Ничего себе, подумала, кивая, Лу. Семейная история в кратком изложении. И как многое этим объясняется.

– А как ты стал парамедиком? Ты всегда к этому стремился или тебя занесло в это дело случайно?

– Когда я наконец повзрослел, я понял, что стремлюсь именно к этому, да-да. Студентом, а потом еще пару лет, я играл на бас-гитаре в хэви-метал группе. Какое-то время мы выступали профессионально и исполняли потрясающие вещи.

Ух ты, подумала Лу. Она так и представляла, как он красиво раскачивается в лучах прожекторов со своим «Рикенбекером»[45] среди клубов дыма, задавая пульсирующий ритм, и у него длинные, струящиеся волосы, а из одежды, пожалуй, только облегающие рваные джинсы.

– Жаль, что мне не случилось тебя увидеть в ту пору. У вас были фанатки?

– Миллионы. Славные были времена. – Шей отважно отпил еще глоточек глинтвейна. – Но долго так продолжаться не могло. Слишком уж мы безумствовали, а я человек сознательный и хотел быть полезным обществу. Не смейся: я подумывал пойти служить в полицию, но мне было никак не смириться с тем, что придется в один день расстаться с волосами до пояса, постригшись под машинку. На «скорой помощи» нет таких армейских правил по поводу длинных волос – поэтому я начал укорачивать их постепенно, и вот что получилось. Пять лет назад я получил медицинскую квалификацию. До того как меня в этом году перевели сюда, я работал в Лондоне.

– И, м-м, ты думаешь, что останешься здесь… то есть, не переведут ли тебя еще куда-нибудь?

Он покачал головой.

– Нет. Я решил обосноваться здесь. Я уже совершил достаточно безумных поступков, хватит. А в город я возвращаться не хочу. Так что, при всей моей любви к Лав и Лоб, в новом году я буду искать себе здесь постоянное жилище.

Йес-с! Лулу мысленно салютовала кулаком в воздухе.

Но, конечно, в самой идеальной бочке меда найдется и ложечка дегтя.

– А как же, э-э, Кармел? Вы с ней собираетесь… То есть, я хотела сказать, будете ли вы?..

Шей пожал плечами.

– У нас хорошие отношения. Нам вместе отлично работается. Она замечательная девушка. Удивительная. Знаешь, чем она занимается в этот вечер?

– Нет, – сказала Лулу без особого интереса, правда, довольная тем, что эта эфемерная фея не пришла на луг, где устраивались гуляния, и ей не приходится сейчас играть в «третий лишний».

– Она помогает провести праздник с фейерверками в детском хосписе. Она состоит в группе «Воплотим мечту в жизнь», которая работает с безнадежно больными детьми. Там она и проводит каждую свободную минуту.

Лулу испустила стон. Да, черт возьми. Как же ей теперь ненавидеть эту крошечную куколку, фею Кармел, если она занимается таким делом? Да ведь эта девушка без пяти минут святая.

– Это замечательно, – тихо сказала она. – Наверно, она необыкновенный человек.

– Да, – кивнул Шей. – Так и есть.


Взяв Брета под руку, Долл почти вприпрыжку двинулась по темным, дымным переулкам Хейзи Хассокса. По оранжевым отсветам в небе было ясно, что костер уже вовсю горит. Скоро начнется главное торжество.

– Тебе стало получше? – Брет посмотрел на нее. – Ты точно решила, что тебе стоит выходить сегодня вечером из дома?

– Точно. Спасибо, сейчас я чувствую себя просто отлично. Хм, можно тебя кое о чем спросить?

– Если вопрос не по квантовой физике и не о смысле жизни, то да.

– Помнишь, ты говорил, что не хочешь, чтобы что-то менялось? А что, если я уйду с работы?

– А ты хочешь уйти? – Брет взглянул на нее с некоторым удивлением. – Мне всегда казалось, что тебе нравится работать в вашем стоматологическом кабинете.

– Да, мне там нравится, я просто хотела поинтересоваться, что будет, если я уйду с работы, скажем, на год. Мы сможем справиться? Нам хватит денег?

– Уверен, что сможем. Кое на чем придется экономить, но, если ты этого хочешь, я тебя всегда поддержу, ты же знаешь.

Она улыбнулась.

– Это здорово. И еще один вопрос. Ты хотел бы жениться?

Брет остановился.

– Как жениться? На тебе? Или в принципе жениться?

– Желательно на мне, – усмехнулась Долл. Брет прижал ее к себе.

– Я захотел жениться на тебе в тот самый день, когда впервые увидел тебя, – но, поскольку нам с тобой тогда было по шесть лет и я только что получил от тебя пинка за то, что помешал тебе прыгать на скакалке, я решил, что немного подожду, прежде чем сделать тебе предложение.

– Так что же теперь, когда прошла четверть века?

– Мои чувства к тебе не изменились – но ведь жениться было и необязательно, правда?

Они повернули за угол и вышли на край луга. Как всегда, собралась вся деревня.

– Теперь это, наверно, необходимо, – тихо сказала Долл. – То есть, если ты, в соответствии со старыми добрыми традициями Хейзи Хассокса, хочешь, чтобы твой ребенок родился в законном браке.


Приехав домой от Тарнии, Митци припарковала машину возле дома тридцать три, убедилась, что Ричард и Джуди не перепугались от всего этого творившегося в небе Армагеддона, и направилась на луг. Ее чрезвычайно повеселило то, что Тарния и Задавала Марк собрались проявлять щедрость к простонародью, чтобы снискать признание высочайших особ; для клуба беби-бумеров это исключительно хорошая новость – хотя она все равно считала, что стоит подольше держать в секрете, какой спектакль («Волосы»!) выбран в качестве рождественской постановки. Но ведь все остальные их планы, и в особенности рождественский ланч для забытых и одиноких, Снеппсы наверняка воспримут как ступени к получению титула.

Чучело на костре уже искорежилось и покосилось, а огонь ревел и плясал, переливаясь рыжим, красным и золотым цветом, отражался на лицах стоявших вокруг. В холодном воздухе так и витало предвкушение.

Поприветствовав все собравшиеся компании, Митци пробралась в первые ряды и заметила с одной стороны костра Лулу с Шеем и несколькими ее хипповатыми приятелями, а с другой – Долл и Брета, а с ними Тамми и Вив из стоматологического кабинета. Обе пары, подумала она, кажутся невероятно счастливыми. Она понадеялась, что так оно и есть на самом деле. А чего еще желать матери?

Ей стало вдруг до боли обидно, пусть это и глупо, что в компании из стоматологии, стоявшей вокруг Долл, не было Джоэла. Конечно, он сказал, что придет сюда, исключительно из вежливости, правда? Он такой приятный человек; он не мог уйти с ее вечеринки, сказав «спасибо-спасибо, но я не приду». Он дал ей возможность самой сделать соответствующие выводы.

На какую-то долю секунды Митци почувствовала, что она здесь совершенно одна. Посреди этой огромной толпы, рядом с людьми, с большинством из которых она всю жизнь знакома, она вдруг почувствовала себя одинокой. Пусть она никогда не была воинствующей феминисткой, но ей всегда казалось, что она отлично справится одна. Она никогда не относилась к числу тех женщин, которым непременно нужно, чтобы в их жизни был мужчина, чего бы это им ни стоило. Она отлично обошлась без Ланса, не став искать ему замену. Но теперь, немного побыв рядом с Джоэлом, ощутив этот проклятый трепет, она опять мечтала стать чьей-то половинкой. Да, призналась она самой себе, очень хочется увидеть его снова.

В трепещущем свете костра показался викарий, который пронесся вперед, прокричал обычные слова приветствий, издал сквозь зубы звук, напоминающий рев фанфар, и, осторожно подпалив фитиль, попытался зажечь первый фейерверк.

Фитиль запылал. Все дружно затаили дыхание.

Ничего не произошло. Огонек погас.

Все разочарованно заворчали.

Тогда викарий, нарушая все правила безопасности, на цыпочках прошел вперед, глянул на незажегшийся фейерверк и поднес к нему спичку.

К радости толпы из Хейзи Хассокса свистнула, вспыхнула и с визгом полетела первая из римских свечей, купленных в магазинчике Молли Коддл.

Викарий, спаливший себе бровь и клок светлых волос, ликующе всем улыбнулся.

– Что я пропустил? – рядом с Митци, пробравшись сквозь толпу, встал Джоэл. – Невинных девиц еще не успели принести в жертву?

Митци, чуть не отморозившую к тому моменту пальцы на ногах и на руках, внезапно залило волной блаженного тепла.

– Нет. А вот из викария чуть было не получилось фрикасе. Это ежегодная церемония. Мы бы все страшно огорчились, если бы все случилось как-нибудь по-другому.

Огонь костра сверкал на сережке с камушком в ухе Джоэла. Митци это показалось удивительно привлекательным. Это было так… неожиданно. И напоминало ей о глэме – андрогинной моде ее юности. На нем было длинное черное пальто, под которым виднелась темная спортивная фуфайка и джинсы, и выглядел он таким обворожительным, что у Митци внутри что-то сжалось.

– Как я рад, что мне удалось тебя здесь разглядеть, – сказал Джоэл. – Я все ходил и ходил по этому лугу. А потом я увидел твои волосы. На твои волосы невозможно не обратить внимания.

Крашенная хной старая карга? Это он имел в виду? Вот проклятье.

– Я люблю рыжих, – весело сказал Джоэл. – Один раз я на такой даже женился.

– Однажды я вышла замуж за блондина, похожего на Дэвида Боуи.

Джоэл улыбнулся ей.

– Ну, с таким выбором не поспорить. Вокруг них мчалась, свистела и взрывалась пиротехника. Викарий, которому все же посчастливилось не взорваться на собственных зажигательных устройствах, деловито командовал стоявшими с дальней стороны костра скаутами, мальчиками и девочками, и раздавал им длинные вертелы с раздвоенными концами.

– Что это такое здесь происходит? – Джоэл, наклонившись к ней, теплым дыханием обдал ее ухо, когда со стуком и визгом закрутились на месте несколько огненных колес. – Это что у вас в деревне, церемония инициации? В Манчестере я никогда не видел ничего подобного.

– Они вытаскивают из костра печеную картошку, – рассмеялась Митци. – Ее будут раздавать чуть позже, когда уже так замерзнешь, что будешь с радостью готов сжечь всю кожу во рту – конечно, если считать, что она там еще осталась после клайдовского вина.