Я взял еще один снимок, на котором пара стояла на причале. Рядом с ними была смеющаяся девочка. Было тяжело видеть, как меняется девочка на фотографиях. Она превратилась из улыбающегося ребенка в человека, который хмурился, а затем в человека, который вообще не проявлял никаких эмоций. Ее глаза казались такими пустыми. На камине стояло больше тридцати фотографий, каждая из которых изображала разные моменты из прошлого миссис Бун.

– Кто эта девочка? На фотографиях? – спросил я.

Она на секунду выглянула в гостиную.

– Джессика. Моя дочь.

– Не знал, что у вас есть дочь.

– А ты спрашивал?

– Нет.

– Поэтому и не знал. Вы, глупые дети, никогда не задаете вопросов. Вы только говорите, говорите, говорите, и никто из вас никогда не слушает. – Она вернулась в гостиную, поигрывая пальцами и села на диван. – Вода греется.

Я взял запыленную пластинку и сдул с нее немного грязи.

– «Sittin’ On The Dock Of The Bay» Отиса Реддинга? – спросил я.

Она кивнула.

– У нас с мужем был коттедж на северном берегу озера. Он все еще принадлежит мне… Мне бы стоило продать его, но никак не могу себя заставить. Это последнее место, где моя семья была счастлива, – сказала она, погрузившись в воспоминания. – Каждый вечер мы со Стэнли сидели на краю пирса, включали проигрыватель и любовались закатом, а Джессика бегала по траве и ловила стрекоз.

Я сел в кресло напротив нее и улыбнулся.

Она не стала улыбаться мне в ответ. Но это ничего. Все знали, что миссис Бун никогда не улыбается.

– Итак, – я откашлялся, чувствуя себя неловко в этой тишине. – Ваша дочь приезжает в гости?

Ее брови опустились, а руки беспокойно забегали по коленям.

– Знаешь, это я виновата, – сказала она мрачно.

– В чем виноваты?

– В вечер, когда произошел тот несчастный случай… То, что произошло с Мэгги, – моя вина.

Я выпрямился на стуле.

– Как так?

Ее глаза потемнели.

– В тот вечер она заглянула ко мне во двор. Спросила, можно ли ей нарвать цветов в моем дворе для своей свадьбы. Я накричала на нее и прогнала, сказав, чтобы она не возвращалась. – Миссис Бун изучала свои дрожащие руки, все еще постукивая пальцами по ногам. – Если бы я не была такой злой, такой грубой, она могла бы провести больше времени в моем дворе. Она не стала бы бродить по лесу. И ничего бы не случилось. И тем вечером она не потеряла бы часть себя.

Слезы потекли из ее глаз. Я чувствовал, как ей больно. Я понимал, почему она испытывает чувство вины, потому что много лет назад испытывал то же самое.

– Я тоже так думал, миссис Бун. Я должен был встретиться с ней тем вечером в лесу, но опоздал. Если бы я не потратил столько времени, выбирая галстук, я мог бы быть там и защитить Мэгги. Я мог ее спасти.

Она подняла голову, вытерла слезы и покачала головой.

– Ты не виноват, – она сказала это так быстро, испугавшись, что я взвалю этот груз на свои плечи. Печально, как быстро она взяла вину на себя и как быстро удостоверилась, что я не буду этого делать.

Я пожал плечами.

– Вы тоже ни в чем не виноваты.

Она встала и подошла к камину, разглядывая фотографии.

– Она была совсем как Мэгги в детстве, моя дочь. Разговорчивая – даже слишком. Необузданная, свободная. И она тоже никого не боялась. Она видела лучшее в самых испорченных людях. Ее улыбка… – миссис Бун усмехнулась и взяла одну из фотографий, на которой Джессика широко улыбалась. – Ее улыбка исцеляла. Она могла войти в комнату, рассказать худшую из шуток, и самый сварливый человек в комнате начинал смеяться так сильно, что не мог остановиться.

– Что с ней случилось?

Она поставила фотографию и взяла другую, где Джессика уже не улыбалась.

– К нам в гости приехал мой брат. Он переживал развод, и ему нужно было отвлечься, поэтому он приехал пожить с нами. Однажды вечером мы устроили пикник, и Генри слишком много выпил. Он становился все злее и злее. Он начал спорить с моим мужем Стэнли, и они чуть не подрались. А потом появилась милая, глупая Джессика со своими плохими шутками, и все расхохотались, даже пьяный Генри. Позже той ночью Стэнли пошел проверить Джессику. Он нашел Генри в ее комнате с пустой бутылкой спиртного в руке. Генри был без сознания, голый и пьяный. Он лежал на моей застывшей от страха дочери.

– О господи. Мне так жаль.

Как только эти слова слетели с моих уст, я сразу же понял, что их недостаточно. Мои чувства было невозможно описать словами. Я всю жизнь прожил в одном квартале с миссис Бун и даже не знал, через какие бури ей пришлось пройти.

– После этого Джессика не произнесла больше ни слова. Я уволилась с работы, бросила преподавание и обучала Джессику дома. Но ее свет был украден. После того, что с ней сотворил Генри, она уже не оправилась. Она перестала говорить и больше никогда не улыбалась. И я не винила ее. Как можно говорить, когда твой голос украл тот, кому ты доверял? Джессика всегда ходила так, словно в ее голове звучали голоса, демоны пытались сломить ее. И это в итоге и произошло, когда ей исполнилось двадцать. Она оставила записку, в которой говорила, что любит нас со Стэнли и что это не наша вина.

Я закрыл глаза, вспоминая слова миссис Райли.

Она пыталась покончить с собой.

Она повернулась ко мне и нахмурилась, увидев выражение отчаяния на моем лице.

– Боже мой! Я хотела отвлечь тебя от твоих проблем, но в итоге сделала только хуже.

– Нет-нет. Я просто невероятно сочувствую вам. Я даже не знаю, что сказать на все это.

– Не переживай. Я бы тоже не знала. – Чайник засвистел на кухне, и она закричала: – Стэнли, ты слышишь?

Я прищурился, глядя на миссис Бун, и она замолчала. Через несколько мгновений она поняла свою ошибку и поспешила на кухню, а затем вернулась с чаем. Мы сидели и молча потягивали отвратительный чай. Когда пришло время уходить, я встал и поблагодарил миссис Бун за то, что она впустила меня не только в свой дом, но и в свою историю.

Когда она открыла входную дверь, я задал ей последний вопрос:

– Поэтому вы сказали, что хотите приходить к Мэгги в гости? Потому что она напомнила вам вашу дочь?

– И да, и нет. У Мэгги много общего с моей Джессикой. Но есть и большие различия.

– Какие?

– Джессика разочаровалась в жизни. У Мэгги время от времени появляются проблески надежды. Я замечаю их все чаще и чаще. С ней все будет в порядке. Я знаю это. Я должна верить, что с ней все будет в порядке. Знаешь, в чем самая большая разница между ними?

– В чем?

– У Джессики никого не было. Она ото всех закрылась. Но Мэгги… У нее есть друзья. У Мэгги есть ты.

– Спасибо, миссис Бун.

– Пожалуйста. Перестань винить себя.

Я улыбнулся.

– И вы тоже.

Она кивнула.

– Да, да, я знаю. В глубине души я знаю, что это не моя вина, но иногда, когда ты сидишь в одиночестве, твои мысли блуждают там, где им быть не следует. Иногда мы сами себе злейшие враги. Нужно научиться разбираться в собственных мыслях. Мы должны понимать, когда наш разум пытается нас обмануть. Иначе мы навсегда останемся в кандалах непосильной борьбы, в которые сами себя заковали.

Глава 20

Мэгги

Я не разговаривала с ним пять дней, и мне казалось, что это были самые долгие пять дней в моей жизни.

– Что читаешь? – спросила миссис Бун. Она сидела напротив меня за обеденным столом. Я попросила папу передать миссис Бун, что мне нездоровится, но она ответила, что я глупое дитя и мне нужно выпить чаю. Также она заявила, что причина моей фальшивой болезни заключается в том, что я никогда не сушу волосы после душа.

Я прижала книгу к груди и пожала плечами, затем повернула ее, чтобы она увидела название.

– Хм. «Прежде чем я упаду» Лорен Оливер. О чем она?

Я прищурилась. Вот вечно она так. Задает вопросы, хотя знает, что я не могу на них ответить. Если учесть, что она не позволяла мне пользоваться бумагой и ручкой, было очень похоже, что она на меня давит. А это мне нужно было меньше всего.

Я положила книгу на стол и, поморщившись, отхлебнула отвратительный чай.

– Сегодня ты снова ненавидишь чай, да? – сказала она.

Я снова пожала плечами.

– А где твой парень?

Я еще раз пожала плечами.

Она закатила глаза.

– Еще раз пожмешь плечами, и до конца жизни будешь так ходить. Как это по-детски. Он за тебя беспокоится. Кому ты делаешь лучше, отталкивая его? Никому. К тому же это очень грубо. Он хороший мальчик.

Хороший мальчик? В жизни не слышала, чтобы миссис Бун о ком-то хорошо отзывалась.

– Входи, Брукс, – крикнула миссис Бун в сторону кухни.

Брукс вышел из-за кухонной двери, поднял руку и застенчиво помахал ей.

Что он здесь делает?

– Я его пригласила, – сказала миссис Бун, снова читая мои мысли. – Садись, Брукс.

Он сделал то, что ему было сказано.

– А теперь я буду говорить, а вы – слушать. Вы два идиота, – вот это было больше похоже на миссис Бун, которую я любила ненавидеть. – Вы же любите друг друга? Так почему этого недостаточно? Перестаньте заморачиваться. Просто будьте счастливы. Мэгги, перестань вести себя так, будто ты недостойна счастья. Если бы счастья были достойны только люди с безупречным прошлым, то никакой любви бы не существовало. А теперь поцелуйтесь и помиритесь, идиоты.

В комнату вошла мама.

– Что здесь происходит? – спросила она. Она выглядела усталой, словно не спала несколько дней, волосы ее были растрепаны. Ее взгляд метнулся к Бруксу, и на ее лице промелькнула тень разочарования и потрясения. – Тебя здесь быть не должно.