Она суетилась, присматривая за упаковкой багажа, советовалась с Жанной и делала миллион и двести различных неотложных дел, чтобы только занять себя, и это, по крайней мере, частично отвлекало ее от собственных тревог.

Когда все было упаковано, выяснилось, что места в машине недостаточно для четверых, и поэтому было заказано такси для Жанны и части коробок с багажом.

– Она может отправляться прямо сейчас, – заявила миссис Деранж. – Оно и к лучшему, что она прибудет туда раньше нас. Она сможет начать распаковывать вещи и погладить то, что мы наденем сегодня вечером. Я сказала ей, Лью, что ты наденешь сегодня красное атласное платье. Оно будет смотреться великолепно в тех огромных залах, а я хочу, чтобы ты произвела неотразимое впечатление.

– Как ягненок, которого ведут на заклание, – сказала Лью, увидев в ответ только слегка нахмуренные брови своей матери.

– Сарказм тебе никогда не шел, дорогая, – выговорила она ей. – Если ты не хочешь ехать, мы, конечно, можем позвонить и отменить визит.

Это было пустое предложение, и обе они, и Лью, и миссис Деранж, знали об этом. Ничто не могло в настоящий момент остановить старшую женщину и заставить отказаться от поездки в «Шато».

В этом не было никакого сомнения, судя по ее возбужденному голосу и блеску в глазах, когда они наконец покинули отель и тронулись в путь.

Даже Лью, казалось, пребывала в хорошем расположении духа, когда они выехали с гостиничного двора на главную дорогу; однако как только они выехали из Биаррица, миссис Деранж сделала роковую ошибку и начала говорить.

Было совершенно очевидно, что ее замечания очень скоро испортили Лью настроение. Она вжалась в сиденье, а уголки ее губ опустились книзу. Она едва отвечала, а то и вовсе не делала никаких усилий, чтобы хоть как-то реагировать на замечания своей матери.

«Оставьте ее в покое, – хотелось закричать Элоэ. – Пусть все идет своим чередом без этой ненужной трескотни».

Но вскоре монотонный голос миссис Деранж перестал на нее действовать.

Все ее мысли были заняты совершенно другим: она думала только о Диксе, молилась о нем, желала ему выпутаться из этой истории живым и невредимым и вернуться к ней.

– Вот «Шато»! – воскликнула вдруг миссис Деранж.

Неожиданно их взору предстали высокие башни и сверкающие крыши зданий, возвышавшихся над высокой крепостной стеной с растущими вокруг нее зелеными деревьями.

Через несколько секунд они подъехали к домику привратника, который открыл для них огромные, железные ворота, с причудливым орнаментом и увенчанные коронами.

Теперь, когда замок, освещенный теплыми лучами вечернего солнца, медленно вставал перед их взором, Элоэ забыла о собственных треволнениях, охваченная восхищением его красоты. Замок казался сказочным дворцом, спроектированным и построенным с таким тонким искусством и великолепием, на какое были способны только мастера семнадцатого века. Мостики, переброшенные через ров, огромные озера, простирающиеся с одной стороны, английские сады, являющие собой чудо садоводства, – все это казалось некой прекрасной картиной на гобелене, вышитом любящей рукой.

И все-таки, Элоэ еще раз убедилась в том, что это место не вызывало у нее благоговейный трепет или боязливость; она чувствовала в нем какое-то радушие. Все здесь излучало уют и приветливость, что радовало не только глаз, но и ее сердце.

Она осторожно подъехала к широкой каменной лестнице, ведущей к парадному входу. Лакеи в бархатных ливреях, украшенных серебряными галунами, заспешили вниз по лестнице, чтобы открыть им двери машины.

– Мне отогнать машину в гараж? – спросила Элоэ. Миссис Деранж была шокирована.

– Нет, конечно, нет. Я уверена, что они кого-нибудь пришлют, чтобы это сделать. Ты должна идти с нами. Ты такая же гостья, как и мы.

Элоэ это слегка удивило. Она не ожидала от миссис Деранж такого ярко выраженного возмущения, но потом, усмехнувшись про себя, она вспомнила, что носит такую же фамилию, а это значит, что именно сейчас, в данном случае, она должна являться членом семьи.

Дворецкий проводил их через холл, в котором пахло навощенными полами и гвоздиками, в «Гранд-салон», где ждала их герцогиня.

Она отложила в сторону вышивание, поднялась с дивана и грациозно прошла через комнату, бесшумно ступая по дорогому абессинскому ковру. Ее прическа из белоснежных волос отчетливо выделялась на фоне расписанных стен.

– Я так рада приветствовать вас в «Шато», – с улыбкой сказала она.

Герцогиня пожала руку миссис Деранж, затем Лью и в последнюю очередь Элоэ.

– Пожалуйста, чувствуйте себя здесь как дома, – продолжила она. – Потому что «Шато» действительно является домом для всех, кто носит нашу родовую фамилию. Не хотите ли присесть?

Сказав это, она указала на покрытые гобеленами диван и стулья, которые были расставлены в довольно привычном порядке вокруг низкого стола. На столе стоял фарфоровый сервиз редкостной красоты.

– Я назначила на завтра ужин, на котором вы сможете познакомиться с некоторыми другими членами нашей семьи, – это родственники, живущие поблизости, а также один или два наших самых близких друга.

– Очень приятно, – сказала миссис Деранж. – Но мы и так будем абсолютно счастливы в вашем обществе и… в обществе вашего сына.

Она сделала небольшую паузу, прежде чем упомянуть о герцоге. Элоэ внимательно наблюдала за реакцией герцогини. Ее лицо не выражало совершенно никаких эмоций.

– Мой сын скоро здесь будет, – произнесла она. – Он сожалеет о том, что не смог вас встретить, ведь за время его такого длительного отсутствия у него накопилось очень много важных дел, которые он обязан выполнить. Такое огромное имение, как это, предполагает много работы.

Элоэ в это время не слышала никого и ничего. Она судорожно думала, удастся ли ей спуститься вниз и выскользнуть к Диксу через какую-нибудь боковую дверь.

Было очень трудно что-либо планировать, что-либо придумать. Она уже была наполовину готова к тому, что, когда придет время, она выйдет к нему без всего. Если это будет необходимо, она так и поступит, не раздумывая. Ее уже не волновали такие пустяки.

– Ты так не думаешь? – неожиданно спросила Лью. Элоэ так и подпрыгнула на месте.

До нее дошло, что Лью задала ей вопрос, и она увидела, что герцогиня и миссис Деранж ждут от нее ответа. Она понятия не имела, о чем они говорили.

– Из… извините меня, – заикаясь, начала она. – Я задумалась… кое о чем другом. Так о чем ты меня спросила?

– Я тебя спросила… – начала Лью.

В этот момент их прервали. Дверь в салон распахнулась, и появился лакей.

– Господин герцог! – объявил он.

Элоэ почувствовала, как ее сердце забилось слегка взволнованно. Она увидела, как Лью быстро повернула голову, как глаза миссис Деранж уставились на дверь. Герцогиня грациозно подалась вперед.

Герцога вкатили в комнату на коляске. Он казался еще меньше и более хрупким, чем выглядел на газетной фотографии. Это был маленький мужчина, черты лица которого отображали страдания, а темные глаза были глубоко посажены по обе стороны его тонкого аристократического носа.

Элоэ стало ясно, что физически он очень слаб. Его рука, которую он протянул для приветствия, была почти прозрачной; голубые вены четко проступали через белизну его кожи.

Он остановил свое кресло около миссис Деранж.

– Я так сожалею, что не смог вас встретить, – заговорил он тихим голосом на чистом, почти безупречном английском языке. – Мы не знали точно, в какое время вы приедете, и я был занят некоторыми формальностями с моим нотариусом.

Миссис Деранж пожала ему руку.

– Мы понимаем. У вас здесь такое красивое место, что оно, должно быть, требует от вас много времени и внимания.

– Боюсь, что больше всего – моего здоровья, – сказал герцог.

Он протянул руку Лью. Она пожала ее почти номинально, как будто боялась, что крепкое рукопожатие причинит ему боль.

– Я о вас так много слышал от моей матери, мадемуазель, – сказал он.

Лью ничего не ответила. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но затем снова закрыла его.

– А это Элоэ Деранж, – представила ее герцогиня. – Еще один член нашей семьи, на этот раз по британской линии.

Герцог улыбнулся Элоэ весьма дружелюбно.

– Я должен показать вам наше генеалогическое дерево, – сказал он.

– Я бы с удовольствием на него взглянула, – улыбнулась Элоэ.

– Где коктейли, мама? – Герцог оглянулся вокруг. – Я говорил тебе, что наши американские гости будут их ожидать.

– Я заказала их, – коротко ответила герцогиня. Она коснулась небольшого золотого звонка на столе.

Дверь немедленно распахнулась, и на пороге появился лакей.

– Коктейли, пожалуйста, – сказала герцогиня по-французски.

Почти сразу же в комнату вошли два лакея с серебряными подносами в руках, уставленными бутылками с различными винами и стаканами со льдом.

– Не стоило так беспокоиться из-за нас, – сказала миссис Деранж. – Я знаю, что у вас нет обычая пить коктейли.

– Моя мама всегда отказывается от коктейля, – улыбнулся герцог. – Сейчас ей представился счастливый случай, чтобы преодолеть этот ее предрассудок. Лично мне нравится сухое «Мартини», хотя, должен признаться, я никогда не пью в одиночку, это представляется мне угнетающим. Вы будете пить? Здесь есть все, даже «Джулеп», если вы его предпочитаете.

– Я бы сказала, что вы очень внимательны. Вы даже подумали о наших вкусах в отношении напитков, – заметила миссис Деранж. – Я с удовольствием выпью мятный «Джулеп», а Лью, думаю, так же, как и вы, предпочтет «Мартини».

– Если мне будет позволено высказаться о моем собственном предпочтении, – сказала Лью достаточно грубым голосом, – я бы попросила шотландское виски со льдом.

Она вела себя изысканно вызывающе, и Элоэ поняла это.

Лью очень редко пила виски. По какой-то причине она хотела действовать на нервы своей матери, а возможно, шокировать и герцогиню.