Поэтому она оставила мужа, моего отца, и вернулась к себе домой. И я жила с матерью в сельской местности до шестнадцати лет. А потом она умерла. И вот уже два года я живу здесь, в Луисвилле, вместе с моей тетушкой и ее мужем.

Дойдя до этого места повествования, Морган почувствовала, как в ней волной поднимается гнев. Она остановилась.

Не глядя на Сета, она продолжала:

— Я жила спокойно, но все изменилось полгода назад. Я решила, что буду жить с тетей и дядей, пока дядя не согласится, чтобы я вернулась в Трагерн-Хауз, в дом, где я жила с детства. Я должна признаться вам, мистер Колтер, — сказала она, поглядев ему прямо в глаза, — что я не очень хорошо чувствую себя в толпе людей. И моя цель жить уединенно в Трагерн-Хаузе. Вы должны меня понять.

Сет вспомнил свой дом и горы Нью-Мехико, отъединенность от мира и покой.

— Да, я понимаю, — ответил он.

И Морган почувствовала, что он ее понимает.

— Пожалуйста, продолжайте, мисс Уэйкфилд. Вы сказали, что полгода назад все изменилось?

— Шесть месяцев назад мой отец умер Он оставил свои деньги мне, но с условием, и именно это условие заставляет меня теперь быть здесь и вести этот разговор.

— Продолжайте же, мисс Уэйкфилд, но должен заметить, ваши слова не очень-то лестны. Уверен, что нашему другу Синтии общение со мной не кажется столь обременительным.

— Но я вовсе не похожа на Синтию Фергюсон. И если бы могла, то была бы сейчас в моем доме, в Трагерн-Хаузе.

— Извините. Я вовсе не хотел возбуждать в вас враждебные чувства. И все еще хочу знать, какую роль во всем этом вы предназначаете мне.

— Отец всегда хотел, чтобы мать отослала меня обратно в Нью-Мехико, но она не соглашалась. Так что отец решил заставить меня возвратиться туда после его смерти — Она помедлила, вновь глубоко вздохнула и прямо посмотрела на Сета: — Если я хочу получить наследство, я должна выйти замуж и прожить с мужем один год в Нью-Мехико.

Она внимательно следила за выражением его лица. Но в сумерках не могла уловить никакой перемены.

— И мне надо сделать это до того, как мне исполнится двадцать пять лет, или все мое наследство перейдет к дяде. — Голос ее изменился: — И конечно, дядя делает все возможное, чтобы помешать мне выйти замуж. Вы видите, как меня заставляют одеваться. А через два дня он планирует увезти нас с тетей в долгое путешествие по Европе. Мои сундуки уже упакованы.

Она в изнеможении опустилась на скамью. Ей не очень-то нравилось признаваться в своих несчастьях незнакомому человеку. И она не смела взглянуть на него.

Наступило долгое молчание У Морган появилось ощущение, что все пропало.

Наконец он заговорил:

— Э, значит… именно мне предстоит выполнить волю вашего отца?

Она подняла голову:

— Я предлагаю вам сделку, сэр. Я уплачу вам двадцать пять тысяч долларов за использование вашего имени и за стол и кров в вашем доме в Нью-Мехико в течение года.

Он тихо спросил:

— А что вы намерены делать по прошествии года? Каким образом вы думаете расторгнуть брак?

Однажды Морган слышала, как тетушка Лейси и ее знакомые дамы сплетничали о браке, заключенном после бегства жениха с невестой, и как этот брак был потом аннулирован.

— Он будет признан недействительным.

— Недействительным?

В его голосе послышалось удивление, он как будто не понял ее.

— Да, признан недействительным, как в случае Кевина и Элис Фултон прошлой весной.

Он громко рассмеялся, но скорее это было фырканье, чем смех:

— О, понял, понял. Но ведь этот непродолжительный брак был аннулирован по причине его неосуществленности. Именно на этом основании вы собираетесь его аннулировать?

Морган не знала точно, что подразумевалось под словом «неосуществленность», хотя слышала кое-что на этот счет. Близости ей не надо ни с этим мужчиной, ни с кем-либо другим. Она просто хочет получить свободу и вернуться в конце года в Тра-герн-Хауз.

— Да, — ответила она, встретив его взгляд, — это будет номинальный брак.

Сет поглядел на ее очаровательное, чистое личико, залитое лунным светом, и улыбнулся. И вспомнил, как одинок его дом в горах Нью-Мехико и как холодны там зимы. И подумал: неужели после того, как они вдвоем проживут вместе всю долгую зиму, им захочется аннулировать свой брак? Ему показалось, что они этого не захотят.

Глава вторая

Она взглянула на Сета вопрошающе. Ей не хотелось уходить без твердой договоренности. Он ответил:

— Я принимаю ваше предложение. Вы сказали, что должны уезжать послезавтра?

— Да.

— Мне надо сделать кое-какие приготовления. Завтра я заеду за вами, но это может быть уже к вечеру.

Он взял Морган за руку, и когда они возвращались в дом, Морган умоляюще попросила хранить их договор в тайне. Она боялась, что дядя Горэс, узнав о нем, увезет ее раньше.

Они вернулись, и Морган отметила, что несколько человек взглянули на них с любопытством. К ним быстро подошла Синтия.

— Ну, Сет, вы просто прелесть, что были так любезны с Морган. — Ее слова звучали весело и доверительно, но взгляд выдавал истинные чувства. Опять ее ресницы затрепетали, и она сказала: — Сет, дорогой, сейчас, кажется, наш танец.

И тут Морган увидела, что Сет нахмурился, и поняла, что ему не по нраву собственнические намерения Синтии. Морган громко сказала:

— А вот моя тетя Лейси. Отведите меня к ней. Я бы хотела посидеть.

Сет повернулся к Синтии:

— Если позволите, я отведу мисс Уэйкфилд к ее тете.

И они ушли, рука в руке, а Синтия глядела им вслед.

Когда они приблизились к тете Лейси и другим женщинам, все внезапно замолчали. Морган села, и Сет тихо сказал:

— Завтра увидимся. — И улыбка ею была опять несколько насмешливой.

— Дорогая, — спросила дама, сидевшая рядом с тетушкой Лейси, как только Сет отошел, — вы знаете, кто это?

— Его зовут Сет Колтер.

Морган хотелось послушать, что о нем могут порассказать женщины.

— Вы знаете, что у него есть плантация недалеко от Луисвилла?

Морган не ответила, и женщина продолжала.

— Это одна из самых больших и богатых плантаций в штате, и однажды он станет ее хозяином. И тем не менее он все это бросит, чтобы жить в каком-то языческом месте на Диком Западе.

Да, Морган об этом знала. Но она хотела знать побольше о человеке, за которого завтра выйдет замуж. И улыбнулась, представив, какова будет реакция этой толстой женщины в тускло-зеленом шелковом платье на такую новость. Наверное, она воскликнет: «Как, эта неказистая, старомодно одетая малютка, племянница Лейси, вышла замуж за богатого, красивого Сета Колтера?» Морган едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться вслух.

Она взглянула на даму в зеленом и простодушно, широко раскрыв глаза, сказала:

— А я думала, что он уже почти обручен с Синтией Фергюсон. Но ведь Синтия ни за что не поедет на Запад, правда?

— Нет, — ответила другая, дама в черном, которая раньше говорила с тетей. — Кэролайн Фергюсон очень бы хотелось этого брака, но Синтия еще не поймала его в свои сети.

— Но она уже, как и остальные, думает, что все в порядке, — сказала дама в зеленом.

Тут Морган увидела, что к ним приближается дядя Горэс, и поднялась, зная, что тетушка Лейси, очевидно, уже хочет домой. Они попрощались с мистером и миссис Фергюсон, и Морган оглянулась, отыскивая взглядом Сета. Ей необходимо было какое-нибудь подтверждение задуманного. Она увидела его широкую спину в дальнем конце зала Он стоял рядом с хорошенькой молодой женщиной, и Морган почувствовала, что сердится. Но потом сказала себе, что это просто глупо — так воспринимать его поведение.

Всю дорогу домой Морган раздумывала над случившимся и строила планы. Потихоньку она переложит нужные вещи из багажа, чтобы все было готово, когда он приедет за ней завтра вечером.

Вдруг она испуганно вспомнила, что не сказала ему, где ее окно. Но она оставит свет, и он, надо надеяться, сообразит.

Вскоре они были уже дома. Пожелав всем покойной ночи, Морган наконец осталась одна.

Она сняла безобразное коричневое платье и бросила его на кушетку, распустила волосы и вздохнула. И вдруг, повинуясь неожиданному порыву, сняла нижнее белье и оглядела в зеркале свое обнаженное тело. Она смотрела на крепкую, округлую грудь, тонкую талию, плоский живот и полные бедра. Она пробежала рукой по гладкой коже от талии до бедра и вздрогнула, потрясенная тем, чем эго она занимается. Никогда ни одна порядочная женщина не рассматривает свое тело, тем более — его отражение в зеркале.

Она быстро отвернулась и скользнула в ночную рубашку. Однако мысленно все еще видела себя голую и подумала, что вот такая и с распущенными локонами она, может быть, и не очень некрасивая.

Морган свернулась калачиком под теплыми одеялами и вскоре уже спала.

Наутро она проснулась, когда в доме еще все спали. Она всегда любила раннее утро, это было для нее лучшее время дня. Если бы она сейчас была в Трагерн-Хаузе, то пошла бы в конюшню, оседлала — Кассандру и помчалась бы вскачь по росистым лугам.

Вместо этого она тихонько пробралась в кухню и приготовила себе завтрак. Среди немногих послаблений, на которые шла мать, были кулинарные уроки, которые она позволила ей брать у повара-француза. Они с Морган долго об этом спорили, но в конце концов мать сдалась. И через месяц приехал Жан-Поль. Он предполагал пробыть у них полтора месяца, а вместо этого стал своим человеком и оставался чуть больше года, пока ему не потребовалось вернуться в Марсель.

Она припомнила многие счастливые часы, проведенные с Жан-Полем в солнечной, просторной кухне Трагерн-Хауза, и радовалась теперь, что он столь многому научил ее в своем поварском деле. Прежде всего она научилась делать соленья, маринады и желе и сбивать домашнее масло, затем получила кое-какие навыки по части выпекания хлеба и печений.