Колеса поезда стучали в унисон с ее мыслями. Я люблю его, я люблю его, я люблю его. Они повторяли это опять и опять, а она боялась посмотреть на сэра Гая, потому что он мог прочесть в ее взгляде то, что она чувствует. Как она была права, когда поняла, что никогда не любила Тони! Она, как многие другие молодые люди, приняла дружбу за любовь, увлечение за более глубокое чувство.

Вот какой была любовь — чувство, от которого перехватывало дыхание, которое заполняло каждую клеточку ее тела, пульсировало в венах при каждом ударе сердца. Чувство, от которого самые простые, обыденные слова звучали милой сердцу музыкой.

— Мы почти приехали.

Слова сэра Гая заставили Салли вздрогнуть, так как она настолько увлеклась своими мыслями, что перестала замечать происходившее вокруг.

— Да, — сказала она. — Нас кто-нибудь будет встречать?

— Мама должна прислать за нами машину, — ответил он. — Я сообщил ей время нашего прибытия.

Какой обычный разговор! Но Салли казалось, что ее слова прозвучали слишком громко, и весь мир догадался, как она любит и боготворит мужчину, сидевшего напротив. Но потом она почувствовала, как холодная рука опасения несколько отрезвила ее. Ей следует быть осторожной! Хотя Салли и любила сэра Гая, но не должна была терять голову и забывать о барьере, который все еще существовал между ними. Что это было такое, она не знала, но, возможно, любовь поможет ей разобраться.

— Пожалуйста, Господи, помоги мне понять, что стоит между нами, — прошептала Салли про себя. Пока она молилась, поезд подошел к вокзалу Йорка.

Шофер ждал их около машины, но не той, которой обычно пользовался сэр Гай. Этот лимузин был побольше, и пассажиров от шофера отделяла перегородка.

— Боюсь, сэр, что хамбер вышел из строя, — объяснил шофер. — Мне надо как следует проверить его. Думаю, с машиной все будет в порядке через день или два. Извините, что не смог приехать на ней, я знаю, что вам она нравится больше.

— Все в порядке, Гроувз. Поехали, — ответил сэр Гай и сел на заднее сиденье рядом с Салли.

Салли не могла понять, радуется она этому или сожалеет. Когда сэр Гай вел машину, она могла сидеть за его спиной, и не было необходимости разговаривать. Но сейчас в течение часа они будут вдвоем, и ее пугала перспектива быть так близко друг от друга, где ничего не могло отвлечь их внимание, и радовала одновременно.

Только теперь она начала понимать, как любовь может завладеть человеком. Никогда раньше она не могла почувствовать, что испытывали Эрик и Линн, когда у них все было хорошо и когда они ссорились. На какое-то мгновение Салли почувствовала такую зависть к ним, какой не испытывала никогда раньше. Она подумала, что в этот момент, счастливые до исступления, они летят в Калифорнию, где Линн будет выздоравливать под руководством самых лучших врачей, каких только удастся отыскать Эрику.

С того момента, как Эрик вернулся в жизнь Линн, он сметал все преграды, стоявшие на его пути, как надвигающийся шторм. Ничто и никто не мог его остановить.

— Ты моя, только моя. — Салли слышала, как он говорил Линн. — Я буду ухаживать за тобой. Я сделаю все для тебя. Ты даже не сомневайся, если ты что-то захочешь, только скажи мне, и все будет твоим.

Даже смеяться было невозможно над его горячностью, потому что он был настолько искренен и обладал почти магической способностью все преображать, за что бы ни взялся. С момента его появления вся обстановка стала романтической и волнующей — именно такой, в какой привыкла существовать Линн, которую Салли знала и любила, а не разбитая, раскаявшаяся, которую она застала после ее приезда в Нью-Йорк.

И хотя события развивались с необыкновенной быстротой, и комнаты были завалены цветами и подарками настолько, что в них уже было невозможно войти, а глаза Линн сияли, и губы улыбались, от чего она выглядела на двадцать лет моложе, Салли замечала, что ее мама выглядит старше по сравнению с прежней Линн. Она стала более нежной и серьезной, чем была раньше.

Думая об этом, Салли смогла понять эти перемены сейчас лучше, чем в Нью-Йорке. Все произошло оттого, что сама Линн полюбила, и наконец не только брала, но и отдавала.

— Может быть, я тоже повзрослею и стану более рассудительной, — подумала Салли и засмеялась над своими мыслями.

— Что-то вас рассмешило? — спросил сэр Гай, и Салли вздрогнула. Поглощенная мыслями о Линн, она почти забыла, что он находится рядом, потому что долгое время они ехали молча.

— Я думала о том, как счастливы Линн и Эрик, — ответила она, слегка повернувшись к нему.

Он кивнул, а Салли подумала, как удивительно, что все они вчетвером так хорошо поладили между собой. Линн понравился сэр Гай. Но что самое поразительное, это что Линн понравилась сэру Гаю. Салли очень испугалась, когда ее мать стала настаивать на встрече с ним, что они поссорятся между собой, потому что помнила, как он менялся в лице, стоило ей только упомянуть ее имя.

— Но я же должна поблагодарить его за то, что он привез тебя сюда, глупышка, — сказала Линн, когда Салли стала возражать, убеждая ее, что не стоит беспокоиться по такому незначительному поводу.

Потом сэр Гай вошел к ней в комнату, и они о чем-то долго беседовали наедине. О чем был разговор, и что произошло между ними, Салли не имела понятия, но после того, как он вышел, они стали друзьями, Салли была в этом уверена.

Сейчас, вспомнив красоту Линн, ставшую еще более очевидной после приезда Эрика, она подумала, что даже такой суровый человек, как сэр Гай, не может не признать ее. Шрамы заживут, но даже если они останутся на ее шее и щеке, кто будет обращать на них внимание, глядя в глаза Линн? Кого они будут интересовать, если они увидят соблазнительный изгиб ее губ? Салли вдруг позавидовала Линн. Как много ей было дано, и какой она была красавицей.

— О чем вы думаете? — спросил сэр Гай.

— Мне сказать вам правду? — спросила она.

— Я надеюсь, что вы всегда будете так делать, — ответил он.

— Хорошо, я скажу, — согласилась Салли, посмеиваясь над собой. — Мне хотелось бы быть похожей на Линн, такой же красивой.

Последовало секундное молчание, но Салли была уверена, что он расслышал ее слова, и, ожидая, что он что-нибудь скажет, она повернулась и посмотрела на него. Его взгляд был направлен на нее, а выражение его лица было таким, какого Салли никак не ожидала увидеть. Он смотрел на нее с нежностью и сожалением. Наконец он заговорил:

— Разве вы не знаете, что очень красивы? — спросил он.

Сердце Салли учащенно забилось, и, как будто испугавшись, что оно выпрыгнет, она прижала руки к груди и широко раскрыла глаза. Это было последним, что она ожидала услышать от сэра Гая.

— Вы.., вы дразните меня.

— Нет, ничего подобного, — ответил он. — Вы, глупый ребенок, Салли. Линн очень красива по-своему, а ваша красота совсем другая.

— О! — выдохнула Салли, не находя слов, а потом отвернулась к окну, испугавшись волнения, поднимавшегося в ней.

Сэр Гай вдруг вытянул ноги, насколько позволяло место в машине, и откинулся на спинку сиденья.

— Но вам, конечно, уже не раз об этом говорили.

— Мне никто не говорил, — ответила Салли.

— Неужели? Думаю, что вы просто забыли об этом, хотя обещали всегда говорить правду.

— Но я и говорю правду, — ответила Салли.

— В таком случае мне еще более приятно сообщить вам кое-что, чего вы не знали, — сказал сэр Гай. — Я считаю вас очень красивой и привлекательной.

То, как он произнес последние слова, удивило Салли. Она повернулась к нему и увидела на его лице странное выражение. Непонятно почему, в памяти почти моментально возникла та ночь в лесу. Она не вспоминала о том происшествии все эти дни в Нью-Йорке, и когда они летели через Атлантический океан. Она забыла об этом, поняв, что любит его, но сейчас его взгляд воскресил в памяти тот случай, и она опять испугалась.

Салли смотрела на него, не в силах оторвать взгляд. Ее губы дрожали, и внезапно, хотя не было сделано ни одного движения, она почувствовала, словно он опять ее поцеловал в лунном свете. Салли опустила глаза и почувствовала, как кровь прилила к ее щекам.

— Зачем притворяться, что вы так смущены? — спросил он так резко, что Салли показалось, будто ее ударили хлыстом. И прежде, чем девушка успела сказать хоть слово, она услышала, как он еле слышно пробормотал:

— ..или так невинны.

Опять Салли почувствовала такое же замешательство и напряжение, как и после той странной ночи в лесу. В чем он ее подозревал? Может быть, он опять сравнивал ее с леди Берил? Что вообще все это значило?

Пока Салли с удивлением и страхом размышляла об этом, к ее облегчению за окном стали мелькать знакомые пейзажи, и она поняла, что через несколько минут они повернут к «Убежищу».

Но теперь радость, которую она чувствовала, несколько поубавилась, потому что ей стало ясно, что сэр Гай, которого она любила в своих мыслях, отличается от сэра Гая, каким он был на самом деле. Суровая реальность, полная сомнений и остававшаяся загадкой.

Они миновали сторожку, и так как Салли любила сэра Гая, несмотря ни на что, ей невыносима была мысль, что он отдалился от нее, поэтому она повернулась к нему и, стараясь выглядеть как обычно, непринужденно, сказала:

— Как хорошо возвращаться назад. Мне так хочется поскорее увидеть Рома, и я знаю, кто ждет встречи с вами.

— Полагаю, вы имеете в виду Брэкена? — спросил сэр Гай, и она с облегчением заметила, что он тоже пытается несколько сгладить обстановку.

— Да, Брэкена, — ответила она. — И надо признать, я люблю его больше других представителей семьи Торнов, потому что с ним мы подружились раньше всех. Вы помните?

— Нет, — ответил сэр Гай, в действительности почти не слышавший ее слов, потому что нагнулся, чтобы поднять пальто, упавшее на пол.

— Он познакомился со мной первым на той маленькой станции, — сказала Салли, глядя, как появляется из-за поворота дом. — Я тогда чувствовала себя такой одинокой и думала, что со мной будет, когда я приеду в Лондон, а потом почувствовала, как кто-то дотронулся до моей ноги холодным носом. Это был Брэкен.