Юджиния Райли - Волшебный вальс

– Ты обиделся?

– Разумеется.

– Я знаю, она влюблена в тебя, Андре, - сказала Стефани. - Но когда ты рядом, робеет и нервничает. Сделай так, чтобы она расслабилась…

– Но как? Может, поцеловать ее? - Андре приблизился к девушке.

Стефани отодвинулась.

– Пожалуйста, не надо…

– Да или нет? - повторил он тихо, нежно коснувшись губами ее губ.

Этот мимолетный поцелуй обезоружил Стефани, сделал ее уязвимой. Она беспомощно застонала.

– Проклятие! Андре, тебе следует обольщать Эбби, а не меня. Лучше бы ты не бросал ее…

– Я должен был воздать должное Джефферсону Дэвису. Мы пошли покурить в старую бильярдную Стивена Дункана. Что же в этом плохого?

– Ничего. Даже Эбби сказала, что ты поступил правильно.

– В чем тогда дело?

– Почему бы тебе не попытаться применить свои чары к Эбби, а не ко мне?

Он обнял Стефани за талию.

– В отличие от тебя Эбби не возбуждает меня, не сопротивляется. -Он пожал плечами. - Может быть, в театре у меня получится лучше, если ты встретишься сегодня со мной ночью, любовь моя.

– Ты неисправим, Андре. Она и вправду любит тебя.

– Я тоже ее люблю! - взорвался Андре. - Но я не хочу причинять ей боль. Ты придумала эту бессмысленную игру. Если все закончится для Эбби плачевно, ты одна будешь во всем виновата.

– Ну вот! - Стефани всплеснула руками. - В этом ты весь. Хочешь поставить все с ног на голову и обвинить меня!

Андре ничего не сказал, достал одежду из сундука и отдал Стефани.

– Не забудь заколоть шпильками свои роскошные волосы… - он навернул на палец выбившуюся прядку, - и надеть кепку.

– Зачем? Зачем тебе понадобилось, чтобы я оделась как мальчик?

– Стефани, дорогая! -Андре рассмеялся, запрокинув голову. - Мы поедем в такое место, где женщинам появляться не стоит.

Разбираемая любопытством, Стефани попыталась выудить у него подробности, но Андре не сказал больше ни слова.

В ту ночь Стефани снова незаметно вышла из дома. В одежде мальчика, с убранными под кепку волосами, она чувствовала себя не в своей тарелке. И испытывала угрызения совести, поскольку обручальное кольцо пришлось оставить дома.

Что еще придумал Андре?

В этот раз он назначил девушке свидание у дуба возле конюшни, куда она и направилась. Вскоре она заметила яркий луч лампы. Подойдя ближе, увидела, что лампа установлена на передней панели двуколки, в которую был запряжен гнедой рысак. Рядом стоял Андре. На нем был тот же костюм, что и накануне.

– Добрый вечер, дорогая, -поздоровался он хрипловато. - Выглядишь потрясающе!

– Опять отправимся на прогулку? -полюбопытствовала она, указывая на двуколку.

– Только вначале.

– Но на этом узком сиденье мы вдвоем не поместимся.

– Поместимся!

Стефани не успела и глазом моргнуть, как Андре подхватил ее под мышки и усадил на узкую скамью, затем обошел коляску с другой стороны и втиснулся рядом. Как ни странно, места хватило для обоих.

– Куда едем? -поинтересовалась Стефани.

Вместо ответа Андре слегка тронул кнутом спину рысака, и коляска понеслась вперед. У Стефани захватило дух. Опасаясь, как бы не сдуло ветром кепку, она порывисто поднесла руку к головному убору, а потом вцепилась в рукав Андре и непроизвольно расхохоталась. Но настоящее весе-лье началось позже, когда они выехали на дорогу. Как только коляска налетела на первый ухаб, Стефани была вынуждена обхватить Андре за талию.

Находиться в такой близости от Андре было заманчиво и опасно. Размеренный бег рысака приятно щекотал нервы и вызывал душевный подъем. Раньше девушке не доводилось испытывать ничего подобного, и ее охватил восторг. Мимо проплывали спящие дома и поросшие мхом деревья. Дорога петляла среди холмов. Вскоре они выехали на отвесный берег, залитый серебристым лунным светом. Миновав старый плац для парадов, коляска вкатила в тихий район викторианских домов. Впервые Стефани расслабилась, утратила бдительность и наслаждалась происходящим. Ветер холодил разгоряченное лицо и будоражил нервы.

– Только не вздумай ехать на кладбище! -воскликнула Стефани, когда они покинули городские кварталы. - Я прошлой ночью натерпелась достаточно страха.

– Нет, глупышка. Скоро будем на месте.

Действительно, несколько минут спустя Андре остановил двуколку у какой-то лачуги. Рысак бил землю копытом и громко храпел. Стефани вопросительно посмотрела на своего кавалера.

В следующее мгновение на крыльцо с низко нависающей крышей вышел темнокожий мужчина в рабочей одежде с фонарем в руках.

– Добрый вечер, мистер Годдар, -поздоровался он с Андре.

– Добрый вечер, Джордж. -Передав вожжи мужчине, Андре легко соскочил с коляски и помог выйти Стефани. - Не спускай с рысака глаз, Джордж. Встретимся в условленном месте, как договаривались.

– Слушаюсь, сэр.

– Все остальное готово? -спросил Андре, сунув мужчине золотую монету.

– Да, сэр. Все как вы просили. -Положив монетку в карман, он протянул Годдару фонарь. - Благодарю! Желаю хорошо провести время.

– До встречи.

Стефани обернулась. Старик стоял, держа лошадь за поводья.

– Может, объяснишь, что происходит? -обратилась Стефани к своему спутнику.

– Все в свое время, -последовал ответ.

Посмеиваясь, Андре повел ее за дом. Вскоре, к удивлению Стефани, они вышли на берег тихой заводи, закрытой с одной стороны деревьями. Над водой стелился туман, лунный свет играл в осенней листве. При виде открывшейся ей картины Стефани непроизвольно ахнула.

– Мадам, карета подана. -Андре указал на привязанную к столбу лодку. - Хочу показать тебе наши заводи ночью, - пояснил он. - Они и впрямь восхитительны.

Стефани не стала перечить. Пейзаж завораживал. К тому же она полагала, что в лодке у Андре не будет шанса приставать к ней. Он усадил Стефани, передал ей фонарь, а сам взялся за весла.

Лодка плавно заскользила по водной глади. На берегу высились могучие дубы и вязы, переплетаясь вверху ветвями, с которых свешивались седые бороды лишайника. Над головой сквозь тучи пробивался серебристый лунный свет. В ночной тишине звенели цикады, время от времени подавала голос какая-то болотная птица. Ночь жила своей таинственной жизнью. Воздух был напоен ароматами земли, прелой листвы и воды. Внезапный хохот совы испугал девушку. Большая птица темной тенью сорвалась с ближайшего дерева и пролетела у них над головами. Андре хмыкнул, растерянная Стефани повернула к нему голову.

– Ты прав, здесь очень красиво, -пробормотала она.

– Как вам наш маленький Городок-на-Холме, мадам Сарджент?

– Меня больше всего восхищают люди, нашедшие в себе силы после войны подняться. Джефферсон Дэвис и Барина Хауэлл Дэвис произвели на меня неизгладимое впечатление. В них столько достоинства и несгибаемой воли.

Андре помрачнел.

– Я что-то не так сказала?

– Нет, просто мысли о войне вызывают у меня чувство вины. Прием в Оберне всколыхнул неприятные воспоминания.

– Чувство вины? В каком смысле?

– Я был предан Югу, но никогда не оправдывал рабства.

– Рада это слышать, Андре, -пробормотала Стефани. - Я тоже.

– Старый Джордж, которого мы только что встретили, -бывший раб моих родителей.

– Правда?

– У моего отца в Видалии была когда-то огромная плантация. После войны он часть земли продал, а часть раздал бывшим рабам. Я очень горжусь, что отец не стал навязывать неграм участь издольщиков, и стараюсь им помогать.

Стефани была тронута до глубины души.

– Ты замечательный человек в отличие от большинства твоих современников.

– Ну, я далеко не благородный рыцарь. -Андре рассмеялся. - Дело в том, что мои родители оставили мне приличное состояние. Отец, слава Богу, никогда не доверял валюте Конфедерации. Кроме того, я никогда щедро не жертвовал на благо нашего дела, как остальные. И вообще никогда не был активным борцом.

– Сколько тебе было лет, когда все это началось?

– Когда Миссисипи отделилась, мне было двенадцать. Я мечтал пойти в армию…

– В двенадцать лет?

– Я мог стать барабанщиком или горнистом, -ответил он серьезно. - Черт, я был готов на любую работу: ухаживать за лошадьми, собирать хворост, рыть траншеи, - но мои родители категорически воспротивились.

– И слава Богу! Не знаю, чем бы все это кончилось. Наверное, ваша семья и так пострадала.

– Как только началась война, -продолжал Андре, - отец отправил обеих моих старших сестер к родственникам в Сан-Франциско. К счастью, они потом вышли там замуж. Отец и старший брат записались добровольцами в армию. Отец отличился в бою при Булл-Ран. - Андре вздохнул. - Пьер погиб при Шайло.

– О да, -вспомнила Стефани, - ты говорил о брате вчера. Значит, Пьер был…

– Да, на десять лет старше меня. Никогда не забуду, как рыдала мама, получив известие о его гибели, как прижимала меня к себе, заклиная не идти в армию. В шестьдесят третьем янки оккупировали Натчез, но наш дом, благодарение Всевышнему, уцелел. Мы видели, что стало с нашими родственниками и друзьями. Люди гибли не только в боях, но также от нищеты и лишений. -После короткой паузы он продолжил: - Я никогда не оправдывал Эба Линкольна, но в Геттисберге он сказал то, что должен был сказать. Наша страна не должна больше воевать. В жизни и без того хватает суровых испытаний. Позже я потерял ребенка и жену, но это ничто по сравнению с военными потерями. Я хочу, чтобы мои дети росли здоровыми, счастливыми и свободными.

– Так оно и будет, Андре! -произнесла Стефани с жаром. - Наша страна вступила в мирный период развития, который продолжится и в следующем веке.

– Мадам -провидица? - Андре изумленно приподнял брови.

– В некотором смысле -да. - Стефани рассмеялась.

Лодку внезапно качнуло. Стефани испуганно вскрикнула и схватилась за борта. Сильное течение подхватило суденышко и потащило в русло более широкой реки.