— Слава Богу, Олимпия уже обручена, иначе мы окончательно были бы погублены, — заявила леди Марселла. — Гонории, в конце концов, только семнадцать, и у нас есть по крайней мере еще год, прежде чем мы должны начать по-настоящему беспокоиться.

— Когда дело касается мужчин, тебе не стоит беспокоиться о Гонории, — криво усмехнувшись, заметил ее муж — Она привлекает их, как цветок пчел.

— А вы разве не несете ответственность за свою племянницу, мисс Катрин? — поинтересовалась робкая жена сэра Уильяма, леди Доротея.

— Сначала надо подумать о Гонории, — твердо ответила леди Марселла с материнской заинтересованностью. — Дорогая Китти, в конце концов, получит наследство, и к тому же она американка, самый желанный улов для молодого человека хорошего происхождения. Фактически, — лукаво продолжила леди Марселла, доверительно наклонившись к леди Доротее, — я считаю ее возможной партией для нашего старшего сына, Джорджа. Может быть, однако, мне следует поискать для Джорджа жену с английским состоянием. Он и Китти, кажется, не очень-то увлечены друг другом.

— Они не любят друг друга? — заинтересовалась леди Доротея, горя желанием чуть-чуть посплетничать.

— Нет, любят как кузены, но не думаю, что они составят хорошую пару как муж и жена.

— А что, если ее выдать замуж за одного из ваших младших сыновей? — спросил сэр Уильям, проникая в суть вещей. Они с женой были бездетны, но их очень интересовала судьба детей Бауенов.

— Невозможно! — ответила леди Марселла. — Энском готовится посвятить себя церкви. Пройдет какое-то время, прежде чем он сможет жениться. Дариус в армии. Его полк скоро должен отправиться в Индию. Американская жена совсем не годится для Дариуса. Что же касается Нестора, его служба во флоте его величества не позволяет ему обзавестись женой, хотя когда-нибудь и он женится, но он моложе дорогой Китти. Нет, это будет либо Джордж, либо другой подходящий джентльмен, но, увы, мы не в Басе. Здесь нет подходящих джентльменов. Ни для Гонории, ни для Китти. — Она бросила сердитый взгляд на мужа. — Клянусь, они завянут здесь этим летом, бедняжки!

— Мне кажется, что ни одна из них вообще не завянет, — живо откликнулся сэр Румфорд. — Они мечтали об этой верховой прогулке.

— Куда они поехали? — заинтересовалась леди Доротея.

— В горы. Существует местная легенда о разрушенном, замке на вершине горы. Они должны встретиться там с несколькими приятелями Джорджа, которые путешествуют верхом. Они вернутся вместе с нашими детьми позже и останутся здесь, в Тритауер Уелсе, на несколько недель. Вполне приятные молодые люди. Жених Олимпии, сэр Хэлси Хэлстед, и два других, сэр Фредерик Гэлтон и сэр Томас Смолл. Оба вполне подходящие, моя дорогая, или ты забыла? — усмехнулся он.

— Они в самом деле подходящие! Ты прав, Румфорд, я совершенно забыла, что Фредерик Гэлтон и Том Смолл приезжают в Тритауэр Уелс. — Леди Марселла расцвела.

— Сэр Томас Смолл? Да ведь он получил наследство, когда ему было пять лет. Он вырос у своей незамужней тетки. Я ходила в школу с Эмилией Смолл, — взволнованно сказала леди Доротея. — Вы знаете, он сказочно богат. У него также собственность в Индии и Америке. Мне говорили, что деньги поступают от чая, мехов, не говоря уже об огромных землевладениях.

— В самом деле? — спросила леди Марселла, чуть не мурлыча, в ее синих глазах зажегся интерес. — Мы встречали его только дважды.

Один раз в Оксфорде и второй раз, когда Джордж привез его домой во время каникул. Он красивый молодой человек. Скорее он драматически красив, подумала я. Я не знала о его прекрасном происхождении, моя дорогая Доротея. Как мило с твоей стороны просветить меня. Он, конечно, весьма подходящая партия для Гонории. Он не обручен, не так ли? — беспокойно спросила она.

— Я ничего не слышала, — ответила Доротея Торлей, в восторге оттого, что она знает нечто такое, что неведомо ее внушительной приятельнице.

— Тогда, возможно, к лучшему, что я не отправила с детьми сопровождающего, — вслух решила леди Марселла. — Обстановка будет более свободной для знакомства. О, я надеюсь, Гонория не сделает ничего неподобающего, что отпугнуло бы этого достойного джентльмена, — забеспокоилась она.

— Не волнуйся за Гонорию, моя дорогая. Она только чуть-чуть смела. Большинство джентльменов находят это очаровательным в молодой девушке.

Леди Марселла еще раз посмотрела в ту сторону, куда удалились молодые люди, но маленькие уэльские пони уже скрылись из виду Она нахмурилась.

— Клянусь вам, я прямо чувствую, как мама беспокоится, отпустив нас без должного провожатого, — сказала мисс Олимпия Бауен, когда они рысью ехали в горы.

Все рассмеялись, потом ее брат Энском заметил:

— Думаю, мне следует пожурить тебя за столь крамольную мысль, моя дорогая сестра.

— Ты еще не приходский священник, Энни, — резко заметила Олимпия.

— Я бы и не стал им, не будь Джордж таким неучтивым, родившись раньше меня, — озорно ответил Энском Бауен.

— Не обвиняй меня, — отозвался Джордж Бауен. — Ты вообще представляешь себе все трудности быть наследником? Я бы скорее предпочел учиться на священника, Энни, чем нести ответственность за Бауенбрук Хаус в Лондоне, поместье Бауенвуд в Вустере и, конечно, в первую очередь исполнять обязанности поставщика лучшего чая его королевского величества.

Путешественники опять рассмеялись, а затем мисс Гонория Бауен сказала:

— Не забудь, Джордж, что мама рассчитывает женить тебя на какой-нибудь неприлично богатой и плодовитой молодой наследнице.

— У богатых и плодовитых наследниц обычно лошадиные лица. И. это только справедливо, — сказал им Джордж.

— Я оскорблена, Джордж, — отозвалась их кузина мисс Катрин Уильямс. — Я неприлично богата, хотя не знаю, плодовита ли, но уж, конечно, у меня не лошадиное лицо.

— Тогда выйди за меня замуж, Китти, и положим конец всем нашим беспокойствам. Предупреждаю тебя, как только мама пристроит Гонорию, она будет искать тебе мужа!

— Дорогой Джордж! — Китти протянула свою руку и похлопала его по руке. — Ты заслуживаешь девушки, которая влюбилась бы в тебя без оглядки. Мне же нужен человек, которого смогу полюбить навсегда. Мы не подходим друг другу, и ты это прекрасно знаешь.

— Ты самый закоренелый романтик, дорогая Китти, — сказала ей Олимпия.

— А ты разве не любишь сэра Хэлси, кузина? — поинтересовалась Китти.

Благородная мисс Олимпия покраснела до корней своих коротких каштановых волос и уверенно произнесла:

— Я, конечно, люблю Хэлси!

— Тогда не позволишь ли и мне найти свою счастливую судьбу, как нашла ее ты?

— Любовь! Любовь! Любовь! Неужели это единственное, о чем вы, глупые существа, собираетесь все время говорить? — спросил Дариус Бауен, лейтенант бенгальских улан его величества. — Мне рассказали, что замок, который мы отправились осмотреть, был отлично укреплен самой природой. Как гласит легенда, его никогда не удавалось захватить во время войн.

— Тогда почему он необитаем, мой младший брат? — спросил Джордж Бауен.

— Не имею представления. Возможно, семья приобрела собственность в долине и в спокойный век решила спуститься со своей горы. С какой стати жить в заброшенном месте, если в этом нет необходимости, скажу я!

— Мистер Тритауер, первоначальный владелец источников, говорит, что замок когда-то принадлежал семье принцев-волшебников, — сказала Гонория. Она, как ее отец и младший брат, была блондинкой с большими искренними глазами. Их немного наивное выражение пленяло людей. Как и ее старшая сестра и кузина, она была модно подстрижена a la Grecque. Завитки ее волос были весьма трогательны. В семье, где все женщины высокие, она была миниатюрной.

— Мистер Тритауер говорит, — продолжала Гонория, — что его прабабушка всегда рассказывала о волшебнике-принце и его красавице жене и какой-то ужасной трагедии, которая разлучила их.

— Обычная уэльская сказка, — сухо заметила Олимпия:

Не обращая на нее внимания, Гонория продолжала:

— Прабабушка мистера Тритауера обычно плакала, рассказывая эту историю. Она говорила, что могла ощущать печаль в самих камнях этих руин. Разве это не замечательно! — В свои семнадцать лет она была безумно романтична.

— У мистера Тритауера пристрастие к драматическому. Полагаю, он рассказывает эту бамберийскую сказку каждой доверчивой девушке, которая приезжает на курорт. Потом он дает ей на день напрокат одного из своих пони для путешествия по окрестностям. Думаю, необычайно доходное дело.

— Это не бамберийская сказка! — с негодованием воскликнула Гонория. — Ты ведь им веришь, Китти, правда?

Однако Катрин Уильямс не слышала свою кузину. Она никак не могла избавиться от овладевшего ею чувства, что она уже была здесь, «Я знаю, где мы едем, — думала она про себя. — Я знаю точно, где мы едем!» Хотя это было несколько поразительное открытие, оно не особенно пугало, потому что у нее прежде уже были подобные чувства.

— Китти! — Голос Гонории настойчиво пытался привлечь ее внимание.

— Что? Да, Гонория, в чем дело?

— Мистер Тритауер ведь не рассказывал мне бамберийскую сказку просто для того, чтобы мы наняли его осликов, не так ли? Его история о принце и его жене — правда, я уверена в этом!

— Конечно! — заверила ее Китти и удивилась, откуда у нее такая уверенность.

Пони перешли старинный каменный мост, перекинутый через маленькую горную речку, и Китти, когда начала подниматься в гору, ощутила, как в ней нарастает волнение.

Узкая тропа из полустертых временем камней, которую определенно проложила не природа, заросла лишайниками.

— Боже мой! Это похоже на дорогу самого рока, — воскликнула удивленная Олимпия.

— Вот видишь! — радостно закричала Гонория и ударила ногами по толстым бокам пони, чтобы первой добраться до вершины горы.

Другие последовали за ней по тропе, которая становилась все более крутой и извилистой, пока наконец, сделав последний поворот, они не оказались среди развалин некогда обитаемого замка. Черные камни где поднимались ввысь, где лежали беспорядочным нагромождением. Их можно было принять за часть самой горы.