кому другому.

— Меня тоже сегодня пробрало. Когда первых откопали. Спасибо Кристе, а то еще чуть-чуть — точно в истерику бы ударилась. Честно говоря, сама от себя такого не ожидала.

— Ну, в это я с трудом поверю. Это, дорогуша, ты на себя наговариваешь. Истерики на почве излишней впечатлительности — явно не твой стиль. Кстати, матушка твоя говорила, ты на работу возвращаешься?

— Ну да. Только пока не в операторы, а в группу работы с корреспондентами. Буду новичков регистрировать, документы всяческие оформлять, плюс вести базу данных. Зато все ночи свободные, а то как же я Саньку на целые сутки брошу! Так хоть вечером с ним посижу, поиграю. Да и работа поспокойнее операторской.

— И то верно.

— Ну что, идем?

— Давай. Сейчас только машину закрою. Слушай, а у тебя можно ненадолго ванну оккупировать? А то не хочу с Санькой в таком виде играть. На мне ж грязи — вагон! Да еще какой грязи…

— Без проблем. Кстати, у меня твои старые джинсы остались, можешь переодеться. А футболку какую-нибудь я тебе точно разыщу.

— Здорово. Лучше и не придумать. Спасибо, Ленок!

— Да не за что…

Когда свежевымытый Ликвидатор в джинсах со слегка продранными коленками вышел из ванной, у Ленки изнутри словно прокатилась теплая волна. Она, чтобы скрыть свое смущение, слегка подтолкнула вперед Саньку. Санька, смешно косолапя, со всех ног бросился к отцу, радостно вопя что-то неразборчивое. Ликвидатор с разбега подхватил его и закружил под самым потолком, отчего Санька завопил еще громче и восторженней. А потом Олег уселся прямо на полу на палас и позволил своему отпрыску издеваться над собой, как тому угодно. Санька ползал по нему как заправский скалолаз, разумеется, с поправкой на возраст. Потом фыркал ежиком, катал по отцовским ногам машинки, запускал ручонки в шевелюру Олега и чего-то оттуда пытался вытащить, натужно сопя. Олег разрешал ему все. Ленка, чтобы не мешать, отправилась на кухню готовить, но мама отослала ее обратно. Мол, уже все сделано, иди, лучше с мужем посиди.