— Ты продашь ее только через мой труп! — воскликнула Мэри, и, видя, что Салли собирается спорить, добавила:

— Линн будет очень расстроена, если ты предложишь ей такое.

Салли моментально капитулировала, и Мэри знала, что так и будет.

— Если Линн хочет, чтобы я взяла все это с собой...

— Она хочет, — перебила ее Мэри; сказав себе твердо, что в этом случае, если уж не во всех остальных, она сама решит, как поступить.

Паковать было особенно нечего, так как почти все уже было уложено для медового месяца. А те платья, которые оставались на Беркли Сквер до ее возвращения, она очень быстро добавила к остальной одежде. Из чемодана Салли достала жакет и юбку на следующий день, а вместо них положила шелковое платье и подходящее по цвету легкое парчовое пальто, в которых она собиралась ехать в свадебное путешествие.

Мэри сидела на кровати и старалась говорить легко и весело, но ей нечего было сказать, и временами она сама слышала, как затихал ее голос. В этот момент она видела только сидевшую на коленях Салли, со склоненной головой укладывавшую одежду, сшитую, чтобы покорить Тони.

— Я запишу свой адрес и номер телефона. Если тебе что-нибудь понадобится, сразу свяжись со мной, — сказала Мэри. — Ты знаешь, что я не еду в Южную Америку, но здесь я тоже не останусь, потому что дом будет закрыт.

— Все, что мне нужно, это работа, — откликнулась Салли, не поворачиваясь.

— Я знаю, дорогая, но это не так просто в настоящий момент. Может быть, тебе удастся найти что-нибудь за городом. Ты говорила, что хочешь ухаживать за животными.

— Это единственное, что я могу делать, — сказала Салли жалким голосом.

— Что-нибудь обязательно изменится, — заметила Мэри, стараясь казаться более уверенной, чем себя чувствовала. — Если бы ты умела печатать или стенографировать, тебе бы это помогло.

— Я не умею делать ничего полезного, — вздохнула Салли, — только готовить или убирать в комнатах. Но не думаю, что Линн одобрит, если я найду работу кухарки или уборщицы.

— Уверена, что не одобрит, — согласилась Мэри. — Ты не должна делать ничего экстравагантного, что может вызвать ненужные пересуды.

— Не думаю, что у тебя есть основания для беспокойства, — сказала Салли. — У меня есть только один выход, устроиться работать на какую-нибудь ферму. В Йоркшире ведь тоже должны быть фермы. Может быть, сэр Гай даст мне рекомендацию?

На мгновение серость ее будущего застряла у нее в горле комком, но сна попыталась беззаботно улыбнуться, хотя у нее это не получилось.

— Ну, он может просто сказать, что я хочу...

— Людям достаточно только посмотреть на тебя... — начала Мэри, но тут же поняла, что любое упоминание о внешности ляжет солью на рану ее ущемленного самолюбия. — Почему бы не лечь спать? — предложила она. — Ты, наверное, устала.

— Да, — ответила Салли безропотно, и стала послушно раздеваться.

— Может быть, тебе дать почитать книгу или журнал? — заговорила Мэри, испугавшись возникшего молчания.

Она сознавала, как много было недосказано. Большие чемоданы как будто кричали, что они должны быть не здесь, а в отеле, где, по решению Линн, Салли и Тони должны были провести первую брачную ночь. А сейчас бледное измученное лицо Салли было скорее лицом вдовы, чем невесты. Обе они старались не замечать кольцо с сапфирами и бриллиантами, лежавшее на туалетном столике. В конце концов, Салли с усилием заставила себя взять его.

— Ты не могла бы переслать его Тони? — спросила она. — Я думаю, Линн знает его адрес, если он ей написал.

— Я позабочусь об этом, — "коротко ответила Мэри.

Она засунула кольцо глубоко в карман платья, как будто контакт с ним обжигал ей руку. Салли легла в постель.

Мэри хотелось сказать еще пару слов в утешение, но ничего не приходило в голову.

— Спокойной ночи, — промолвила она и пошла в свою спальню.

Салли встала очень рано. Потому что совсем не спала в эту ночь. Она лежала с открытыми глазами и слышала отдаленный бой часов. Видела, как взошла луна, а потом бледные пальцы рассвета прокрались в ее комнату через открытое окно. Она много времени провела, приводя в порядок свою внешность, потому что один взгляд в зеркало на ее изможденное лицо подсказал ей, что Линн не должна увидеть призрака с темными кругами под глазами.

Линн нравились люди привлекательные и веселые, и Салли знала, что не может быть ничего хуже, чем появиться перед ней сломленной и побежденной превратностями судьбы.

Она слегка подкрасила лицо, даже наложила немного румян на щеки. Нельзя сказать, что она достигла желаемого результата, но все-таки стала меньше походить на свое собственное привидение. Ее юбка и жакет из темно-зеленого твида были очень хорошо пошиты и прекрасно сочетались с маленькой шляпкой, украшенной несколькими перьями на затылке такого же цвета.

В восемь часов Салли вышла из комнаты и спустилась вниз. Мэри обычно завтракала в 8.30, так как у нее было много работы, до того как она понадобится Линн.

Линн всегда завтракала в своей комнате, обычно без пятнадцати десять. Этим утром, когда Салли спустилась в холл, она увидела на столе записку, написанную ее рукой, и прочла ее, прежде чем успела осознать, что делает. Ей показалось, что сердце перестало биться, потому что в записке, написанной крупным, характерным почерком Линн, было сказано:

«Не беспокоить меня ни при каких обстоятельствах до половины одиннадцатого».

А сэр Гай заедет за ней в десять часов. Итак, она даже не сможет попрощаться с Линн.

В первый момент Салли отказывалась верить, что это правда. Она уезжает с незнакомым мужчиной в чужой дом, а человек, которого она любит больше всех на свете, не желает даже попрощаться с ней.

Она поспешно стала убеждать себя, что Линн просто не знала время ее отъезда, но еле слышный внутренний голос нашептывал правду — Линн знала, но не намеревалась больше портить себе настроение несчастным видом Салли.

Девушка все еще стояла неподвижно, уставившись на записку Линн, когда вниз спустилась Мэри. Она прочла записку через плечо Салли и тоже поняла, что Линн предпочла встать попозже, чтобы не встречаться с дочерью. Она обняла Салли за плечи.

— Пойдем завтракать, — сказала она спокойно. — Салли, я прожила гораздо дольше тебя, поэтому хочу тебе дать совет, можно?

— Да, конечно. Какой? — спросила Салли уныло.

— Никогда не жди от людей больше, чем они могут дать, — ответила Мэри. — Люби близких такими, какие они есть, а не какими ты их себе придумала. Причины стольких трагедий и несчастий кроются в том, что мы стараемся наградить людей, которых любим, более высокими стандартами, чем они могут достичь. У каждого есть свой предел, через который он не в силах перешагнуть, так же, как ты и я не можем перешагнуть через свой. Если тебе удастся осознать и принять этот неоспоримый факт, то ты будешь гораздо счастливее.

— Я постараюсь запомнить, что ты сказала, — покорно согласилась Салли, но Мэри видела, что в ее глазах все еще оставалась боль, а в голосе звучало страдание.

— Но иногда, — продолжала Мэри, — можно даже сказать часто, люди показывают такое величие и самопожертвование, которые превосходят все наши самые лучшие представления о них. Возможно, такие магические моменты бывают у каждого из нас, когда даже самый ничтожный человек способен пожертвовать собой ради какого-то идеала.

— Не так легко пожертвовать собой, — заметила Салли.

— Да, я знаю, — ответила Мэри. — Поэтому это так высоко и ценится.

Неожиданно улыбка осветила лицо Салли.

— Ты все так хорошо объяснила, Мэри. Я теперь понимаю, что думала только о себе, и.., я постараюсь больше этого не делать. Я постараюсь.

— Благослови тебя Бог, девочка, — сказала Мэри. И обе женщины обменялись понимающими взглядами.

Салли уже ждала в холле, когда к центральному входу подъехало такси, и из него вышел сэр Гай. Она обратила внимание на выражение его лица — серьезное и немного циничное. И в момент, когда ее начала охватывать паника, она протянула руку Мэри.

— Я должна идти? — спросила она и тут же сама ответила на свой вопрос. — Мне здесь больше нечего делать, не так ли?

— Да, дорогая, — печально согласилась Мэри.

— Ты же не забудешь передать Линн записку, которую я для нее оставила? — напомнила она. — Я ей очень за все благодарна. А ты мне обязательно напиши и расскажи обо всех новостях из Южной Америки, хорошо? Линн не очень любит писать.

— Я знаю это, — сказала Мэри, — и буду сообщать тебе обо всем, что мне станет известно.

— Спасибо тебе, спасибо, — прошептала она, целуя Мэри, так как лакей уже открыл дверь, а на пороге стоял сэр Гай. Салли держала руку Мэри чуть дольше, чем было необходимо. С головой, поднятой выше, чем обычно, она повернулась к сэру Гаю, протягивая для приветствия руку.

— Вы готовы? — спросил он. — Отлично! У нас полно времени, но иногда поезд бывает переполнен.

Чемоданы Салли были погружены в такси, а сама она собралась сесть на заднее сиденье, но на нем, приветственно виляя хвостом, уже стоял ее старый знакомый — золотистый спаниель.

— Слезай, Брэкен, — скомандовал сэр Гай, но Салли обняла собаку и прижала к себе.

— Здесь много места, — сказала она. — Пусть он останется со мной.

В теплом меховом тельце было что-то успокаивающее, и она прижала Брэкена к себе покрепче. Салли не стала оглядываться на дом, она даже не помахала Мэри, стоявшей на пороге. На мгновение все скрылось в тумане набежавших слез.

По пути на станцию они обменялись только парой ничего не значащих слов о погоде. Носильщик нашел им два места в вагоне первого класса, и их багаж был водружен на полку. Опасения сэра Гая не подтвердились, поезд не был переполнен. Еще один мужчина зашел в купе перед самым отходом поезда, чему Салли очень обрадовалась, потому что чувствовала себя не в силах вести сейчас какие-нибудь разговоры. Она сидела, глядя в вагонное окно на проносившиеся картины сельского пейзажа.