Настасья Карпинская - Вопреки

— Катя, подай, пожалуйста, хлеб, — внезапно своим лилейным голоском произнесла Милана, растягивая губы в дружелюбной улыбке, вырывая меня из пучины мрачных мыслей. Ни дать, ни взять — ангел во плоти, так и хочется спросить: “Нимб не жмет?”.

— Конечно, — сдержано, стараясь быть вежливой и не разрушить идиллию столь приятного для всех вечера, я протянула ей стоящую с хлебом тарелку, уже в открытую пялясь на ее смазливое личико. — Мила, а у тебя губы натуральные или это заслуга современной косметологии? — все же не удержалась, бл*ть…

— Свои, конечно, я ничего не делала, — она снова улыбнулась, изображая дружелюбие и хлопая своими длинными ресницами.

— Смотрятся словно силиконовые, как у Барби.

Голоса за столом поутихли. Сашка закашлялся и, потянувшись за стаканом воды, взглядом дал понять, что мне лучше заткнуться. О`кей, братец! Сама уже поняла, что тормоза дымят.

— Нет, у меня все свое, что дала природа, с тем и живу, — немного смутившись, ответила эта белобрысая.

Только мозгов, видимо, она тебе не дала, подумала я про себя и, максимально мило улыбнувшись ей, сделала глоток вина.

— Милке рано еще задумываться о каком-то силиконе, она и так у меня красавица! — произнес тут же Калинин, целуя эту швабру в губы прямо на моих глазах.

От резко накатившей волны негодования и острой ревности мне моментально захотелось взвыть, но отведя в сторону взгляд, я лишь снова пригубила вино, сдерживаясь, подавляя, выстраивая рамки и натягивая на лицо фальшивую улыбку. Сашка, дабы сгладить ситуацию и вернуть все в дружелюбное и позитивное русло, включил стендапера и начал травить свои байки. Атмосфера разрядилась, и за столом снова раздался смех. Спасибо, брат!

Спустя час брат повел Ромку в сарай показывать, какой материал приобрел для крыши беседки. Белобрысая, изобразив заинтересованность, увязалась с ними. Я же, откинувшись на спинку стула, потянулась к бутылке с вином.

— Кать, ты сегодня наклюкаться решила? Уже четвертый бокал осушаешь. Такими темпами мы тебя через час в кроватку уложим, — смеясь, проговорила Ленка, собирая со стола грязные тарелки.

— Боишься одна с этим цирком остаться?

— Нет, — она окинула меня задумчивым взглядом и подхватила с тарелки пару ягод клубники, — знаешь, я только сегодня поняла, как сильно ты изменилась.

— Я не изменилась, я просто повзрослела.

— Нет, не в этом дело. Ты стала злее, что ли. Я запомнила тебя смешливой, улыбчивой девчонкой, а сейчас у тебя даже взгляд другой стал, тяжелый.

— Я тоже помню тебя другой: целеустремленной, готовой пробивать лбом стены на пути к своей мечте, даже помню, как ты грезила своей собственной свадебной студией, — я не хотела бить словами, но не подумав хорошо, ударила по больному.

Ленка застыла, взгляд потух. Сглотнув, нервными движениями сгребла в стопку остатки посуды.

— Я к тому, что все меняется с течением времени, и мы не исключение, — я поднялась со своего места, опустошая бокал и встречаясь взглядами с Ленкой: ее наполненный сожалением о несбывшемся и мой подобный тоже с сожалением, что напомнила и, не желая, резанула по больному.

— Я не жалею, — раздалось, когда я уже прошла мимо нее, направляясь к домику. Остановилась. — О своем выборе, я не жалею. Я люблю Сашу и мальчишек, и они самые важные люди в моей жизни, они ее смысл, Катя.

— Я знаю, — не оборачиваясь, мягко с пониманием, что ей это надо. Ей необходимо, чтобы эти слова я услышала, чтобы подкрепить свое собственное оправдание, озвучить его и крепче в него уверовать.

Как же часто мы торгуемся не только с другими людьми, а с самими собой.

Вызов такси, театральное представление для брата из серии «перебрала, головка бо-бо, пора в кроватку» и удушающее одиночество в салоне чужого авто по пути домой.

В своей мысли, что Вернер выполз из самых глубин преисподнии, я убедилась с лихвой в четверг, сидя с ним в ресторане. С одной стороны, он был само обаяние: льстил, делал комплименты, а с другой — изящно уводил тему разговора в совершенно отдаленное от цели моего присутствия русло, сводя на нет все мои попытки добиться от него четкого ответа. Это меня и злило, и забавляло одновременно.

— Марк Генрихович, меня, конечно, впечатлили ваши познания в области метеорологии и истории архитектуры, и даже признаюсь, что ресторан выбран со вкусом, но мне хотелось бы все же получить от вас ответ, будь он положительный или отрицательный, — протянула я, игнорируя его вопрос о том, как я отношусь к современному кинематографу, и наблюдая при этом, как он насмешливо улыбнулся, доставая из кармана визитку.

— Это номер Бориса Николаевича Горских, владельца производственного цеха «Соната», — он положил визитку на стол и пододвинул ее ко мне. — Лояльный к мелкому бизнесу мужик, работает на розницу, имеет свои точки сбыта, в общем, именно то, что тебе необходимо.

Неожиданно… Мне до последнего хотелось верить, что его ответ будет положительным. Я предполагала, что он может внести свои предложения в условия сотрудничества; ну, чтобы и самому не взяться, и мне помочь….

— В чем подвох?

— Ни в чем. Сам бы подписался на твое предложение, но, к сожалению, для меня сейчас ветра не попутные, а это, — он кивнул на визитку так и оставшуюся лежать на середине стола, — помощь перспективному бизнесу и шикарной девушке.

— Льстец… Безбожный… — я, покачав головой, потянулась к своему бокалу с апельсиновым соком, дабы за этим незатейливым жестом спрятать свое волнение, пробуждающееся рядом с этим мужчиной. Подавить его и продолжить мыслить предельно здраво, что нужно отметить сразу, было довольно затруднительно, несмотря на весь мой скептицизм, с которым я шла на эту встречу.

— Составишь мне компанию в субботу? — Вернер, опять резко сменив тему разговора, вальяжно откинулся на спинку стула. — Запланирован юбилей гендира «Северного банка», одному идти моветон, — взгляд цепкий с налетом усмешки, но ожидающий.

— Занята, — ответила спокойно, почти безэмоционально, покручивая пальцами свой бокал и пристально смотря в его глаза.

— Жаль… — с полным пониманием, что даже, если бы он знал наверняка, что свободна, я все равно бы нашла способ отказать. Уголок губ иронично приподнялся немного вверх, когда он отпил из чашки. Ему отчего-то нравилось происходящее. Может он из тех, кого заводят отказы? Странный мужик. — Тогда заеду завтра вечером, — не вопрос, просто констатация факта.

— Зачем?

— Убедить.

— Мог бы просто запросить плату в ответ на свою помощь. Более действенно.

— Говеный метод. Мой честней и интересней.

— Спасибо за помощь, — сцарапала визитку и, улыбнувшись, поднялась со своего места, — и всего доброго, Марк Генрихович!

Направляясь к выходу, до последнего ждала что окликнет, но нет, он не остановил, хотя неотрывно провожал взглядом. Дьявол искушающий, соблазняющий одним лишь взглядом, обещающий и рай, и ад, и всех чертей с их чанами в придачу.

Выйдя из ресторана и все так же улыбаясь, направилась вниз по проспекту. Домой не хотелось. Настроение было хорошее, как и погода. Да и встреча прошла… можно сказать продуктивно. Один флирт Вернера чего стоит; наглый, граничащий с бестактностью, но удерживающийся на тонкой грани приличия. Виртуозно балансируя плавными переходами с официоза на «ты», словно мы с ним уже много лет знакомы, хотя разрешения на подобное я не давала, но и взбрыкнуть не могла оттого, что все это было тонко, гармонично и в рамках норм приличия. А вот то, что выходило за эти самые рамки, так это его взгляд, которым он активно меня имел на протяжении нашего пребывания в ресторане. И от всего этого вкупе — улыбка на моих губах и необъяснимое предвкушение в ожидании его следующего шага. А то, что этот самый шаг будет, я уверена почти на девяносто девять и девять десятых процента.

— Вершинина, ты, что ли? — миниатюрная девушка внезапно возникла передо мной, резко вырывая меня из потока собственных размышлений. Шаг в сторону, окинув ее взглядом, лицо знакомое, а вспомнить не могу.

— Простите?..

— Кать, ты чего? Я Юлька Самарина, — только после этих слов до меня дошло.

— Твою-ю ж маковку, Юлька!.. Блин, прости, не узнала, правда! — просто от шикарной фигуристой длинноволосой шатенки, которую я знала прежде и с которой я просидела все школьные годы за одной партой, фактически ничего не осталось. Сейчас напротив меня стояла худенькая короткостриженая блондинка с неприятным желтоватым отливом на волосах из-за некачественной краски, купленной, скорее всего, в дешевом супермаркете эконом-сегмента по акции, в джинсах и яркой футболке, из-за которых она больше походила на девочку подростка, а не на взрослую женщину.

— Ты тоже изменилась, — искренне улыбаясь, ответила Самарина, а я понадеялась, что все же в лучшую сторону, а не как она. — Ты какими судьбами в городе?

— Учеба закончилась, вернулась.

— Я думала, ты там останешься, в Н-ске. Все-таки большой город, перспективы…

— Перспективы есть везде, если ровно на жопе не сидеть, а делом заниматься.

— И то верно, — что бы не мешать прохожим, мы оттеснились к небольшой аллейке с лавочками.

— А ты как? — спросила я больше для поддержания разговора, нежели искренне интересуясь.

— Замуж вышла, сыну уже четыре года. Мать помогает, сидит с Ваней, пока я подрабатываю.

— А муж не работает, что ли?

— Работает, конечно, но сама понимаешь, зарплата-то у нас какая в городе, мизерная. На нее семью не прокормишь. А ребенка не только накормить надо, но и одеть, обуть. Да и в саду сейчас даже в муниципальном в три шкуры стараются содрать: то на ремонт сдайте, дорогие родители, то на игрушки, то на подарки воспитателям, вроде мелочь, а набегает в конце месяца приличная сумма. Вот я и решила, что хватит мне дома сидеть, надо крутиться как-то.