— Госпожа! Госпожа!

Уинн проснулась, сразу не поняв, где находится. Но голос Бэрриса вернул ее к реальности. Он осторожно тряс ее, пытаясь разбудить.

— Сколько я проспала? — спросила она.

— Всю ночь, госпожа. Его светлость требует вас в зал. Вы должны пойти со мной.

— Не оставишь ли ты меня на минутку одну, мне надо привести себя в порядок, Бэррис, и я пойду с тобой.

Он кивнул, вышел из камеры и прикрыл за собой дверь, не запирая ее. Сквозь решетку двери ей был виден его затылок. Уинн быстро облегчилась в ведро в углу камеры. Затем прополоскала рот, оставшейся водой умылась. Пригладив волосы мокрыми руками, она как смогла привела их в порядок.

— Бэррис, я готова, — сказала она, распахнув перед собой дверь. Она шла за ним по тускло освещенному коридору, потом по ступенькам в Большой зал замка Кей.

— Хорошо ли вам спалось, belle soeur? — любезно поинтересовался Брайс, когда она направлялась к подножию почетного стола.

— Насколько позволили скверные удобства. Приведите мою кобылу, думаю, мне давно пора вернуться домой. — Это было дерзким блефом с ее стороны.

— Полагаю, ваша кобыла давно уже дома, belle socur, — услышала она в ответ. Он обворожительно улыбнулся ей. — Боюсь, что вы не вернетесь в Скалу Ворона. Видите ли, моя дорогая Уинн, своим простодушием выдали мне отличное оружие, чтобы уничтожить моего брата Мейдока. Я всю жизнь ждал такой возможности. Возможности, о которой никогда даже не смел мечтать, и все же я ее дождался! Вы, драгоценная жена Мейдока, невольно дали мне нож, который я собираюсь глубоко вонзить в его грудь!

— Не понимаю вас, Брайс! — сказала Уинн. Его восторги заставили бешено биться ее сердце.

«Господи! Да он дьявол! Мейдок! — прокричала она в душе. — Мейдок!»

— Мейдок всегда был для меня крепким орешком, — рассуждал Брайс. — Он был неуязвим, потому что у него не было слабостей, которые позволили бы мне нанести ему удар. А вот теперь он уязвим. Вы, Уинн, и ребенок, которого вы носите, — его ахиллесова пята. С вашей помощью я его уничтожу! Вчера вечером вашу лошадь отвели к тому месту, откуда она сможет самостоятельно найти дорогу домой. Как мне передали, ей это удалось. Лес уже прочесывают. Скоро найдут вашу разорванную и окровавленную тунику. Возможно, ваши туфли и рубашку. Всем станет ясно, что вас загрызли волки. Потеря любимой жены и ребенка убьет моего брата. Сознание того, что он не уберег вас и что вы, несомненно, умерли в страхе и ужасе, сломит его! Он никогда не оправится от этого удара. Я отомщу вам обоим!

— Почему, Брайс? Почему вы так нас ненавидите?

— Почему? — Смятение отразилось на его лице, потом он сказал:

— Потому что я вас ненавижу! Какая разница, почему? Ненавижу, и все!

Он не знает, подумала Уинн. Один инстинкт двигал им.

— Вам не одержать верх, Брайс. Что вы со мной сделаете? Убьете? — В душе она была не столь храбра, как старалась казаться.

— Убить вас? Разумеется, я не сделаю этого. Если б я вас убил, тогда мучения ваши закончились бы, belle soeur. Нет, нет! Я не собираюсь вас убивать. Я хочу, чтобы вы страдали от отчаяния так же, как и Мейдок.

Поверженный, он будет убиваться по вас и неродившемуся ребенку так же, как и вы, проживя жизнь где-нибудь в рабстве с его ребенком. Ребенок, который родится рабом, не будет знать другой жизни. — Брайс захохотал как безумный, а Уинн, словно пронзенная стрелой, не сводила с него глаз.

— Вы не сделаете этого! — закричала она. — Я молю не за себя или Мейдока, но сжальтесь над моим ребенком. Я выполню любое ваше желание, но снимите с моего ребенка бремя вины за грехи, которые, по вашему мнению, мы с Мейдоком совершили против вас! — Она упала на колени, умоляя его.

Смех внезапно оборвался.

— Бесполезно просить меня о сострадании. У меня его нет, Уинн.

Нисколько! А теперь выслушайте меня внимательно, ибо я повторять не намерен. Если хотите сохранить жизнь ребенку, держите рот на замке, пока я буду вести дела с моим другом, Рори Бэном. Видите ли, belle soeur, всегда остается маленький шанс, если у вас есть ум, а я думаю, что он у вас есть, что однажды вы можете избежать участи, уготованной для вас мною столь тщательно. Если же вы попытаетесь помешать моим планам прямо сейчас, я сам лично вырежу из вашего чрева это отродье! Надеюсь, вы поняли меня? — От небесно-голубых глаз Брайса веяло ледяным холодом, а в голосе звучала несвойственная ему резкость.

Уинн поднялась и, вызывающе посмотрев на него, кивнула.

— Я поняла вас, Брайс, и проклинаю за то, что вы сегодня совершили! Однажды Неста сказала мне, что вы сам сатана. Как бы мне хотелось, чтобы я в тот момент поверила ей, но, к моему стыду, я не смогла.

— А теперь помолчите, — бесстрастно сказал он и, повернувшись к Бэррису, приказал:

— Приведи Рори Бэна.

Уинн следила, как крошечный человечек входил в Большой зал. На макушке его росли ярко-рыжие волосы. Танцующей походкой он приближался к столу на своих коротких ножках. Его простая одежда имела унылый вид, но во всем облике было нечто властное. Вопрошающие глаза быстро скользнули по Уинн, потом сразу же посмотрели на Брайса.

— Рад снова видеть ваше преосвященство. Я уже собрался совершить переход через горы в Мерсию, когда меня настигло ваше послание.

Надеюсь, оно оправдает задержку моего путешествия, ибо я не собирался останавливаться здесь. — Он слегка поклонился Брайсу — Когда же это визиты ко мне не оправдывали твоих надежд, Рори Бэн? — спросил Брайс, весело смеясь.. — Присоединяйся ко мне. Вина для моего гостя!

Рори Бэн вскарабкался в кресло рядом с Брайсом и с жадностью осушил кубок вина. Его быстро наполнили вновь.

— Дороги такие пыльные, — сказал он, а потом приступил к делу. — Чем могу служить вашему преосвященству?

— Эта женщина, — голос Брайса внезапно стал раздраженным. — Я хочу продать ее тебе, Рори Бэн. Она родилась здесь, в Кей, но с ней всю жизнь была морока. Нет ни одного воина, приглянувшегося ей, которого она не уложила бы в свою постель, а теперь нагуляла себе еще и ребенка. И похотливая тварь не знает даже, кто его отец! К несчастью, она красива, как вы, наверное, заметили, и мужчины постоянно дерутся из-за нее. Домашние рабыни не любят ее за высокомерие. Она причиняет мне больше беспокойства, чем стоит сама.

— Почему бы вам не выдать ее замуж за одного из ее ухажеров? — спросил Рори Бэн.

— И позволить ей наставить рога бедному малому и сделать его несчастным прежде, чем она успеет родить? Нет! Я хочу, чтобы ноги ее не было в Кей. Предложи мне разумную цену, и она твоя. Несомненно, у тебя отыщется состоятельный покупатель где-нибудь в Мерсии или Бретани, кто польстится на нее.

— Ну что ж, посмотрим товар, ваше преосвященство, а потом я решу.

— Уинн! Сними тунику! — приказал Брайс.

Она в ярости смотрела на него, но ответный взгляд Брайса был страшен. Ребенок, подумала она. Мне надо смирить свой гнев и помнить о ребенке. Уинн подняла руки, развязала горловину длинной нижней туники, и она упала на пол. Рори Бэн рассматривал ее обнаженную фигуру Наконец он произнес:

— Я могу купить ее. Что вы за нее хотите?

— Медяк, — сказал Брайс.

— Вы сумасшедший! — рассмеялся работорговец. — Продано! Оденься, женщина. Твоя судьба решена. — Потом он повернулся к Брайсу. — Почему так дешево, ваше преосвященство?

— Потому что я хочу, чтобы она немедленно убралась из моего замка, и еще потому, что мне приятно оказать тебе такую любезность. Ты хорошо заработаешь на этом товаре. А когда-нибудь ты, может, окажешь услугу мне. Когда такой день придет, Рори Бэн, вспомни сегодняшний день, — сказал Брайс работорговцу.

— Конечно, ваше преосвященство, конечно, — уверял Рори Бэн своего хозяина. Затем он опять осушил кубок вина и, вставая, произнес:

— Нам лучше пуститься в путь. Хотя день только начался, но он летит быстро. — Он полез в кошелек, висевший у него на поясе, и извлек одну медную монету, которую вручил Брайсу. — Вашему преосвященству уплачено сполна. — Затем, опустив руку в другой мешок, висевший на поясе, извлек тонкую цепь и, подойдя к Уинн, свободно укрепил ее на талии; — Мы не причиним вреда твоему ребенку, — сказал он ей. — Ты не носила ошейника рабыни, женщина!

— Мне не хотелось портить ее хорошенькую шейку, — вмешался Брайс, — но у тебя, Рори Бэн, нет другого выбора.

— Посмотрим, — произнес работорговец, потом, обвязав другой конец цепи вокруг руки, кивнул Брайсу и сказал:

— Ну что ж, мы отправляемся в Мерсию, ваше преосвященство!

— Да хранит вас Бог, — благочестиво ответил Брайс.

Рори Бэн бросил на него насмешливый взгляд, потом, слегка дернув за цепь, потащил за собой Уинн.

— Господь и близко не подойдет к этому месту! — тихо пробормотал он. — Думаю, ты рада выбраться отсюда, эй, девушка? Как тебя зовут? Я слышал, как он говорил, но не помню.

— Уинн.

— Уинн, — повторил он. — Это означает — прекрасная на уэльском языке, верно? Да. Оно подходит тебе.

Они вышли из замка во двор. Она раздумывала, сказать ли ему правду сейчас или немного погодя, но решила повременить и убраться подальше от замка.

— Ты будешь сидеть за мной, женщина, — услышала Уинн Рори Бэна, когда они подошли к толстой лошади. — Когда мы догоним караван, ты пойдешь вместе со всеми, но до конца дня поедешь верхом.

Обхватив Рори Бэна за талию, Уинн оглянулась, чтобы посмотреть на замок, когда они выезжали со двора и спускались в туманную голубую долину. Она не надеялась, что ей удастся живой выбраться от Брайса, но вот чудо свершилось. Немного времени потребуется, чтобы все объяснить Рори Бэну, особенно принимая во внимание, что Брайс продал ее за медяк К тому же золотая цепь в кармане легко добудет ей свободу — Сэр, — учтиво обратилась она. — Я хочу поговорить с вами.

— В чем дело, женщина?

— Все не так, как вам рассказал Брайс, — начала она.

— Я подозревал это, — последовал ответ. — Это его ребенка ты носишь, я не сомневаюсь, что дьявол не захотел тебя или его. Он странный, жестокий человек. Что ж, тебе лучше быть подальше от него, а я найду тебе хороший дом, женщина.