— Кто он? — прошептала Лавиния.

— Лорд Вейл, — мягко ответила Джоан, и какие-то странные нотки в ее голосе заставили Лавинию украдкой поглядеть на подругу. От неожиданности она растерялась. Лицо Джоан светилось каким-то новым интересом. Только сейчас до Лавинии дошло, что она никогда не видела Джоан такой… Почти счастливой.

Похоже, она находит Вейла интригующим.

— Ад и проклятие! — пробормотал Тобиас. — Значит, Вейл замешан в этом деле?

— По-видимому, — отозвалась Джоан. — Более того, подозреваю, что он знает о вашем с Лавинией расследовании.

— Черт возьми! — не унимался Тобиас. — Только этого нам и не хватало!

— Почему тебя это так тревожит? — удивилась Лавиния. Но Тобиас не сводил глаз с мужчины, стоявшего на другом конце залы.

— Как уже сказала Джоан, Вейл весьма разборчивый коллекционер. И у него есть деньги для удовлетворения всех своих прихотей. Говорят, что, если золото не помогает ему получить желаемое, он прибегает к другим средствам и методам.

— Он основатель клуба избранных, — добавила Джоан. — Члены его называют себя ценителями. В него вступают только те, кто собирает самые экзотичные и необыкновенные предметы старины. Вакансии случаются редко. Каждый претендент обязан пожертвовать в коллекцию клуба какой-нибудь драгоценный экспонат, и только после этого его кандидатуру соглашаются рассмотреть. — Она чуть помедлила. — Кстати, сейчас как раз открылась такая вакансия.

Тобиас задумчиво покачал головой.

— Откуда вы знаете?

— Потому что год назад умер мой муж. Он много лет был членом клуба.

— Но почему же Вейл с тех пор никого не принял? — осведомился Тобиас.

— Возможно, не видел подходящих кандидатов, — пояснила она. — Не забудьте, что следует представить не просто ценную, а чрезвычайно редкую вещь, предпочтительно с невероятной историей. А такую найти нелегко.

— Нечто вроде браслета с Медузой? — выдохнула Лавиния.

— Совершенно верно. И, учитывая появление его светлости, можно предположить, что он не собирается сидеть и ждать, пока другой коллекционер найдет Голубую Медузу и представит в музей клуба. Вейл задумал сам приобрести браслет.

Тобиас лукаво улыбнулся:

— Вы хорошо его знаете?

Джоан поколебалась.

— Он иногда гостил в нашем доме… при жизни мужа. Филдингу он нравился. Они уважали друг друга. Но не могу сказать, что хорошо знаю Вейла. Да и вряд ли кто-то может на это претендовать.

— Верно, — согласился Тобиас. — Вы совершенно правы.

— Вы с ним встречались? — спросила Джоан.

— Да, Крекенберн нас познакомил. Но, подобно вам, не могу утверждать, будто близко с ним сошелся. Да и вращаемся мы в разных кругах.

— Смотрите, он оставил своих спутников, — прошипела Лавиния, — и идет к нам.

— Идет, — спокойно согласился Тобиас. — Вы были правы, Джоан. Он знает обо мне и Лавинии.

Они молча наблюдали, как Вейл почти скользит по полу, еле кивая направо и налево, иногда останавливаясь, чтобы приветствовать кого-то из знакомых. Но хотя он вроде бы двигался без видимой цели, Лавинии было ясно, что он упорно следует к той нише, где стояли они трое.

— Он наверняка попытается вытянуть из вас все, что знаете, — предупредила Джоан. — Разумеется, очень вежливо, но учтите: Вейл очень умен. Будьте с ним осторожны, если хотите сохранить свои секреты.

И как раз в этот момент перед ними материализовался Вейл. Лавиния, исподтишка изучавшая потенциального врага, заметила, что его отличает от Тобиаса еще одна особенность. У Вейла был мечтательный взгляд романтика. Непризнанного артиста.

— Джоан! — воскликнул он, изящно склоняясь над ее рукой. — Рад видеть, что вы снова украшаете светское общество. Вы слишком долго жили затворницей.

— Добрый вечер, Вейл, — приветствовала она, потихоньку отнимая руку. — Вы знакомы с моими друзьями? Миссис Лейк и мистер Марч.

— Марч!

Вейл кивнул Тобиасу и обратился к Лавинии:

— Счастлив познакомиться, миссис Лейк.

Он поднес к губам ее пальцы, и Лавиния заметила у него на мизинце странное железное кольцо в форме ключа. Она попыталась вымучить очаровательную улыбку и для пущего эффекта добавила реверанс.

— Лорд Вейл.

Судя по виду, особенного впечатления ее попытка не произвела. Он ответил коротким поклоном и повернулся к Джоан.

— Надеюсь, вы окажете мне честь, приняв приглашение на танец?

Джоан на мгновение словно оцепенела. Легкое колебание было почти незаметным, но не ускользнуло от наблюдающей Лавинии.

— Да, разумеется, — выговорила Джоан, придя в себя, и когда Вейл увлек ее в центр зала, бросила на Лавинию недоумевающий взгляд.

— Вот тебе и допрос, — вздохнула она. — Похоже, что Вейл всего лишь добивался согласия Джоан.

— Не разделяю твоей уверенности. Как сказала Джоан, Вейл человек осмотрительный, — напомнил Тобиас, беря ее под руку. — Пойдем. Сейчас мы все равно не сможем ничего сделать, а я положительно задыхаюсь в этом зале. Неплохо бы глотнуть свежего воздуха.

— Ты прав, здесь немного душно.

Она позволила ему увести себя на террасу. Оба вышли в прохладу весенней ночи. Тобиас не остановился у низкой каменной ограды и продолжал идти, увлекая Лавинию вниз по ступенькам, в залитый светом фонарей сад.

Они направились по дорожке, ведущей к темной оранжерее, пристроенной к заднему фасаду особняка. В лунном сиянии таинственно поблескивали оконные стекла.

Лавиния вспоминала удивление и неуверенность, сверкнувшие в глазах Джоан, когда Вейл повел ее в центр зала. Очень немногое на этом свете могло смутить Джоан, а вот приглашение Вейла отчего-то привело ее в это редкостное состояние.

— Но может, вы с Джоан ошибаетесь относительно причин появления здесь Вейла? — настаивала она.

— С чего это вдруг ты так посчитала?

— Просто у меня сложилось отчетливое впечатление, что целью Вейла было потанцевать с Джоан, а не выведать, как идет расследование.

— Вейл — мастак скрывать свои намерения. Впрочем, как и Джоан, — бросил Тобиас с таким раздражением, что Лавиния недоуменно моргнула.

— Ты злишься.

— Вовсе нет.

— Злишься, я чувствую. Ты не в настроении. Что с тобой стряслось? Расстроен, что Вейл не сделал попытки вытянуть что-то из нас?

— Ничуть.

— Тобиас, с тобой невозможно разговаривать!

Он остановился перед оранжереей и открыл стеклянную дверь. Лавиния нерешительно остановилась на пороге.

— Думаешь, нам стоит зайти?

— Если бы хозяева хотели запретить гостям прогуляться по оранжерее, наверняка заперли бы дверь.

— Ну… в таком случае…

Он потянул ее за собой, во влажную сырость оранжереи, и захлопнул дверь. Тяжелые запахи плодородной земли и цветущих растений кружили голову. В лунном свете, струившемся в бесчисленные окна, можно было разглядеть ряды пальм, папоротников и экзотических цветов. Приятное тепло окутало Лавинию. Чуть поежившись, она улыбнулась.

— Ну разве не великолепное зрелище? — восхитилась она, двинувшись по проходу, то и дело останавливаясь, чтобы вдохнуть аромат цветка. — Словно пробираешься по джунглям. Надеюсь, мы не встретим змей или хищников?

Тобиас догнал ее и пошел рядом.

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал.

— Смотрю, твое настроение не улучшилось, — заметила она, поглаживая длинный блестящий лист.

— Не подходи слишком близко, — остерег Тобиас, оттаскивая ее от растения. — Я не знаю, что это такое, а рисковать не имеет смысла.

Выведенная из себя Лавиния топнула ногой.

— С меня довольно твоего ворчания! Скажи, Тобиас, чем ты так недоволен?

Он мрачно глянул на нее потемневшими от неких внутренних эмоций глазами.

— Если хочешь знать, наблюдая за тем, как Вейл уводит Джоан, я испытал непреодолимое желание пригласить тебя на танец.

Объяви Тобиас, что может летать, она, наверное, не так удивилась бы.

— Ты хотел танцевать со мной?!

— Не знаю, что это на меня нашло.

— Понятно.

— Я никогда не любил танцевать, — продолжал он. — А с этой проклятой ногой… подобные упражнения вряд ли возможны. Я бы показался окружающим полным идиотом.

Издалека доносились приглушенные звуки вальса. Восхитительное, пьянящее возбуждение охватило Лавинию. Она таинственно улыбнулась.

— Зато здесь никто не увидит, какого дурака ты из себя строишь, — тихо вымолвила она.

— Если не считать тебя.

— Да, но мне уже известно, что ты отнюдь не дурак, и никакие твои слова и поступки не могут очернить тебя в моих глазах.

Он долго смотрел на Лавинию, прежде чем протянуть руки и привлечь ее к себе.

И впервые за все время их бурных отношений они закружились в танце. Он двигался скованно и неловко, словно боялся случайно наступить ей на ногу или уронить на пол. Но Лавинию это не смущало. Слишком велико было очарование музыки и лунного света, блестевшего в его темных волосах, пьянящего благоухания экзотических цветов. Все остальное не имело значения. Главное — она была в его объятиях и время остановилось. На целую счастливую вечность.

Они словно очутились в волшебной сказке, сошедшей с драгоценных страниц стихов и поэм, которые так любила Лавиния.

Тобиас вел ее в медленном ритме по дорожке, окруженной причудливыми созданиями природы. Она положила голову на его широкое плечо. Вальс был созданием фей. Лунный свет — расплавленным серебром. Буйная растительность — зачарованным садом.

Когда они добрались до маленькой беседки на дальнем конце, Тобиас остановился и, притянув ее к себе, поцеловал в шею.

— Тобиас… — прошептала она, подстегиваемая восхитительным нетерпением, и, обняв его, подняла лицо для поцелуя.

Этот поцелуй лишил ее рассудка.

Он спустил с ее плеч крошечные рукавчики, и платье упало до талии. Его ладони скользнули по ее ногам, под широкими складками платья. Когда он нежно сжал пухлый венерин холмик, ее голова откинулась назад.

Свободной рукой Тобиас расстегнул брюки. Она, словно в беспамятстве, ласкала его плоть. Ее большой палец скользнул по набухшей головке.