— Я же вам объясняла: меня все устраивает, у меня самая лучшая работа в мире. С чего вы взяли, что…

— А кто плакался, что в голову ничего нового не приходит, что лучше всего копии получаются? Или не припоминаешь? Девонька, да не дуйся ты на меня! Я ж тебя не ругаю или на слове ловлю, я помочь хочу! Я вижу, что тебе твой труд не в радость, а сейчас посмотрел — и понял, в чем дело. Ладно, ладно, замяли, а то уже вся накуксилась, еще чего доброго вообще рисовать перестанешь. Просто знай: если еще захочешь об этом поговорить — я всегда готов. А дуться не надо, право слово!

Внутри у Кристины все бушевало от негодования. Нет, ну надо же! Тоже мне, нашелся ценитель красоты! «Я сам так не могу, руки у меня под лопату заточены, зато точно знаю, как надо»! Да таких ценителей — только свистни. Каждый тебя с превеликим удовольствием в грязи изваляет. И почему нельзя просто сказать: «Кристина, у тебя очень хорошая техника, здорово рисуешь», вместо того, чтобы ее со столяром сравнивать? Вот пусть сам хоть что-нибудь подобное изобразит, а потом пусть поучает, сколько влезет! Да такой пейзаж знающий народ на вернисаже с руками оторвет! «Волна резиновая»! Нет, ну надо же такое придумать!

Хотя кое-что он, конечно, угадал. Она действительно давно уже не задумывается над тем, как именно рисует то или это. Раньше, вроде — да, задумывалась. А сейчас просто времени на это нет, а если и было бы, то жаль его тратить на подобные вещи. Все равно все под заказ рисуется. А заказчики полет свободной фантазии не сильно жалуют, им главное, чтобы получилось так, как на эскизе, и никаких неожиданностей.

А ведь если так посмотреть, пейзаж-то она для себя рисовала! Вот странно! А отношение к нему, как к очередному заказу, не более! Может, и правда попробовать нарисовать что-нибудь так, как раньше? Как Фомич говорит, «чтоб каждый мазок что-нибудь значил»? И сравнить для себя, есть ли разница. Если нет, значит, это все измышления Фомича на почве творческой зависти. А если есть…

На эту тему Кристина почему-то даже побоялась думать дальше. Завтрашний день покажет. На лодке на дальнее озеро она, конечно, уже не поедет, и так руки ноют по самые лопатки. Наверняка, хороший пейзаж можно и поблизости от дома найти, чтоб с мольбертом за тридевять земель не тащиться, и не один. Правда, придется без купания обойтись, ну это уж как-нибудь в следующий раз. Да, и место лучше в тени выбрать, а то плечи уже пощипывает от солнечных поцелуев. Как бы не пришлось еще из себя линяющую змею изображать!

* * *

Ликвидатор открыл ключом дверь, бросил в прихожей бесформенную сумку-баул, скинул когда-то белые кроссовки, облепленные засохшей грязью чуть ли ни в сантиметр толщиной. Вслед за кроссовками прямо на пол отправились джинсы и футболка, не сильно отличающиеся друг от друга по цвету. Оставшись в одних плавках, Олег протопал в комнату, оглядел ее уныло и плюхнулся на кровать. Превращение уютного семейного гнездышка в классическую холостяцкую берлогу произошло как-то незаметно и очень-очень быстро. И как это раньше он умудрялся не доводить свою квартиру до такого состояния — непонятно. Вроде тоже один жил, никакие женщины здесь уборкой не занимались и лоск не наводили. А вот, поди ж ты, стоило Ленке свалить, все прямиком отправилось в тартарары. И никакого желания наводить прежний уют. А зачем? Нельзя сказать, чтоб Олега радовал этот бардак, скорей наоборот, но тратить свободное время, вылизывая все до единого квадратные сантименты своей жилплощади… Ну его подальше, такой порядок!

После вчерашнего в голове еще что-то шумело и побаливало, особенно в районе затылка. То ли бодун так хитро дал о себе знать, то ли он обо что-то головой приложился, когда бои без правил изображал. Настроение было ниже среднего, поскольку с утра организаторы отозвали его в сторону и тактично намекнули, что еще один такой разгул, и Олега на соревнования больше приглашать не будут. Будто сами так ни разу не отрывались! Ну, хреново ему было, требовала душа полета — неужели не понятно? Хорошо еще по пунктам его прегрешения перечислять не стали, а то бы точно не выдержал, вломил кому-нибудь по полной программе. Так мало этого, по дороге еще заглох — забыл вовремя залить бензин. Никто из проезжавших мимо машин поделиться топливом желания не выразил, пришлось ловить тачку и с канистрой ехать до ближайшей заправки, а потом обратно. Больше часа потерял, не говоря уже о финансах! Что за жизнь!

Издевательски радостно разлился трелью телефон. Ликвидатор было решил послать всех к черту и не подходить, но противный агрегат не унимался. Мысленно махнув рукой, Олег походкой усталого зомби подошел к телефону.

— Алло, Алло! Олег, это ты? — в трубке раздался голос тещи. Этой-то что от меня надо? — удивился Олег.

— Я, Нина Михайловна. Кому ж еще быть?

— Слава Богу, а то я уж думала, что не застану тебя. У меня до тебя разговор серьезный имеется!

— Если вы по поводу того, чтобы я про Саньку забыл, то…

— Олег, Олег! Подожди, я совсем не по этому поводу звоню! То есть, конечно, речь пойдет о Сашеньке, но совсем не то, что ты думаешь. Я тебе даже больше скажу: Лена о том, что я с тобой разговаривала, не узнает. А если узнает, то мне не поздоровится, так что у нас с тобой интерес в этом деле, можно сказать, обоюдный.

— Так в чем же дело? — спросил изрядно заинтригованный Ликвидатор. В последний раз так ласково теща говорила с ним, когда они вместе забирали Ленку из роддома. Да и то, что она ведет какую-то свою игру за Ленкиной спиной — это явно что-то новенькое в цирковой программе.

— Лена запретила тебе видеть сына, но я считаю, что она поступает неправильно. Конечно, ты понимаешь, что она очень обижена, поэтому ведет себя, как бы это сказать, неосмотрительно.

— И? К чему это все?

— Я думаю, что будет лучше, если ты будешь приходить к Саньке и хоть иногда гулять с ним. Не хочу, чтобы мой внук забыл, как выглядит его отец.

— Я тоже этого не хочу. Но как вы собираетесь объяснить все Лене? Когда мы общались в последний раз, она пообещала мне, извиняюсь, все мои причиндалы оторвать, если только увидит меня рядом с Санькой.

— Я ничего не собираюсь ей объяснять. Тем более что она все равно меня слушать не будет. Лена зациклена на собственных эмоциях и не видит дальше своего носа.

— И как же будут тогда проходить наши встречи? Что-то я пока с трудом себе это представляю.

— Я буду тебе звонить, когда Лены не будет дома. В крайнем случае — скажу, где ты сможешь найти меня с Санькой во время прогулки. Да, так, наверное, будет даже лучше. Ты подъедешь и сможешь поиграть с сыном. Жаль, конечно, что недолго, иначе Лена может что-то заподозрить, но ничего другого я пока придумать не могу. Ну что, согласен?

— Согласен. Лучше уж так, чем никак.

— Ну и отлично! Что ж, до скорого! Думаю, я тебе уже через пару дней позвоню.

— До свидания!

Слегка ошарашенный услышанным, Олег повесил трубку. Вот так теща! Вот так заговорщица! Нет, этого он точно не ожидал. Раньше она всегда Ленке в унисон пела, а теперь вдруг раз — и за него заступаться стала! Вот это номер! Увидела, как ее дочку заносит, и решила сделать ответный ход. Видать, просекла, что дело пахнет керосином, и он его на тормозах спускать не собирается. Однозначно.

И все равно: забавно. «Теща, друг сердечный, помоги, теща, мы с тобой — не враги». Так, кажется, в какой-то старой песенке пелось? Не, лучше так: Теща в черном плаще спешит на помощь! Теща-спасатель, вперед! Чудеса тещи на виражах!

Довольный своими сравнениями тещи с героями диснеевских мультфильмов, Ликвидатор с наслаждением почесал поросшую кольцами русых волос грудь и отправился в ванную. Вечер гадкого дня определенно улучшил его настроение, до того считавшееся безнадежно испорченным.

* * *

Иван и Сергей, по сотому разу осмотрев стоящую в гараже Волгу, сидели на корточках перед машиной и раздумывали, с чего начать ремонт. В принципе, этому занятию они посвятили уже три часа, и вряд ли судьбоносное решение могло быть принято до конца сегодняшнего вечера. Рабочие комбинезоны были надеты скорее как дань традиции, нежели по необходимости. Все равно сейчас автомеханики из обоих еще те: лица и руки с подживающими порезами, челюсть Лесничего наводила на мысль о пропущенном апперкоте. Семь-сорок, с его неадекватными окружающему миру движениями, и вовсе подозрительно смахивал на потребителя ЛСД или Пелевинских мухоморов.

— Да, экспонат у тебя знатный, прямо-таки — по последнему слову техники.

— Угу. Только техника эта давно сказала свое последнее слово. Вон, видишь? Пороги проржавели, еще годик — и отвалятся. Движок давно уж перебрать надо, не нравится мне, как она масло жрет. Прорва ненасытная. Да еще и этот удар! В общем, попал я по кругу на капитальный ремонт. Кстати, ты к медикам обращался?

— Ну, как тебе сказать… Не люблю я их. Да и это у меня уже не в первый раз. И не во второй. Что я, не знаю, как сотрясение мозга лечить? Ну, кружится башка слегка, да и ладно. От этого не умирают. Дня через три все пройдет, могу на пари спорить. Знаешь, как я в детстве с качель навернулся? Все небо в серебряных мурашках было! И ничего, походил как пьяный недельку, и все. Правда, мама что-то заподозрила, но ничего, все обошлось. Вон, когда я армейскую медкомиссию проходил, ничего трагического на эту тему не обнаружили.

— Ну, ты даешь! Я ж тебя специально просил: сходи, проверься. Нет, все как маленький! А если вдруг какое осложнение? С такими вещами шутки плохи. И вообще, тебе же сейчас лежать надо и не дрыгаться, а ты куда поперся, а? Помнишь же лекции по медицине, прекрасно помнишь!

— Ой, да ладно тебе! Сам то у медиков был?

— А как же! Как я иначе больничный бы получил?

— Ну-ну. Вряд ли они тебе разрешали с машиной возиться, если от работы освобождение выписали.

— А ты думаешь, я их об этом в известность ставил?

Иван и Сергей переглянулись и дружно заржали. Общая безалаберность в плане собственного здоровья была налицо. А раз так, то незачем было оправдываться друг перед другом и объяснять, почему ремонт все еще находится в фазе разговоров, и дальше не продвигается.