Глава 20

Неяркие лучи солнца быстро растворились в тумане, окутавшем город на следующий день. К тому времени, когда Лавиния оказалась у входа в лавку мистера Тредлоу, на улице почти стемнело и в трех шагах ничего не было видно. Она заглянула в окно, удивленная тем, что внутри не горит ни одна лампа.

Отступив на несколько шагов, она посмотрела на окна второго этажа. Занавеси были задернуты. Ни одного отблеска света не пробивалось в щели.

Лавиния подергала дверь, оказавшуюся незапертой, и переступила порог неестественно тихой лавочки.

— Мистер Тредлоу?

Голос отдался глухим эхом среди пыльных статуй и стеклянных витрин.

— Я получила вашу записку и немедленно пришла.

Краткое послание мистера Тредлоу прибыло с грязным оборванцем прямо к кухонной двери и гласило:

«Имею новости относительно упомянутой редкости, представляющей взаимный интерес».

Лавиния как раз осталась одна в доме. Миссис Чилтон отправилась покупать рыбу. Эмелин спохватилась, что у нее нет свежих перчаток для бала у миссис Дав, и пошла в магазин.

Лавиния, не тратя времени, схватила плащ и шляпку и немедленно удрала из дома. В этот час наемные экипажи попадались редко, но ей повезло. К сожалению, движение на мостовой было оживленным, и прошла целая вечность, прежде чем она добралась до улицы, на которой расположилась лавочка Тредлоу. Оставалось надеяться, что он дождался ее, вместо того чтобы запереть лавку и отправиться ужинать в кофейню.

— Мистер Тредлоу! Вы здесь?

Молчание было ей ответом. Лавинии стало не по себе. Тредлоу ни за что не забыл бы задвинуть засов, прежде чем подняться к себе. На ум приходили не слишком приятные мысли. Эдмунд Тредлоу уже немолод и, насколько она знала, жил один. Хотя во время их последней встречи он совсем неплохо выглядел, мало ли что могло случиться за это время с джентльменом его лет!

Она вдруг представила, как бедняга антиквар лежит на полу, пораженный апоплексическим ударом. А что, если он свалился с лестницы? Или умирает от сердечного приступа?

Дурное предчувствие не давало ей покоя. Что-то неладно! Она чувствует это всеми фибрами своего существа!

Пожалуй, стоит обыскать заднюю комнату, тем более что она в три раза больше помещения самой лавки. Кроме того, там находится хранилище, где Тредлоу держит самые ценные редкости.

Она поспешила к длинному прилавку в глубине торгового зала, обошла его кругом и схватилась за край тяжелой темной шторы, прикрывавшей вход в заднюю комнату. Там тоже царил полумрак. Единственное узкое оконце в верхней части стены почти не пропускало света. Лавиния с трудом смогла разглядеть очертания статуй, искусственных обломков колонн и каменных саркофагов.

— Мистер Тредлоу!

Тишина.

Лавиния осмотрелась и, увидев свечу в маленьком металлическом подсвечнике, стоявшем на прилавке, поспешила ее зажечь. Держа подсвечник перед собой, она вошла в заднюю комнату. Ледяные пальцы страха коснулись чувствительного местечка между лопатками, и она вздрогнула.

Сразу за шторой начиналась крутая лестница, ведущая в квартиру Тредлоу. Она поднимется туда после того, как убедится, что антиквара внизу нет.

Перед ней встала, казалось, неодолимая стена ящиков, коробок и осколков мраморных памятников. Она вынудила себя продвинуться глубже в тень, поеживаясь от устремленных на нее невидящих глаз древних богов и богинь. Путь преградили разбитые резные надгробия. Лавиния отступила в сторону и оказалась лицом к лицу с безрукой Афродитой. Она прошла мимо больших статуй римских императоров, чьи лысые головы с некрасивыми морщинистыми физиономиями были не слишком искусно приделаны к мускулистым телам молодых греческих атлетов, наделенных могучими мужскими достоинствами, и очутилась перед массивным каменным фризом. Тусклый свет падал на группу конных воинов, навеки застывших в сцене кровопролития и зверских убийств. Отчаяние и злоба живых, мука и боль на лицах умирающих под копытами разъяренных коней.

Лавиния отвернулась от фриза и стала пробираться между урнами и вазами, расписанными сценами оргий. Рядом вальяжно раскинулся спящий гермафродит. Слева притаился огромный кентавр.

Заметив открытую дверь, Лавиния затаила дыхание. Как-то Тредлоу повел ее на экскурсию по всей лавке и с гордостью показывал хранилище: укрепленную, выложенную камнем комнату, бывшую частью первоначального средневекового здания, когда-то стоявшего на этом месте.

Лавиния вспомнила, в каком восторге был Тредлоу, когда, переехав сюда, обнаружил это помещение. Он превратил его в просторный сейф и использовал для хранения небольших и самых ценных предметов. Раньше на внутренней стороне двери был засов: очевидно, комнатка служила входом в потайной тоннель, позволявший хозяину вовремя скрыться от врагов. Но с тех пор прошло много времени и дыру заложили каменными плитами. Тредлоу установил на внешней стороне двери тяжелый железный замок, ключ от которого всегда носил на шее.

Хранилище должно быть заперто! Тредлоу никогда не оставил бы его открытым, во всяком случае по доброй воле.

Лавиния направилась было туда, но по дороге ушибла палец о ножку бронзовой римской жаровни, украшенной затейливыми завитушками. Тихо охнув от боли, она невольно опустила глаза вниз. Свет упал на пол. Прямо у ее ног проходила дорожка из темных пятен. Легкий блеск поверхности указывал на то, что они еще не успели высохнуть.

— Вода, — сказала себе Лавиния. — А может, чай или эль, пролитый недавно Тредлоу.

Но в душе она понимала, что это не чай, не вода и даже не эль. Она смотрела на полузасохшие пятна крови.

Зловещие лужицы вели прямо к каменному саркофагу и там обрывались. Крышка, однако, была на месте, скрывая то, что лежало внутри.

Лавиния нерешительно нагнулась, чтобы потрогать пятна кончиком затянутого в перчатку пальца, но в этот момент услышала негромкий скрип половиц наверху.

Страх, острый, как удар молнии, пронизал ее с головы до ног. Она выпрямилась так быстро и неуклюже, что потеряла равновесие и, чтобы не упасть, схватилась за ближайший экспонат, оказавшийся статуей мужчины в человеческий рост, с мечом в одной руке и омерзительным предметом в другой.

Персей, держащий отрубленную голову Медузы.

На какой-то ужасающий миг она оцепенела, не в силах пошевелиться, словно обращенная в камень глазами горгоны. Неотступный взгляд кошмарного создания гипнотизировал. Затягивал. Засасывал. Волосы-змеи, извивающиеся вокруг каменного лица, казались жутко реалистичными в колеблющемся сиянии свечи.

В мертвой тишине снова скрипнуло дерево. Шаги. Прямо над головой. Кто-то там, на втором этаже, шагает к лестнице, ведущей вниз. Только не Эдмунд Тредлоу. В этом она уверена.

Скрип. Скрип. Скрип.

Теперь неизвестный двигался более энергично, куда быстрее, чем вначале. Значит, знает о ее присутствии. Должно быть, слышал, как она окликала Тредлоу.

Очередной удар невидимой молнии освободил ее от взора каменной Медузы. Нужно немедленно убираться отсюда. Незваный гость скоро спустится. На это ему потребуется всего несколько секунд. Она просто не успеет выскочить в другую комнату через затянутый шторой проход, а оттуда — к передней двери.

Оставался черный ход, откуда для Тредлоу обычно сгружали новые запасы товара. Лавиния развернулась, подняла свечу повыше и всмотрелась в тени. Сквозь лес мрачных бронзовых и каменных фигур и завалы ящиков и коробрк, громоздившихся до потолка, едва просматривалась задняя стена. Она выбрала аллею, образованную несколькими впечатляющими надгробиями, но на полпути к цели оглянулась и увидела отсветы, пляшущие на потолке, совсем рядом с лестницей. Отчаяние охватило ее. Неизвестный уже находится в одной комнате с ней, и если она видит пламя его свечи, значит, и он вполне может разглядеть ее силуэт.

Она ни за что не успеет выскочить через заднюю дверь. Единственной надеждой оставалось хранилище. Если она забежит туда и задвинет засов, значит, сумеет спастись.

Лавиния поспешила к комнатке, не стараясь двигаться тише, но, добежав, остановилась на пороге. Отвага едва не покинула ее при виде тесного, похожего на гроб помещения. Она терпеть не могла такие вот каморки, без окон… нет, вернее, ненавидела.

Но шаги звучали все ближе, все неумолимее, и одного этого оказалось достаточно, чтобы подогреть ее решимость. Лавиния оглянулась в последний раз. Фигура ее преследователя пока еще была скрыта нагромождениями ящиков, но, судя по свету, не пройдет и минуты, как ее схватят. Желтые отблески отражались от лиц чудовищ и богов.

Казалось, целая вечность потребовалась на то, чтобы захлопнуть массивную дверь. Лавинии даже показалось, что ее заело и сейчас все будет кончено.

Но тут дверь с пронзительным визгом захлопнулась. Пламя свечи метнулось по стенам в последний раз, на секунду отразившись от рядов металлических и стеклянных предметов, мигнуло и погасло. Лавиния мгновенно оказалась в душной могильной тьме склепа и дрожащими руками попыталась сдвинуть с места древний железный засов. Он со зловещим лязгом поддался и скользнул в петлю. Лавиния закрыла глаза и прижалась ухом к толстой дверной панели, пытаясь угадать действия неизвестного. Хоть бы он понял, что она для него недосягаема, и убрался восвояси! Тогда и она сможет покинуть эту гнусную комнатенку!

Но тут она услышала лязг железа и только через несколько минут с упавшим сердцем сообразила, что это означает. Конец! Конец всему! Негодяй только что повернул в замке ключ Тредлоу! Он даже не попытался выманить ее из укрытия и вместо этого надежно заточил ее в этом крохотном темном пространстве, немногим больше древнего римского саркофага!


Из тумана ему навстречу вышли двое: длинные черные пальто расстегнуты так, что полы едва не касаются носков начищенных сапог. Лица скрыты полями шляп и быстро надвигающимися сумерками.

— Мы ждали вас, мистер Фитч, — мягко сказал тот, что постарше. Двигался он довольно скованно, но по какой-то причине легкая хромота придавала ему поистине зловещий вид. Второй мужчина не произнес ни единого слова и все это время держался позади, наблюдая за развитием событий и ожидая приказа. Он чем-то напоминал молодого леопарда, подражавшего более опытному хищнику.