Когда Рикардо вернулся с вином и тарелкой, на которой лежало мясо с рисом и фасолью, второй танец уже окончился. Мередит с жадностью набросилась на еду. Но ей тут же пришлось подняться, потому что гости подошли к ней с поздравлениями.

Праздник продолжался. Мередит танцевала — с Рикардо, с Луисом Мендесом и с другими мужчинами. Она уже немного освоила незнакомые танцы, но вскоре очень устала. Едва переведя дух после очередного танца с Рикардо, она проговорила:

— А нельзя ли нам как-нибудь… потихоньку уйти?

Рикардо заглянул ей в глаза, и на губах его заиграла улыбка. Он снял на две недели уединенный коттедж на берегу моря. Луис Мендес утверждал, что по истечении этого срока — если не раньше — они смогут вернуться на раскопки.

— Мне тоже не терпится уйти, любимая, — ответил Рикардо; темные глаза его сияли. — Но нужно подождать, пока не наступит очередь малышей. — Он кивнул в сторону двора.

Мередит обернулась и посмотрела в указанном направлении. Сеньора Мендес выстроила детей в шеренгу и теперь выводила их по одному с завязанными глазами.

Мередит видела, как одна девочка взяла в руки метлу и наугад изо всех сил ткнула рукоятью в pinatas, свисающие с карниза. На третий раз ей повезло: фигурки закачались, и из них посыпались подарки и сладости.

Мередит с улыбкой наблюдала за этим представлением. Наконец и последний малыш получил свою долю подарков. И тут кто-то коснулся ее плеча. Она повернулась.

— Может, сейчас уйдем, дорогая? — спросил Рикардо с робкой улыбкой.

Мередит кивнула.

Взяв жену под руку, Рикардо подошел к Луису и Консуэле. Попрощавшись с хозяевами, молодые незаметно выскользнули через боковые ворота патио. За воротами их ждал экипаж Мендеса.

Они быстро миновали портовую часть города и выехали на берег моря, на дорогу, по которой почти никто не ездил. Акапулько Мередит понравился. Тропический зной здесь смягчался легким бризом, порой задувавшим с моря; морская даль была то синей, то зеленой; пустынная береговая полоса казалась белой, словно выбеленная временем кость.

В Новой Англии океан всегда был серым и холодным, исключение составляли лишь летние месяцы. Здесь же вода была теплая, точно в ванне. В Новой Англии люди неодобрительно смотрели на женщин, купающихся в океане, а если женщина все же осмеливалась искупаться, то ей приходилось надевать на себя столько всего, что не видно было даже щиколоток. В Мексике же, как заметила Мередит, женщины, когда купались, не закутывались в одежды с головы до пят.

Поскольку все в жизни Мередит так резко изменилось, она решила воспользоваться случаем. Рикардо сказал ей, что коттедж находится в глухом, безлюдном месте, на берегу океана, и их могут увидеть лишь местные жители, да и тех не часто можно встретить.

Акапулько уже давно исчез из виду, когда экипаж обогнул мыс и подъехал к небольшой бухточке. Густые заросли подходили почти к самому берегу, у которого в пятидесяти ярдах от воды стоял небольшой коттедж с крышей из пальмовых листьев. Дорога, как заметила Мередит, кончалась у коттеджа. Впрочем, этот последний едва ли заслуживал подобного наименования. Домик стоял на сваях, и все его четыре стены представляли собой всего лишь бамбуковые занавеси, которые опускались, когда требовалось оградить жилище от капризов стихий. Крытая веранда выходила на берег моря; к веранде вели истертые деревянные ступени.

Молодая женщина заметила, что муж с беспокойством наблюдает за ней.

— Дорогая, — проговорил он, — я надеюсь, что это жилище не покажется тебе слишком убогим? Но в здешних краях такой климат, что в закрытых помещениях просто нет нужды, разве что разыграется шторм, но в это время года штормов практически не бывает. Там есть только спальня и столовый уголок. Кровать достаточно удобная, а вот готовить пищу придется под открытым небом…

— Не волнуйся, Рикардо. Мне здесь очень нравится!

Как ни странно, ей здесь действительно понравилось.

Правда, поначалу Мередит была разочарована… Но теперь, осмотревшись, поняла: большей уединенности и пожелать нельзя, а все хлопоты по хозяйству сводились к минимуму.

Рикардо между тем продолжал:

— Теперь, когда ты увидела коттедж, можно решить вопрос с прислугой. Еще не поздно, и я могу послать записку с кучером — чтобы нам прислали нескольких слуг.

— Нет, дорогой, я уже все решила, — сказала Мередит. — Нам лучше обойтись без посторонних, даже без прислуги. Я все буду делать сама.

— Но, Мередит, ведь стряпать придется под открытым небом, — возразил Рикардо.

— Ну и что? Я занималась стряпней целыми неделями, в самых примитивных условиях. Здесь по крайней мере есть крыша над головой. Я знаю… Мы с папой, отправляясь на раскопки, чаще обходились без повара — на него не было средств. Поэтому стряпала я. Не нужно так волноваться… — Мередит поцеловала мужа. — Я хочу, чтобы мы были одни, только ты и я.

Рикардо пожал плечами и соскочил на землю, чтобы помочь жене выбраться из экипажа. И тут Мередит заметила, что солнце уже закатилось, пока они беседовали.

Холмы, поднимающиеся у них за спиной, уже потемнели; океан же стал темно-пурпурным.

— Ах, как здесь красиво! — воскликнула молодая женщина. Она взяла мужа за руку. — Пойдем же, я хочу осмотреть наш коттедж. Ведь мы проведем здесь медовый месяц!

Взявшись за руки, точно дети, они взбежали по ступенькам веранды. Мередит вдруг подумала, что она слишком много болтает и вообще ведет себя как глупая школьница. Она приписала это вполне естественному волнению. Разве новобрачной не полагается волноваться, разве не должна она вести себя как девчонка?

Мередит отогнала эти мысли и вошла вместе с Рикардо в полумрак коттеджа, где им предстояло провести медовый месяц. Она увидела кровать и еще кое-какую мебель, но было уже слишком темно, так что рассмотреть все как следует ей не удалось.

— Я зажгу лампу, — сказал Рикардо.

Он хотел отойти, но Мередит удержала его.

— Нет, не нужно света. — Она засмеялась. — У нас в Штатах есть один обычай… Молодой муж переносит свою жену на руках через порог.

— Я слышал о таком обычае, но не думал… — в растерянности проговорил Рикардо. — Можно выйти и еще раз войти, любимая. Мне хочется, чтобы все было так, как ты хочешь.

Мередит прижалась к мужу.

— Я пошутила. Все замечательно. — Услышав стук колес, она поняла, что это отъехал экипаж. Значит, их вещи и продукты уже выгружены.

Мередит внимательно посмотрела на мужа. Лицо Рикардо, едва различимое в полумраке, казалось, выражало нерешительность. Похоже было, что он колеблется. И Мередит сама приняла решение. Еще крепче прижавшись к мужу, она поцеловала его.

Рикардо, глубоко вздохнув, стиснул ее в объятиях. И Мередит тотчас же забыла обо всем на свете. Забыла даже о прерванных раскопках — сейчас для нее существовал лишь Рикардо.

Ее ласки были слишком смелыми и откровенными — Мередит не сдерживала себя. Временами ей казалось, что Рикардо это шокирует. Более того, она чувствовала, что и сама шокирована собственной несдержанностью. Подобное поведение новоанглийской леди, лишь недавно познавшей восторги страсти, представлялось, мягко говоря, предосудительным.

Но Мередит не думала о приличиях: в нее будто вселился какой-то демон, и нужно было всецело отдаться страсти, чтобы изгнать его.

Они не размыкали объятий до тех пор, пока не уснули, вконец обессилев.


Едва рассвело, Мередит проснулась. Сначала она не могла понять, где находится. Повернув голову, она увидела рядом с собой какого-то мужчину, совершенно незнакомого.

И вдруг она все вспомнила. Вспомнила — и невольно улыбнулась. Рикардо же все еще спал глубоким сном словно после хорошей попойки. Мередит осмотрелась.

Бамбуковые занавеси были подняты, и она увидела, как под лучами восходящего солнца сверкает вода в маленькой бухточке.

Озорная мысль пришла ей в голову. Стараясь не шуметь, Мередит выскользнула из постели. Ступив босой ногой на пол, она на несколько мгновений замерла в испуге — Рикардо пошевелился и вытянул руку, пытаясь обнять жену. Однако он так и не проснулся.

Мередит вышла на веранду. Спустившись по ступенькам, окинула взглядом окрестности. Вокруг ни души. Лишь птицы пролетали над заливом. Мередит подбежала к кромке воды и вошла в ласковые волны.

У себя на родине Мередит ни разу в жизни не купалась в океане — неприветливое новоанглийское побережье всегда ее пугало. А здесь вода была теплой и ласковой.

Она медленно отплыла от берега, а затем отдалась на волю едва заметных волн, и волны понесли ее к берегу.

Все заботы и огорчения оставили ее — она наслаждалась новыми для нее ощущениями.

Забыв о времени, Мередит не заметила, что солнце поднимается все выше. Очередная волна вынесла ее на берег, и тут Мередит услышала голос мужа.

Она выпрямилась. Вода ручейками стекала по ее телу.

В этот момент из зарослей вышел Рикардо, и Мередит помахала ему рукой. Он поспешил к ней.

— Я проснулся, увидел, что тебя нет, и…

Рикардо осекся — он лишь сейчас заметил, что Мередит стоит перед ним совершенно обнаженная. Рикардо окинул взглядом пляж.

— А что, если тебя кто-нибудь увидит? Ты ведешь себя неприлично!

Она засмеялась:

— Меня здесь никто не увидит. И я точно такая же, какой ты видел меня ночью в постели. — Она развела руки в стороны. — Видишь?

— Но это совсем другое дело!

— Прошу прощения, милый. Я тебя смущаю, да? — Она взяла мужа за руку и поднесла ее к губам. — Хотя нет, я не чувствую себя виноватой, ведь мне было так хорошо! Ты тоже должен попробовать. Но обещаю тебе, что впредь буду осмотрительнее.

Рикардо пристально смотрел на жену.

— Ты очень изменилась, Мередит.

Она откинула волосы за спину и бросила на него притворно застенчивый взгляд.

— И тебе это нравится?

— Не уверен, — ответил он. И вдруг громко рассмеялся. — Нужно время, чтобы привыкнуть к этому, но мне кажется, я привыкну. Только не забывай, дорогая, что я ученый Ученые же отличаются консерватизмом и приверженностью традициям.