На моменте, когда подруженция летит ко мне выщипывать волосенки, я прервала свое разыгравшееся воображение.

«М-м-м… спасибо за мужество, но нет, – с улыбкой покачала головой я, оценив героизм мужика, согласного влезть в женские разборки. – Все же это моя подруга и нужно ей сказать. Надеюсь, что ничего страшного не случится. Тем более раньше ей говорить было просто не о чем».

«Право, даже несколько уязвляет, что мои грандиозные ухаживания – это „не о чем говорить“», – тут же откликнулся Ворон.

Хихикнула, перевернулась на кровати и от воодушевления высунула даже кончик языка.

«Ты был… неподражаем».

«И почему мне кажется, что это вовсе не комплимент?»

Время за перепиской летело до такой степени стремительно и незаметно, что я даже забыла о голоде и меня, вопреки обыкновению, не выманили из комнаты вкусные запахи готовящегося ужина. Мама постучала и позвала.

В общем… я витала в облаках, как классическая влюбленная дурочка, и от души наслаждалась этим процессом. Иногда становилось страшновато, и я задавалась вопросом: а не напоминаю ли я Юльку?.. Но ненадолго! Все же мы разные люди и влюбленности у нас разные. У меня для моей есть все основания!

– Дочка, о чем размышляешь с таким мечтательным видом? – голос отца ворвался в мысли и отвлек от чая с ватрушками.

Но вместо меня ответила хихикнувшая мама.

– О мальчиках, конечно!

– Ну мам!

– А что мам? С таким видом можно думать только о мальчиках! Это как бывшая молоденькая девочка тебе говорю!

Я с улыбкой посмотрела на родителей, решительно отбросила в сторону телефон и полезла обниматься. Какие же они у меня самые лучшие!

Остаток вечера я провела в кругу семьи и на телефон разве что косилась, особенно когда экранчик приветственно загорался.

Ответила, только когда ложилась спать, сразу попрощавшись до завтра и пожелав спокойной ночи.

И это не потому, что я вредная и мужика дрессирую, а потому, что действительно глупо с головой кидаться в неведомые воды. Пусть эти воды дивно привлекательные и в них даже утонуть не жалко!

Несколько омрачали безоблачное счастье только перспективы разговора с подругой. Мой рациональный ум говорил, что обижаться ей решительным образом не на что, а вот женская интуиция нашептывала, что просто не будет.

И таки кто бы сомневался в том, что интуиция оказалась права!

* * * Воронин Евгений

Я натурально ехал крышей и сходил с ума.

Ничем другим мое помешательство на женщине было не оправдать. Как называется та фигня, когда ты с дебильной улыбкой пялишься на ее фотки в телефоне, которые тайком сделал, пока она сидела на моей же, между прочим, лекции? Сидела, прятала глаза и так очаровательно краснела, что поневоле появлялось желание выгнать всю остальную аудиторию к чертям и показать девочке, от чего действительно стоит краснеть в обществе своего преподавателя.

Но если бы все заканчивалось сексуальными фантазиями, то это однозначно было бы только половиной беды!

Нет, мне хотелось ее как можно чаще видеть, хотелось торчать с утра под ее окнами с кофе из Старбакс, конечно же выбрав мокачино со сливками, потому что только эта шоколадная сладость могла соответствовать Чайке. Мне хотелось затащить ее на самые высокие крыши и, обняв, долго пялиться на звезды, которые с такой высоты казались чуть ближе.

Ерунды всякой мне хотелось, в общем.

Даже странно, что после того разочарования в женском роде, которое обеспечила мне Ангелина, я смог так к кому-то относиться.

Ну а чувства к Оле оказались настолько возвышенными, что даже при фантазиях о том, что случится, когда мы наконец-то доберемся до кровати, уже не было всякой хардкорной жести. Хотелось залюбить девочку до томной неги, а потом уже все остальное.


Сейчас я стоял у своей машины у выхода из института и, нетерпеливо поглядывая на часы, ждал Олю. Судя по имеющейся у меня информации, она должна была скоро закончить.

И правда, на крыльце показалась знакомая стройная фигурка в простых джинсах и майке. Она была хороша… по-простому, по-невинному, но хороша. Светлые волосы рассыпались по плечам, одежда мягко облегает тело, но без вызывающего обнажения.

Из минусов – моя Чайка топала, уткнувшись в телефон, и явно не желала видеть своего мужчину.

Исправим!

Набрал номер Оли и, дождавшись, пока она ответит, низко промурлыкал в трубку:

– Олька, угадай, где я?

Она остановилась и удивленно заозиралась. Правда, смотрела в другую сторону.

– И где?

В голосе девушки было столько тщательно скрываемой радости, что у меня по позвоночнику прошла теплая волна, поднимая мелкие волоски на теле и оставляя за собой мурашки.

– Правее… еще правее… ну не так радикально, малыш!

Наконец взгляд девушки нашел меня, и, отняв трубку от уха, я приветливо помахал рукой. Она торопливо подошла, и я, не стесняясь, сгреб Чайкину в охапку и замер, ощущая, как меня окутывает ее мятный запах и начисто отключает остатки мозгов.

Пропал ты, Ворон, совсем пропал.

Мята реально оказалась травой позабористее коки.

Оля Чайкина

Воронин, несмотря на свою птичью фамилию, оказался настоящим стихийным бедствием. Он сносил все на своем пути, и у меня не было сил и желания противостоять этому мощному потоку. Не успела я опомниться, как у нас отношения закрутились настолько стремительно, что я только обалдевала.

Прошло уже несколько дней, и я ощущала себя словно в оке тайфуна. Вокруг что-то с немыслимой скоростью крутится, а я в обманчивой тишине и покое, но скоро накроет.

Возможно, дело в том, что поговорить с Юлей так и не получилось, так как отчаянная Ласточкина, оказывается, удрала в свой очередной поход. Притом там не было сети, так что последнее сообщение от Юльки датировалось четырьмя днями ранее. И если до этого я бы лишь привычно журила ее за пропуск учебы, то теперь мне было откровенно страшно.

Потому как Женя, конечно, не лапал меня на каждой перемене между парами, да и вообще мы не пересекались в здании университета, но особо отношения не скрывал. Как вот сейчас – мы стоим на парковке, а он спокойно меня обнимает.

Я отстранилась и, смутившись, попросила:

– А давай без публичных проявлений?

Судя по выражению лица Ворона, ему мои проблески разума таковыми не казались и вызывали недовольство.

– Почему это?

И он невозмутимо открыл заднюю дверцу, достал оттуда небольшой букет розовых гербер, спокойно вручил, а после помог сесть на переднее сиденье. Я поймала любопытные взгляды совершенно незнакомых, кстати, людей и внутренне грохнулась в обморок.

– Женя, дело в том, что Юлька уехала в поход, сети там нет и я до сих пор с ней не поговорила!

– Но ведь планируешь поговорить, когда она вернется, не так ли? – Вдобавок к герберам мне вручили кофе в именном стаканчике, после шоколадный батончик, и Ворон невозмутимо вырулил с парковки.

И мне… мне, с одной стороны, хотелось расплакаться от умиления и такой заботы, а с другой – пятая точка намекала на огромные, просто-таки глобальные неприятности!

– Женя, я переживаю!

– И я тебя прекрасно понимаю, – кивнул Воронин. – Давай я отвезу тебя поужинать и там ты подробно расскажешь о том, что именно тебя тревожит?

А непонятно, что ли?..

Ладно, ужинать так ужинать. В конце концов, он явно спокойнее, чем я, так что все должно разрешиться!


– Ты любишь Венецию? – спросил парень, пока мы летели на машине по одной из главных магистралей города.

– Интересный вопрос, – я повела плечами, – я люблю Венецию так, как ее может любить человек, который безумно много о ней слышал, но никогда не видел.

– Она чудесна, – в голосе Воронина поселилась несвойственная ему мягкость. – Если бы в города можно было влюбляться как в женщин, то я бы валялся у ног этой красотки в кожаных босоножках, прямо на мраморных плитах, которые она подметает своим шелковым подолом.

– А ты поэтичен, – усмехнулась я и задумчиво посмотрела на Женю.

– Я архитектор. Для меня Венеция – это концентрат прекрасного. Надеюсь, что ты тоже сможешь оценить ее очарование.

После подобного заявления у меня дрогнули руки, а внутренний истерик начал бегать по потолку черепушки. Он сказал то, что сказал? Я, он и Венеция? Это что-то значит?

Но если это действительно что-то значит, то я не готова! А-а-а!!!

В общем, от души попаниковать я не успела, так как мы приехали. Поплутали дворами и остановились у высокого здания, облицованного белым мрамором. Колонны и каменные изразцы придавали ему неповторимую воздушность, а большая вывеска, на которой золотом было выведено: «Венецианский вечер», намекала, что Олечке Чайкиной стоит отключить того самого истерика и включить адекватную девочку!

М-да…

А ты уже себе предложение отдохнуть в Италии вообразила, детка?

Сразу стало так стыдно, что хоть из машины не выходи. Но у Воронина явно были другие планы, и на мое замешательство он не обращал ни малейшего внимания.

Взял за руку и непреклонно вел за собой.

А я шла, немного беспомощно смотрела на широкую спину и думала о том, что это, оказывается, чертовски сложно – строить отношения с мужчиной, который тебе действительно нравится. В общении с Артуром не было неловких пауз и замешательства. Я не краснела, не бледнела и не думала о всякой ерунде. Например, о том, что с момента встречи прошел уже час так точно, а меня еще ни разу не поцеловали.

А хотелось, мне очень хотелось совершенно по-глупому и по-романтичному целоваться на светофорах.

Словно в ответ на мои мысли, на ступенях ресторана Женя вдруг поймал меня в объятия и коротко, но страстно коснулся губ поцелуем. Отстранился, шально улыбнулся и проговорил: