Настасья Карпинская - Вопреки

— В смысле перекупить?

— Это наемник без какого-либо кодекса чести, подчиняющийся только запаху денег. Чем сильней запах и больше нулей у предложенной суммы, тем больше шансов перетянуть его на свою сторону. Не зря он тут, сто процентов что-то вынюхивает.

Те иллюзорные тучи, что, казалось, нависли в день свадьбы Калинина, когда Марк сорвался среди ночи, бросив фразу про рейдерский захват, теперь стали еще более реальней, а возможные варианты развития ситуации пугающими. Нервно пригубив шампанское, я глазами выискивала в толпе Марка, теперь и вовсе боясь сделать лишнее движение и ненароком рефлекторно обернуться.

— Прекрасный вечер, не правда ли? — раздалось позади, как только Анна, извинившись, отошла поздороваться со знакомой ей семейной парой.

— Отвратительный, — обернулась, моментально встречаясь с острым лезвием темного взгляда. Неожиданно захотелось отшатнуться. Нет, он не был отвратительным или неприятным, но пронизывающий взгляд заставлял чувствовать себя жертвой, ланью, попавшей в поле зрения голодного гепарда.

— Солидарен с вами, — он повел уголком губ в намеке на улыбку и подошел ближе, отчего я инстинктивно сделала полшага назад. — Владислав Юрьевич Исаев, можно просто Влад.

— Приятно познакомиться, — уступка вежливости и взглядом по залу в поисках Вернера как предлога уйти от нежеланного знакомства, но Марк словно сквозь землю провалился.

— Представитесь?

— Екатерина.

— Вот так, просто? — наносное удивление в голосе, хоть и хорошо замаскированное, заставило напрячься еще больше. — Приятно среди местной вычурности встретить простоту. Я могу пригласить вас на танец?

— Извините, но я не танцую, — бросила в ответ, снова выискивая Вернера или хотя бы Анну с Александром Павловичем.

— Когда женщина говорит «нет», она подразумевает «да», но хочет, чтобы ее поуговаривали.

— Открою вам небольшой секрет, есть тип женщин чье «нет» означает всего лишь «нет», и не надо в нем искать нечто иное, — не смотря в его сторону. — Извините…

Я сделала попытку уйти, но меня неожиданно схватили за руку чуть выше локтя. Его прикосновение прошлось будто ожог льда по нежной коже: обжигающее и парализующее, заставляя остановиться.

— И все же я настаиваю!

Интуиция отчаянно завопила об опасности, адреналин был впрыснут в вены и разгонялся по жилам с каждым бешеным ударом сердца.

Устроить сцену я не могла: слишком много зрителей, влиятельных и не прощающих ошибок; это выставит Вернера в нехорошем свете. Пока я отчаянно пыталась придумать, как мне выйти из этой странной и пугающей ситуации, Исаев уверено взял меня за руку и повел в сторону танцующих.

— Вы тут одна? — глаза в глаза, и я уже более отчетливо понимаю, что с его стороны это какая-то нелепая игра. Удачливый кот поймал глупую и уставшую мышь и теперь заигрывает ее перед тем, как сожрать.

— Скорее всего, вы прекрасно видели, с кем я пришла. Для чего эта игра?

— Чтобы завязать разговор, — ухмылка по губам, но надо отдать должное, ответил честно.

— Разговор, который видимо должен выйти на определенную тему, тему интересную вам.

— Люблю умных и прямолинейных женщин.

— Так что вам от меня надо?

Исаев в танце вел плавно, распластав ладонь на моей спине, обжигая своим теплом даже через ткань, заставляя нервничать от этого еще больше.

— Информация и доступ к определенным бумагам Марка Генриховича.

— Нет, — безаппеляционно, не раздумывая, заставляя темень в его глазах всколыхнуться.

— Любая сумма, я готов заплатить, — сталь в бархате его голоса прозвучала уже более отчетливей, чем раньше.

— Вы считаете, я нуждаюсь в деньгах?..

— Все в них нуждаются, — излишне уверено.

— Не все и не всегда, — категорично, едва подавляя дрожь, нещадно пронзающую тело.

— Не торопитесь с ответом, Екатерина, подумайте, — словно у фокусника в его пальцах мелькнула визитка, и он, незаметно для остальных, через вырез платья просунул ее под лямку бюстгалтера, замаскировав это, будто незатейливым жестом аккуратно поправил локоны моих волос на плече.

— Это лишнее, ответ останется прежним.

Исаев, видя, что от страха и напряжения меня буквально начинает потряхивать, лишь улыбнулся и, склонив голову в имитации поклона, направился на выход из зала. Тварь. Хищная тварь.

А я через зал в дамскую комнату и брызгами холодной воды по щекам в попытке успокоиться.

— Ничего страшного не случилось, — шепотом самой себе и вытащила визитку Исаева. Но ни рассмотреть, ни выбросить без свидетелей мне ее не удалось; в уборную вошла группа женщин, судя по их разговорам и шуткам — местные сплетницы. Я незаметно бросила проклятый кусок картона в сумочку и, приведя свой внешний вид в порядок, вернулась в зал. Меня все еще трясло. Выпитый почти залпом бокал шампанского тоже мало помог. Но зато я, наконец, увидела Вернера, он обернулся, отвлекаясь от своего собеседника и мы встретились взглядами. Спустя пару минут он подошел ко мне, беря меня за руку:

— Где Анна? Я попросил ее побыть с тобой, пока я занят. Ты чего такая бледная? Кать?

— Я уйти хочу, — дрожь, наконец, начала отпускать.

- Что-то случилось?

— Нет, мне просто дурно.

— Прости меня, что оставил одну, мне надо было переговорить с одним чиновником, а к нему без протекции никак не попасть. Пришлось налаживать «мосты», — Марк с тревогой вглядывался в мои глаза, явно переживая, а мне хотелось лишь поскорее отсюда убраться.

— Я все понимаю. Ты не против, если я уеду домой?

— Мы вместе поедем прямо сейчас.

Такси, полночный город, и Марк, заботливо державший меня в своих руках, уже ставших почти привычными, родными. Внутренняя тревога отпускала, уступая место анализу ситуации и порождая в моем мозгу множество вопросов.

— Марк, ты говорил, что попытка захвата предприятия происходит не впервые, как это? Для меня словосочетание рейдерский захват моментально рисует ассоциативную картинку из девяностых с бритоголовыми братками с автоматами в руках.

Вернер тихо рассмеялся и поцеловал меня в макушку.

— Кто-то все же прогуливал пары в университете, — произнес он с усмешкой в голосе, но в следующую секунду уже продолжил более серьезно: — Когда отец устал отбиваться от попыток выжать нас с рынка, он передал руководство мне, а спустя год произошла первая попытка незаконного завладения долей акций — это и есть захват.

— Как это? — смутно представлялось мне это лишь в общих чертах.

— В этом случае фиксируется явный подлог документов. Такие действия осуществляются при помощи недобросовестных юристов и нотариусов, производится незаконное изменение реестра акционеров, меняются записи ЕГРЮЛ, и таким образом происходит получение доли предприятия. Далее при помощи явных обеспечительных мер производится блокировка остальных долей в уставном капитале, и ограничивается действие иных собственников предприятия. При таком раскладе рейдеры могут спокойно подать иск в суд с заявлением о якобы нарушаемых правилах миноритарных акционеров, и тем самым просят суд арестовать оставшиеся акции, которые им не принадлежат по закону. Суд же в свою очередь имеет полное право (ч. 1.1 ст. 93 АПК РФ) на следующий день после подачи иска обеспечить блокировку. Учитывая краткие сроки рассмотрения иска, эти твари очень быстро выводят все активы предприятия и практически получают неограниченный контроль над управлением предприятия в этот короткий период, без действия основных собственников. Я тогда успел перехватить момент передачи данных, это и спасло. А вообще способов много, наше несовершенное законодательство в аспекте рейдерства словно решето: паразитирующим тварям есть, где развернуться и без автоматов. Хотя полтора года назад кирпичный завод захватывали именно силовым способом: автоматы, люди в балаклавах явно со спецподготовкой.

Такси остановилось и Марк, рассчитавшись, вышел, подавая мне руку, помогая выбраться из автомобиля.

— И никто им ничего не сделал? Их не посадили?

— Нет. Менты то ли сами бояться вмешиваться, то ли получают хорошие отступные и на время становятся слепыми и глухими, а по бумагам там все красиво и правильно, не подкопаешься.

— А сейчас что происходит?

— Да вот, честно, понять до конца не могу, словно крыса какая-то завелась. Выписку из ЕГРЮЛ мы запрашиваем ежедневно, но при этом все равно пару раз перехватывали подлог и попытку внесения изменений в уставные документы. После ухода отца и той попытки захвата, я полностью проработал и изменил устав предприятия, указав в уставе полный запрет на уступку доли любым третьим лицам. Помимо этого, внес туда еще множество условий и ограничений, позволяющих максимально обезопасить фабрику и усложнить любую попытку захвата, в том числе избежать прямой передачи или скупки акций и долей акций, поэтому им приходиться идти другим путем, более сложным.

— Почему они не отступятся, раз все так сложно?

— Потому что это заказ, Кать, только чей — пока вопрос открыт. Зачем ты забиваешь себе голову моими проблемами? — он снова улыбнулся, привлекая меня к себе, набрасывая свой пиджак на мои плечи коротко целуя. — Я сам разберусь.

Мы поднялись в квартиру и Марк, едва закрыв дверь, с какой-то совершенно несвойственной ему трепетностью и нежностью припал к моим губам, лаская, отвлекая и утягивая за собой в нежный и дурманящий омут, словно отгораживаясь от всего мира, от проблем и сложностей, скрываясь за дверями спальни, словно в крепости, где есть только двое — он и я. И я поддалась ему и этому искушению забыться. Утопая во взаимных ласках, переплетении и слиянии тел, насыщая и насыщаясь, я вдруг внезапно осознала, что впервые чувствую себя нужной и желанной. Хотелось бы добавить любимой, но это еще не было озвучено, а обмануться в своих предположениях я очень боялась. Но мысль от этого не стала менее сладкой…