— Но как это может быть? Я ни единой душе не проговорилась. Неужели… — Она гневно всплеснула руками. — Тобиас, клянусь, если окажется, что это ты обсуждал с кем-то подробности наших отношений, я собственноручно задам тебе трепку.

— Вы оскорбляете меня, мадам! — воскликнул Тобиас, протягивая ей руки. — Я джентльмен. Мне и в голову бы не пришло нечто подобное! Но должен сказать, что наши друзья и родственники должны быть чрезвычайно глупы и слепы, если не замечают очевидного.

— О, какой кошмар! — сокрушенно ахнула Лавиния. — Ты в самом деле так считаешь?

— Успокойся, Лавиния. В конце концов, мы с тобой не зеленые юнцы, которым нужно заботиться о репутации. И прожили достаточно, чтобы несколько утратить излишнюю чувствительность. Никому и в голову не придет нас осуждать, разумеется при условии, что мы не будем выставлять напоказ наши отношения. Поверь, обществу нет дела до того, чем мы занимаемся, оставаясь наедине.

— Но как насчет Эмелин и Энтони? Разве мы не обязаны подавать им благой пример?

— Нет, — коротко бросил Тобиас, натягивая фрак. — Совершенно не обязаны. Для людей нашего возраста и опыта правила совершенно иные. И Эмелин с Энтони знают это не хуже нас.

— Да, — нерешительно протянула Лавиния, — кажется, ты прав. Но тем не менее осторожность не помешает и на будущее мы должны быть более осмотрительны в таких делах.

— Допускаю, что твои опасения имеют под собой вполне реальную основу. Я и сам заметил, что необходимость прятаться имеет немало недостатков. Возьми хотя бы то, что приходится постоянно искать уединения, и, поскольку под крышей нам встречаться негде, остается лишь следить за погодой.

— Верно. Но я совсем недавно тоже думала об этом и считаю, что преимуществ тоже немало.

Почему ему вдруг стало не по себе?

— Каких же именно?

— Я опасаюсь разоблачения и умираю от ужаса, когда в очередной раз едва не оказываюсь на волосок от гибели. Да и необходимость соблюдать правила приличия тоже угнетает. Зато когда удается выйти сухими из воды… признаюсь, это так щекочет нервы!

— Щекочет, — бесстрастно повторил он.

— В самом деле! — с энтузиазмом продолжала она. — Как ни странно, но мне начинает казаться, что именно риск попасться вызывает определенного рода возбуждение.

— Возбуждение?

— Да. И должна сказать, что частая смена мест свидания добавляет нашим встречам привкус новизны.

— Привкус новизны?

Боже, она привыкла наслаждаться тайными свиданиями в самых неподходящих уголках! И это все его вина! Он сам, подобно доктору Франкенштейну, герою нового романа ужасов Мэри Шелли, о котором ходило столько слухов, создал чудовище!

— Интересно, сколько парочек, по-твоему, проделывали это в оранжерее? — продолжала Лавиния с подлинным интересом исследователя.

— Понятия не имею, — буркнул он, рывком открывая дверь. — И совершенно не стремлюсь узнать ответ.

— А знаешь, — жизнерадостно продолжала она, — некоторые самые дерзкие наши выходки напоминают мне сцены из романтических поэм. Сразу приходят на ум сочинения лорда Байрона.

— Проклятие! — прошипел Тобиас, неожиданно оказавшись лицом к лицу с Лавинией. — Не знаю, как ты, но я не собираюсь провести остаток дней своих в грязных кебах и укромных уголка парка! Подумать только, каждый раз, когда я хочу тебя…

Скрежет гравия под сапогами не дал ему договорить. Тобиас быстро отскочил, толкнув Лавинию себе за спину.

— Кто здесь? — громко спросил он. — Выходите!

По другую сторону изгороди раздался шорох. Маленькая сгорбленная фигурка выскользнула из-за куста и остановилась в лучах лунного света. На незнакомце было пальто с многоярусными пелеринами, скрывавшее его от шеи до щиколоток. На лоб надвинута бесформенная шляпа. В руках трость.

— Простите, если помешал, — прохрипел человечек, — но предполагаю, что вы уже закончили свое дельце в оранжерее.

Лавиния, возмущенно поджав губы и заглядывая через плечо Тобиаса, попыталась разглядеть незваного гостя.

— Кто вы, сэр?

— Мистер Найтингейл, полагаю? — вмешался Тобиас. — Мне говорили, что вы предпочитаете разговаривать под покровом темноты.

— Совершенно верно, сэр. Мрак служит надежным плащом, под которым можно укрыться, ничего не опасаясь, — подтвердил мистер Найтингейл, слегка кланяясь — Рад познакомиться с вами обоими.

— Как вы проникли в этот сад? — удивилась Лавиния. — У леди Стиллуотер целая армия слуг. Представить невозможно, что вы ухитрились обвести вокруг пальца столько народа!

— О, в ночь такого блестящего бала, когда в доме полно гостей, ничего не стоит незаметно пройти мимо швейцара у парадной двери. Но не волнуйтесь, я не намереваюсь здесь задерживаться. Да и танцы меня не особенно интересуют, — весело, словно наслаждаясь известной одной ему шуткой, хмыкнул Найтингейл.

— А что вам нужно от нас? — поинтересовался Тобиас.

— Ходят слухи, что вы ищете одну затейливую вещицу.

— Точнее, человека, который убил женщину, чтобы украсть эту самую вещицу, — поправила Лавиния.

Мистер Найтингейл неуклюже дернул плечами, что, вероятно, следовало истолковать как небрежное согласие.

— Так или иначе, вам нужна Голубая Медуза, верно?

— Абсолютно, — кивнула Лавиния. — Если мы обнаружим ее, значит, узнаем, кто убийца. А вы можете нам помочь?

— Мне нет дела до убийц, хотя желаю вам удачной охоты, — выговорил Найтингейл. — Собственно говоря, убийства вредят моему бизнесу. О да, признаю, преступление всегда добавляет остроты при заключении сделки, а бывает, и взвинчивает цену до небес. Но к сожалению, настолько же часто и сбивает. Видите ли, очень многие клиенты начинают нервничать, когда речь заходит об убийстве.

— А почему вас так интересует браслет? — спросил Тобиас.

— Знаете ли вы маленький эксклюзивный клуб, члены которого называют себя ценителями? — тихо спросил Найтингейл.

Лавиния испуганно ахнула, но тут же прикусила язык.

— Слышали, — кивнул Тобиас. — Какое отношение он имеет к этому делу?

— Количество членов ограничено. Вакансии случаются редко, и только тогда, когда кто-то умирает или выходит из клуба добровольно или по принуждению. Вы даже не представляете, какая борьба разгорается среди претендентов!

— Продолжайте, — попросил Тобиас.

— Случилось так, что такая вакансия открылась год назад, и стало известно, что прием наконец объявлен.

— Насколько мне известно, кандидаты должны представить экспонат для коллекции музея, — добавил Тобиас, — и тот, чье приношение окажется наиболее достойным, будет принят в клуб.

— Вы хорошо осведомлены, мистер Марч, — одобрительно проворчал Найтингейл. — Окончательное решение выносит хранитель музея, и до рассмотрения всех просьб осталось меньше двух недель.

— И вы считаете, что Голубая Медуза понравится хранителю больше остальных даров? — допытывался Тобиас.

— Всем известно пристрастие хранителя к британско-римским древностям. Он питает к ним настоящую страсть. — Мистер Найтингейл недоуменно качнул головой. — Сам я этого не понимаю. Большинство коллекционеров с истинно тонким вкусом предпочитают экспонаты, найденные в других странах. Трудно сравнивать камею, найденную на поле английского фермера, с прекрасной статуей, обнаруженной в Помпее. Но полагаю, о вкусах не спорят. Каждому свое.

— Учитывая предпочтения хранителя, — вставила Лавиния, — можно сказать, что Голубая Медуза позволит своему обладателю стать членом клуба.

— Да.

Глаза мистера Найтингейла жадно блеснули.

— Думаю, будет справедливо сказать, что тот, кто подарит ее музею, станет одним из ценителей.

— А какова природа вашего интереса к браслету? — полюбопытствовал Тобиас. — Хотите вступить в клуб?

— Я?

Мистер Найтингейл издал нечто похожее на хриплый лай и, очевидно, долженствующее считаться смехом.

— Зачем мне модные клубы со всякими причудами да вывертами? Мне нужны деньги! И ничего больше! Я намереваюсь устроить закрытый аукцион, куда приглашу только избранных!

— Таких, кто рвется стать ценителем и заплатит все, что ни попросите, лишь бы заполучить браслет, так ведь? — спросил Томас.

— Истинная правда, — кивнул Найтингейл.

— Ну, предположим, мы его найдем. За каким чертом должны отдавать вам?

— Я слышал, что вы человек деловой, сэр. Поэтому и делаю вам предложение. Если вы и ваша помощница передадите мне браслет, я готов заплатить кругленькую сумму.

— Боюсь, это будет невозможно, — коротко объяснила Лавиния.

Тобиас откашлялся:

— Э-э… Лавиния…

— Если нам повезет найти браслет, — перебила она, — наш долг — вернуть его законному владельцу.

— Который, если верить слухам, стоит одной ногой в могиле, — фыркнул мистер Найтингейл. — Там, куда он собрался, вряд ли понадобятся драгоценности.

— Это еще не означает, что у вас есть право красть чужую собственность! — рассвирепела Лавиния.

Тобиас снова попробовал ее успокоить:

— Лавиния, думаю, ты уже высказалась. Теперь пусть говорят другие.

— Никакого воровства! — прорычал Найтингейл. — Мы обсуждаем деловую договоренность!

Лавиния вздернула подбородок и высокомерно воззрилась на коротышку, одного из немногих, чей рост позволял ей смотреть на него сверху вниз.

— Мой коллега и я не занимаемся незаконными сделками подобного рода, — холодно бросила она. — Я права, мистер Марч?

— Думаю, существует возможность выполнить данное нам поручение и в то же время провернуть вполне законное дельце, — осторожно предложил Тобиас. Остальные дружно него уставились.

— Каким же это образом? — спросила Лавиния.

— Пока еще сам не знаю, — вздохнул он. — Но, учитывая, насколько высоки ставки, вдохновение не заставит себя ждать.

— Вот это да! Ничего не скажешь, вы мне пришлись по душе, сэр! — прокаркал Найтингейл. — Уж вы-то своего шанса не упустите!

— Делаю все, что могу, — скромно заявил Тобиас. — Но раз уж вы просите о помощи, у меня к вам есть несколько вопросов.