— Гордон, лучше вам отвезти Адама к матери. Два дня подряд в седле для него чересчур утомительны.

— Подтяните веревку, которой привязали его к себе, а то потеряете его. Но я сейчас уехать не могу, мне надо быть на работах. Не думаю, что Морган сейчас дома, хотя Кэрол сумеет позаботиться о мальчике. Вспомнил! Морган должна быть у ручья. Почему бы вам не отвезти туда и Адама? Это близко.

И Гордон рассказал, как ее найти. Он надеялся, что, если Морган лучше узнает Дэйва, он ей понравится.

Сет смотрел на жену. Она лежала на животе, опустив голову на руку. Легкий ветерок перебирал страницы книги.

Он осторожно спешился и взял на руки Адама, привязал лошадь и тихо пошел к Морган. Посадив Адама на плед с одной стороны, сам сел с другой. Адам бухнулся на живот.

Сету тоже захотелось вытянуться рядом с ней, привлечь к себе. Но он утратил право на это. Сет улыбнулся Адаму. Хоть у сына по отношению к нему нет никаких дурных чувств.

Сет тихонько дотронулся до золотистого локона и вдруг замер, поняв, что глаза у нее открыты и она пристально смотрит на него. Глаза смотрели враждебно и устало. Сердце его сжалось.

— Я привез Адама, — и Сет кивнул на ребенка, — он вчера чересчур устал, чтобы и сегодня ездить верхом. Гордон сказал, что вы здесь. Надеюсь, вы не сердитесь, что я нарушил ваш покой.

Адам приоткрыл глаза, потер их и подполз к матери. Она уже села и не отрываясь смотрела на Сета. Адам плюхнулся ей на колени, взглянул на Сета и улыбнулся:

— Пэ… пэ…

Морган вздрогнула:

— Наверное, он хочет сказать «Дэйв». Спасибо, что привезли его, — и она отвернулась в сторону. Сердце у нее сильно забилось.

— Есть, — сказал Адам, увидев корзинку. — Цып-енк.

Морган засмеялась.

— Наверное, это должно означать «цыпленок». Он каждый день говорит несколько новых слов, но его не всегда легко понять.

Она смотрела, как Адам роется в корзине. Он радостно пискнул, найдя, что искал, и с большой гордостью предъявил им свой трофей — крылышко цыпленка.

Морган старалась не смотреть Сету в глаза.

— Как правило, первые слова у детей «мама» и «нет», но у Адама первое слово было «есть».

Наконец она повернулась к Сету. Он ласково смотрел на нее. У Морган перехватило горло. Он повернулся к Адаму:

— Нет на свете лучше слова, чем «есть».

Адам посмотрел на Сета. Ему нравились все разговоры, в которых звучало ею любимое слово. Он подал Сету крылышко, сияя улыбкой.

— Вы, кажется, выдержали экзамен, если Адам хочет разделить с вами трапезу.

Сет улыбнулся. Так же радостно всегда улыбался ей Адам.

— Ну что ж, я рад, что выдержал его экзамен. — Он слетка подчеркнул интонацией слово «его».

Она отвернулась. Нет, это еще больно — быть с ним рядом. Она будет рада, когда сможет смотреть на него и не вспоминать, как целовала его шею и глаза.

— Наверное, вам надо остаться и поесть с нами. Адам этого, по-видимому, хочет, а вообще-то он становится избалованным. И устраивает скандал, если не получает, чего хочет.

Глаза у Сета стали печальными. Адам, наверное, прибегает к тем же уловкам, что и он когда-то, чтобы добиться желаемого. Она тоже всегда таяла, когда он смотрел на нее вот так.

— Я рад, что Адам этого хочет.

Ей хотелось закричать: «К чему эта игра в учтивость?» Почему он не скажет, что ему от нее надо и, наконец, не оставит ее в покое?

Сет открыл корзинку, и Адам потянулся к металлической фляжке в руках отца.

— Скажи, чего ты хочешь, Адам?

Глазенки Адама блеснули:

— Молоко.

Морган невольно рассмеялась:

— Так я и думала. Он, наверное, знает больше слов, чем я предполагаю. Он просто ленится их говорить.

Глаза Сета горделиво сверкнули:

— Ну, у меня к этому мальчику особое отношение.

Морган молча ела, слушая, как Сет учит своего сына новым словам.

Но вот он внезапно поднялся:

— Мне надо ехать работать. Благодарю за ленч.

Он пошел было к лошади, а потом повернулся опять к Адаму. Мальчик жадно следил за ним. Сет опустился перед ним на колени и протянул к мальчику руки:

— Обнимешь «пэ-пэ»?

Адам бросился в его объятия, и Сет поцеловал его в щечку.

— Береги маму, а мы с тобой увидимся попозже.

Сет слегка поклонился ей. Он, казалось, раздевал ее взглядом. Она почувствовала себя просто голой Сет, видимо, понял, о чем она думает, и тихо засмеялся. Морган и Адам смотрели, как он подходит к лошади и садится на нее. Вся эта сцена усилила напряжение, в котором находилась Морган. Казалось, все и вся сговорились, чтобы напомнить ей о минувших днях. Она взглянула на Адама. Он все еще не отрывал взгляда от Сета и лошади. Вот Сет ему помахал. Она все больше сердилась. Сет хочет завоевать любовь мальчика и таким образом добраться до нее Он думает, что, когда приручит ребенка, она опять станет его. Он ошибается Адам был доволен, что остался с матерью. Он лег рядом с ней, и она стала читать вслух «Джейн Эйр» Мальчик быстро заснул.

Когда он проснулся, они поехали домой. Но, очутившись дома, Адам решил, что пора опять покататься на «лошадке», и Морган пришлось очень долго убеждать его, что сначала надо искупаться. Выкупав сына, она стала его щекотать, и его восторженный крик разносился по всему дому.

Розелль попросила разрешения уложить его спать. К этому времени Морган была уже рада поручить своего резвого сына чьим-то заботам.

За обедом Гордон только и говорил, что о Дэйве. Ей ужасно захотелось закричать и выложить всю правду о Сете Колтере. Она была рада, что он с ними сегодня не обедает, но невольно посматривала туда, где он сидел вчера вечером. Морган откусила кусочек boeuf bourguignon «Мясо по-бургундски (фр.)», приготовленного Розелль, и вдруг подумала: а хорошо ли питается Сет? А ей-то что? Пусть хоть умирает с голода. Это будет заслуженно.

Она рано легла спать и быстро заснула. Но перед этим вспомнила, как Сет опустился на колени и раскрыл объятия Адаму.


* * *

Три дня Морган не виделась с Сетом. Она убеждала себя, что слишком мало спит и поэтому вздрагивает каждый раз, как отрывается дверь. Ее лицо скучнело, когда появлялись Мартин или Розелль и даже, если вбегал Адам, но она уверяла себя, что надеялась увидеть Гордона. Она понемногу влюбляется в него. Правда, приходилось игнорировать тот факт, что она чувствовала разочарование и тогда, когда появлялся Гордон.

Она старалась не думать о Сете. Но временами она сидела, глядя в пространство, и вспоминала, как он помахал рукой, сев на лошадь. Она читала допоздна в постели и стала плохо спать.

Однажды рано утром она делала пирожное «Мадлен» для Гордона и Адама. В эту ночь она спала очень плохо, и под глазами появились голубоватые тени. В кухне было жарко, и к шее и лбу уже прилипли влажные от пота локоны.

— Почему бы вам немного не прогуляться? Садитесь на лошадь и езжайте к ручью.

— Не могу я, Розелль, еще слишком многое надо сделать и за Адамом нужно присматривать.

— С Адамом у меня никаких трудностей не бывает. Ведь у меня было пятеро собственных малышей, и уж конечно я справлюсь с одним маленьким мальчиком. А вы поезжайте. Вы неважно выглядите.

— Да, прогулка меня освежит. Пойду переоденусь.

Розелль засмеялась и положила руки на плечи Морган, выпроваживая ее из кухни.

— Да не нужно вам никакого затейливого костюма, чтобы сесть на лошадь. Седлайте и поезжайте. У нас здесь Нью-Мехико, а не Кентукки. У женщин не всегда даже по два платья есть, не то что костюм для верховой езды.

Морган благодарно улыбнулась:

— Ты права. Спасибо.

Когда она вошла в конюшню, Доначьяно спал. Тихо, стараясь не разбудить его, она вывела во двор свою кобылу, взяв со стены уздечку. Затем встала на бочонок, чтобы вскочить в седло. Внимательно оглядевшись, не видит ли кто, она заткнула за пояс юбку. Как же хорошо чувствуешь себя на свободе, когда не мешает длинный подол. Неожиданно для самой себя она вытащила одну за другой все шпильки из прически, и волосы рассыпались по спине и плечам.

Она направила лошадь к ручью. Она не была здесь четыре дня, с тех пор как Сет привез ей Адама. Она соскользнула с лошади и быстро сняла туфли и чулки, обрызгала ледяной водой ноги и бедра, лицо и руки и расстегнула кофту, обнажив верхнюю часть груди. Ей вдруг очень захотелось раздеться догола и лечь в воду. Вместо этого она опять взобралась на берег и села, прислонясь к дереву и заложив сцепленные руки за голову.

Правильно сделала Розелль, что выгнала ее из дому на ее любимое местечко. И она улыбнулась солнечным лучам, проникавшим сквозь листву тополей.

— Надо привязать лошадь.

Морган вскочила с места. В нескольких шагах от нее стоял Сет и привязывал ее кобылу к дереву.

— Если бы ее что-нибудь испугало и она убежала, тебе пришлось бы идти пешком.

— Что ты здесь делаешь?

— Мне здесь понравилось, и теперь я прихожу сюда при первой возможности. — Он посмотрел на ее расстегнутую кофточку. — Пейзаж здесь просто прекрасный.

Кровь бросилась ей в лицо.

— Что тебе надо? Что ты от меня хочешь? — Она едва сдерживала долго копившийся гнев. Сет спокойно ответил:

— Мне не надо от тебя ничего, кроме того, что ты сама захотела бы мне дать.

— Дать? Я тебе отдала все, что имела.

Глаза Сета стали печальными.

— Извини. Я уйду. Я вовсе не хотел тебя потревожить.

Несколько больших шагов — и он ушел.

Морган тяжело опустилась на землю, почувствовав себя побежденной. Почему он не разбушевался, почему не схватил ее в объятия? Все лучше, чем эта его неизменная вежливость, его смиренная манера обращения. Она сердито вытерла слезы. Что же с ней происходит? Она хотела не обращать на него внимания, но ведь это ее игнорируют. Она села на лошадь и бесцельно кружила по окрестностям целый час, прежде чем вернулась домой.