Она погладила его лобик. Какой сухой! Вообще-то кожа у него всегда влажная. Он все время потеет, совсем как отец, потому что постоянно двигается.

— Когда ты выздоровеешь, Адам, мамочка испечет тебе вкусное печенье и сделает кексы с глазурью, глазури будет много. Мы на ней напишем «Адам» и «лошадка» и «есть»… и нарисуем разные картинки.

Адам открыл глаза и уставился на мать ничего не понимающим взглядом. Он никак не мог уразуметь, что же с ним случилось. У него никогда ничего не болело, кроме ободранных коленок и локтей. Но когда это случалось, он шел к маме. Она целовала больное место, и все проходило. А теперь мама рядом, а боль не проходит. И он ничего не понимал, совсем ничего.

Морган не знала, сколько времени она так просидела. Она смутно помнила, что входили и выходили Розелль и Кэрол. Несколько раз кто-то говорил ей, что она должна поесть. Но у нее по-прежнему стоял комок в горле, и она знала, что ничего не сможет проглотить. Неужели они не понимают, что если ее ребенок не может есть, то и она тоже не может?

Но вот она услышала шум за дверью и различила голос Сета. «Он привез доктора», — она почувствовала огромное облегчение.

— Доктор приехал, дитя мое. Он тебе поможет. Он сделает так, что больно больше не будет, — и бросилась навстречу Сету.

— Где доктор?

— Сейчас идет. Ему лучше?

— Нет, Сет. Он такой горячий и такой маленький.

Сет взял жену за руку. Она была холодная. Они вместе подошли к кроватке мальчика. Сет испугался больше прежнего. За те несколько часов, что его не было, Адам, казалось, съежился. Его лицо стало ярко-красным и покрылось белыми пятнышками.

— Знакомься, это доктор Ларсон, Морган. Миссис Колтер.

— А это наш сын, доктор. Он такой маленький и так болен. Но он никогда прежде не болел.

Сет взял ее за руку, успокаивая. Он заметил, что она сказала «наш сын», и обрадовался, так как в спешке, представляясь доктору, назвал свое настоящее имя.

— Я сделаю все, что смогу, миссис Колтер.

Доктор, пожилой, полный человек, откинул одеяло и начал осматривать Адама. Когда он приподнял ночную рубашонку, Морган охнула при виде красного тельца. Сет крепче сжал ее руку.

— Думаю, что произошел несчастный случай. — И он поднял ножку Адама и показал им воспалившуюся опухоль на щиколотке. — Это похоже на укус насекомого.

— Укус? Какой укус? И какое насекомое могло его укусить?

— Этого, миссис Колтер, я не знаю. Мне в моей практике встречались такие случаи раза два. Многие считают, что это результат укуса клеща, но никто наверняка не знает.

Морган вздохнула. «Бог с ней, с причиной болезни. Важно теперь от нее избавиться».

— Что нам делать? Как его вылечить?

— Я мало что могу посоветовать в данном случае. Если мальчик здоров, он переборет болезнь. Но если не очень, тогда вы должны приготовиться.

Она улыбнулась доктору. Она совсем ничего не слышала от волнения. Как в тумане, прозвучал голос Сета:

— И что же, мы ничего не можем сделать?

— Попытайтесь заставить его пить. И молитесь. Это все, что можно посоветовать. Скоро у него, очевидно, начнется понос, и ему надо пить много воды, чтобы компенсировать потерю жидкости.

Туман начал рассеиваться. Что он хочет этим сказать: «Вы должны приготовиться»?

Доктор собрался уходить. Она вырвала руку у Сэта.

— Вы не можете так уехать! Мой ребенок болен. Он нуждается в вашей помощи! И вы обязаны ему помочь!

Глаза у доктора были печальные. Он поглядел на Сета, тот обнял жену за плечи и молча кивнул.

Доктор ушел.

«Господи! — подумал он. — Есть такие дни, когда я ненавижу свою профессию».

А за его спиной все громче и пронзительней кричала Морган:

— Он ничего не может сделать! Мой ребенок болен, а он ничем не может ему помочь! И он говорит, что мы должны приготовиться!

Сет вцепился ей в плечи:

— Послушай меня, Адам болен, очень болен. Он нуждается в тебе. И ты не можешь сейчас устраивать истерики. Ты слышишь? Ты нужна Адаму.

— Да. — И она подняла голову. — Я нужна Адаму.

— Вот доктор сказал, что ему надо все время давать пить. Это мы и будем делать. Адам привык к тебе больше, чем к другим. Он тебе верит. Ты будешь его поить и кормить.

— Да, кормить.

— Я иду на кухню и скажу об этом Розелль, а когда вернусь, ты должна сидеть вот здесь, на стуле, и успокоиться. Адаму нужна сейчас мать, а не сумасшедшая, которая рвет на себе волосы. Ты меня понимаешь?

— Да, Адаму нужна мать. Морган послушно опустилась на стул рядом с кроваткой. Вошла Кэрол:

— Уверена, что все наладится, миссис Колтер. У моего братишки все время лихорадки, но он всегда выздоравливает.

Морган попыталась улыбнуться девушке. Вернулся Сет с чашкой дымящегося мясного бульона.

— Я его подержу, а ты покорми.

Адам едва приоткрыл глаза, когда Сет его поднял с постели. Сет ужаснулся тому, какой жар пышет от мальчика. В его руках он казался таким маленьким, таким хрупким. Адам открыл глаза, когда теплая ложка коснулась его губ, глотнул, а затем личико у него исказила гримаса боли. Он застонал и отвернулся от ложки, которую протянула мать. А потом с удивлением опять посмотрел на нее. Зачем она хочет, чтобы ему было больно?

— Ему больно глотать, Сет. Он не может есть.

— Попытайся еще.

Но Адам сжал губы и ни за что больше не хотел глотать. Сет положил его.

— Ладно, попытаемся потом.

Вошла Кэрол с чистыми полотенцами и тазом теплой воды. Она несла также пеленки. Сет недоуменно посмотрел на них. Адам уже давно вырос из пеленок.

Мать и отец вымыли горящего в жару ребенка и сменили ему рубашку. Потом сели и стали ждать. Больше делать было нечего.

В доме стояла тишина. Все разговаривали шепотом. Морган часто обтирала водой лицо мальчика. Розелль принесла еду, но ни Сет, ни Морган есть не стали. Они смотрели на сына, объединенные общим страхом и целью.

— Я чувствую себя такой беспомощной, Сет. Я просто не знаю, что делать. Адам всегда был таким чудесным ребенком. Все всегда его так любили и любят. Он думает о себе только тогда, когда кто-то покушается на его еду. А теперь, — она смахнула слезу со щеки, — он не может есть.

— Морган! — В голосе Сета послышалось нетерпение. — Я тоже не знаю, что делать. Если бы что-то… или кто-то…

Он опустил голову на руки, упираясь локтями о колени.

— И никогда не знал. Когда Монтойя едва меня не убил и я умирал, Люпита говорила, что лихорадка меня трепала две недели. Она говорила… — Он осекся и поглядел на Морган. — Люпита, — прошептал он и встал. — Люпита! — крикнул он. — Я еду за ней. Люпита спасет моего мальчика. Я знаю, она сможет. Еду за ней.

Морган бросилась к мужу. Вот наконец проблеск надежды.

— Ты сделаешь это, Сэт? Ты ее скоро привезешь, да? Мы два дня ехали сюда с нашего ранчо.

— Да, еду. И ад меня не остановит. Люпита его спасет, я знаю. Она сумеет. — И он посмотрел на жену. А затем поцеловал, крепко и быстро. — Береги его. Пусть Розелль его держит, когда ты станешь его кормить. Я вернусь так скоро, насколько это возможно. И с Люпитой. — Он прижал ее к себе на несколько секунд. — Господь спасет нашего мальчика, он сбережет нашего малыша.

Сет разжал объятия и скрылся. Через несколько минут она услышала стук копыт.

— Миссис Колтер, вы просто обязаны поесть. Вам нужны силы.

— Ты можешь принести мне молока для Адама? Может быть, ему легче будет глотать молоко?

Но Адам проглотил очень немного и захныкал от боли. Наконец она сдалась на его жалобный плач и оставила стакан.

Всю ночь она просидела у его кроватки, глядя в тревоге, нет ли каких изменений. Их не было. Но утром он начал стонать и метаться. Он стал потеть, и у него начался понос.

— Розелль, ты должна мне помочь. Мы просто обязаны влить в него жидкость, иначе будет обезвоживание.

Они пытались заставить его пить, но безуспешно. Он почти все выплюнул.

Розелль смотрела на хозяйку, менявшую мальчику ночную рубашку. Волосы растрепались, платье в пятнах, под глазами синяки.

Но вот послышался стук копыт, и Морган выбежала посмотреть, кто это. Плечи у нее опустились. Увы, это был Мартин. Сет еще не мог вернуться.

— Мартин был в амбаре. Он рассказал работникам об Адаме и что Сет уехал на несколько дней.

Амбар? О да, у них ведь ранчо… но какое ей дело до всего этого?

— Мама, мама, — Адам повернул головку. Он спал или, казалось, что спит.

— Я здесь, дитя. Мама с тобой.

Его ладошка была влажной, хотя она только что вымыла и вытерла его насухо.

Через несколько часов Розелль принесла чай. Адам опять пылал в жару и делал слабые попытки сбросить одеяльце, но у него совсем не было сил. Морган опять и опять пыталась напоить его.

Розелль подала чашку с блюдцем, и она механически взяла их. Она с трудом отпила глоток чая. Дрожь сотрясала все ее тело.

— Нет, вам надо отдохнуть. Лягте здесь и немного поспите, а с Адамом побуду я.

— Да.

Она очень устала, но когда прилегла на кушетку, сна не было, и напряжение не проходило.

— Мама!

Она в мгновение ока оказалась у кроватки. Теперь у него даже зубы стучали от холода. Розелль побежала за одеялами, а Морган крепко обняла малыша и грела его теплом своего тела. С каждым моментом, казалось, он становится все худее и меньше. Она упрашивала его глотнуть хоть немножко горячего молока.

Перед вечером Розелль заставила Морган выпить горячего бульона и опять убеждала прилечь на кушетку и немного поспать. Она попросила Мартина принести снизу маленький диванчик «для влюбленных», предназначенный для двух сидящих рядом человек. Морган села и прижалась в уголке. Адам затих и, по-видимому, спокойно спал.