— Она опять одна пошла куда глаза глядят? — оглядываясь по сторонам, проворчал Ринат.

— Наверно домой поехала, — пожала плечами Таисия.

— Что ты здесь делаешь? — раздался раздраженный голос Дана за спинами молодых людей.

— Тебя спросить забыла, — рыкнула в ответ Тася под укоризненным взглядом Рината.

— Держи язык за зубами. Ни слова Соне, — предупредил Данияр девушку.

— А зачем мне что-то говорить, если она сама все видела?

Дан громко выругался и провел рукой по лицу.

— Какого черта вам дома не сиделось!? — прорычал мужчина.

— Остынь, — недовольно глядя на друга, попросил Ринат.

— Я еще раз повторю — тебя спросить забыла, что мне делать, — разозлилась теперь уже Таисия. — Да и Соне ты не указ. Женишься — тогда и будешь права качать. Тебя это тоже касается, — перевела взгляд на Рината девушка и нравоучительно помахала указательным пальцем у него перед носом. — Приятного вечера, — с сарказмом добавила Тася и гордо удалилась в сторону стоянки такси.

— Невыносимая, — провожая ее хмурым взглядом, проворчал Дан.

— Мне нравиться, — хмыкнул Ринат, почти весело глядя на удаляющуюся спину.

— Возвращайся, а я поеду за Соней, — вздохнул Миронов. — Смотри, чтоб не выплыло ничего.

К Ринату тут же вернулась серьезность.

— Справлюсь. Езжай.

Дан почти подошел к темной парковке, когда услышал крики и ругань чуть дальше. Невольно нахмурился и прислушался, шагая к своей машине. И только когда подошел ближе и узнал голоса, его словно ледяной водой окатило. Затошнило и в глазах помутилось от ярости и ужаса. Ему хватило пары секунд, чтобы подлететь к машине Малого и стащить того с рыдающей Сони. Он грубо выволок пьяного брата и бросил на землю. Даже не взглянул на девушку, поскольку злость и гнев требовали немедленного выхода.

Удары сыпались одни за одним. Он ставил Дениса на ноги и снова валил на землю сильным ударом кулака. Вся эта бойся сопровождалась его диким рыком и подвывание Сони в машине. И этот жалостливый плач будил в нем все большую ярость.

— Я же тебя предупреждал по-хорошему, — шипел разъяренный Дан в лицо почти бессознательного брата, держа того за ворот и грубо встряхивая. — Если хоть пальцем ее коснешься…

— И что? — пьяно перебил Денис, сплевывая кровь и с ненавистью глядя на него. — Из-за бабы родного брата убьешь?

— Из-за нее — да, — безжалостно произнес мужчина, отбрасывая от себя Дэна, как будто было противно прикасаться, и вставая на ноги.

Он почти нерешительно подошел к машине и заглянул внутрь. Соня сжалась в комочек и тихо-тихо плакала, трясясь всем телом и обнимая себя руками, будто пытаясь защититься.

— Маленькая моя, — позвал тихо Дан, не решаясь прикоснуться и надеясь лишь на то, что она узнает его голос. — Посмотри на меня.

От звука его голоса Соня замерла и, кажется, даже дышать перестала. Прошло наверно около минуты, прежде чем она пошевелилась и повернула к нему свое заплаканное личико. Все это время Дан что-то шептал, пытаясь ее успокоить, но все также боялся коснуться.

— Дан? — как-то неверяще прошептала охрипшим от криков голосом Соня.

— Да, это я. Иди ко мне, — забираясь в машину и протягивая руки, попросил мужчина.

Казалось, что до нее очень медленно доходит каждое его слово. Она так долго всматривалась в его лицо, а потом резко кинулась к нему на руки, сотрясаясь от громких теперь уже рыданий.

Крепко держа ее на руках, Дан вылез из машины и, бросив последний презрительный взгляд на бессознательного брата, пошел к своему джипу. Он беспрестанно что-то шептал на ухо девушке, а она все плакала. У него не было ни сил, ни желания отпускать ее с рук. Поэтому вместе с ней он забрался в джип на заднее сиденье и успокаивал ее, пока она не уснула, все так же мелко вздрагивая в его руках. Но даже во сне она сильно цеплялась за него, почти отчаянно сжимая судорожно сжатыми пальцами его футболку.

Только через пару минут он смог снять ее с рук и уложить на сиденье. Она снова интуитивно сжалась в комочек, заставив его сжать кулаки от бессилия. Он тихо закрыл дверь и сел за руль. Всю дорогу до дома бросал тревожные взгляды на спящую и вздрагивающую во сне девушку.

Господи, это ведь уже второй раз, когда он едва успел, едва не прозевал и не смог уберечь! Руки на руле сжались от злости на самого себя, и он даже выматерился вслух. Когда же он сможет стать тем, на кого Соня может положиться? Когда перестанет ее разочаровывать? Ведь сегодня это снова случилось. И ему еще предстоит объяснить свое вранье и поведение. Она поймет, обязательно. Вот только доверять вряд ли продолжит.

Дома Дан аккуратно уложил спящую Соню в кровать и, раздевшись, лег рядом, привлекая ее в свои объятья. Она тут же доверчиво прижалась к нему и затихла. А он еще долго не спал. Думал о том, что было бы, не успей он оттащить Дениса от Сони. О том, что сделает с братом, когда найдет его. Кулаки от злобы даже сейчас сжались. Это была последняя ошибка Малого. Больше он не станет терпеть его рядом со своей девочкой, да и с собой тоже. Достаточно. Он и так столько лет пытался вбить ему хоть немного ума в пустую голову. Хватит. Пусть живет тем, что имеет. После того, что он едва не натворил, ему нет прощения и снисхождения.

Среди ночи Данияр проснулся от того, что Соня стала выбрыкиваться из его объятий.

— Тихо, тихо, — зашептал Дан ей на ухо, еще крепче прижимая к себе девушку, которая во сне плакала и пыталась вырваться из захвата.

Громко всхлипнув, Соня открыла глаза и посмотрела на него испуганно и с ужасом. Только когда поняла, кто перед ней, облегченно вздохнула и еще крепче прижалась к нему всем телом, начиная тихонько плакать. Дан терпеливо ждал, шепча ей успокаивающие ласковые слова и обещания. Гладил по голове и спине, давая так необходимую ей сейчас уверенность в том, что все хорошо и подобное больше не повториться.

Только когда она чуть успокоилась, он приподнял ее личико со своей груди и вытер мокрое лицом пальцами.

— Почему ты сегодня оставил меня? — тихо спросила Соня, обвиняющее глядя на него.

Она вроде и понимала, что он не виноват в том, что едва не случилось. Но не могла не упрекнуть. Ведь он оставил ее ради другой женщины, с которой она его видела.

Дан вздохнул. Он не собирался объяснять все в эту минуту, но раз она попросила.

— Это не то, что ты подумала. Так было нужно. Не принимай это как реальность. Все это показное.

— Но ты целовал ее! — с огромной обидой в голосе, воскликнула девушка.

— Ты мне веришь?

— Раньше верила. Теперь не знаю, — честно сказала Соня. — Ты обманул меня.

— Я понимаю. Но так было нужно. Просто будь уверена в том, что она лишь украшение к вечеру.

— Я тоже украшение?

— Нет.

— А кто я? — спрашивала Соня, пристально глядя ему в глаза.

Никогда раньше она не просила у него подобного — откровенности. Но надоело чувствовать себя лишь дополнением ему. Хотелось конкретно знать, кто она для него в его жизни.

А Дан смотрел на нее и пытался подобрать слова. Не хотелось просто сказать что-то банальное. Она ведь была особенной и достойной особого отношения и особых слов. Вот только он не предполагал говорить это вслух. Пусть он и принял эти чувства, но говорить о них было не просто.

Соня, затаив дыхание, смотрела на задумчивое лицо мужчины. Она уже не знала, готова ли услышать правду. Боялась увериться в том, что не нужна ему, что лишь временное увлечение. Боялась, что он сейчас отвернется и промолчит. Но лучше уж так, чем жестокие слова.

— Ты нужна мне, — сказал, наконец, Дан, касаясь пальцами ее влажной щеки. — Дорога и желанна. Мне хорошо с тобой. И я не хочу тебя отпускать. Не хочу оставлять. Не хочу терять.

Соня не до конца верила в то, что услышала. Может он просто пытается ее таким образом успокоить? Проверить это можно было лишь одним способом.

— Я люблю тебя, — тихо прошептала девушка, глядя ему в глаза.

Дан удивился этому признанию. Как бы странно это не звучало, но он впервые слышала эти слова в свой адрес. Его уверяли в преданности, в страсти, в верности, да в чем угодно, но не в любви. Может потому, что знали — не нужно ему это. Может, не любили.

И эти слова теплом разлились по всему телу, что привело его в некоторую растерянность. Он внимательно смотрел в глаза Сони, продолжая как-то отстраненно касаться ее личика. Он думал о том, что значат эти слова для нее, для него. Что они изменят и изменят ли вообще. Думал о том, стоит ли сказать в ответ то же самое.

А Соня не понимала его взгляда — задумчивого и непонятного. Он будто пытался осмыслить сказанное. Но ведь это такие простые слова, такие простые чувства. Их не нужно осмысливать. Их нужно принять или отвергнуть. Ответить на них или промолчать.

Дан не сделал ни того, ни другого. Он просто наклонился и приник к ее губам в нежном поцелуе. И этот поцелуй сказал больше, чем слова на всех языках мира. Он принимал эту любовь, он брал и, что самое важное, дарил ее в ответ.

Сразу же ушел страх, растерянность, боль и ужас сегодняшнего вечера. Стало легко и спокойно. Из груди вырвался удовлетворенный вздох, и она ответила на поцелуй, еще теснее прижимаясь к Дану.

Медленно и неохотно мужчина оторвался от соленых губ Сони и взглянул ей в глаза. И в них она увидела все, что хотела. Обещание, уверение, нежность. А большего и не требовалось.

Соня сама потянулась к его губам. А Дан, накрывая ее тело своим, тут же углубил поцелуй, сделав его страстным и требовательным, жадным и горячим. Девушка обвилась всем телом вокруг него, стремясь слиться с ним каждой клеточной своего существа. Податливо раскрывала губы под его напором, скользила ладошками по обнаженному мускулистому телу, лаская и обнимая. Выгибалась ему навстречу, позволяя стянуть с себя платье, составляющее всю ее одежду. В каждом его жесте, в каждой ласке и поцелуе, Соня видела ответ на свои чувства. И пусть он не произнес ни слова в ответ на ее признание, она и так видела, что они взаимны. И она позволит ему промолчать. Гораздо важнее знать, а не слышать. Говорить можно много чего, а вот показать лишь то, что есть на самом деле. И Дан показывал: нежность, заботу, страсть, желание, ласку и любовь.