Когда же я наклонился к ней, целуя в губы, раздвигая ее ножки и беря за бедра, Оля сама подалась вперед, прижимаясь ко мне и стараясь дотянуться до моего лица, чтобы поцеловать. Шелковый пояс мягко держал ее, не пуская, а я улыбался, глядя, как она закусывает губу, когда я глажу ее бедра.

– Ты только моя девочка, – прошептал я, наклоняясь ближе и разрешая наконец прижаться ко мне губами. Сделал движение вперед, чувствуя, как напрягается ее тело, как сама Оля сильнее впивается в мои губы и как мы сливаемся в единое целое…

Мир словно расплылся, рассыпался и отошел куда-то на задний план. Я видел только глаза Оли, сейчас черные от затопившего радужку зрачка. Видел только ее розовые, нежные губы, раскрывшиеся в коротком стоне.

Оказывается в этом есть нечто совсем иное, новое, когда ты впервые сливаешься с девушкой, не знавшей до тебя никого другого. И я понял, что недавние слова, что я буду первым и единственным действительно были правдой.

Мягкое движение. Очень нежное, очень осторожное, хотя видит бог все мое существо стремилось к тому, чтобы дать себе волю.

Еще одно движение. И еще. Наклонился, целуя розовые губки, и внутренне рассыпаясь от нежности.

Через несколько десятков секунд почувствовал первый отклик Ольки, которая качнула бедрами мне навстречу. А после обняла еще крепче и запустила коготки в плечи.

Оказывается это космос, когда занимаешься любовью с девушкой, от которой ты действительно без ума в самом возвышенном смысле этой фразы. И да, мы именно занимались любовью. Не сексом, не трахом или чем-то еще из синонимов. Сейчас между нами была именно любовь.

И она будет и дальше.

Конец