Кельвин в замешательстве подошел ко мне, положил руку на плечо и спросил:

– Брукс? Что происходит?

– Не знаю, – сказал я. В горле у меня пересохло, а грудь горела огнем. – Она проснулась и… запаниковала. Я не знал, что делать. Не смог это остановить. Не смог остановить…

Мои глаза наполнились слезами, и я прижал ладони к лицу. Я больше не мог говорить. Кельвин не давил на меня. Они со Стейси просто подошли ко мне и обняли.

Они утешали меня, но я знал, что Мэгги больше нуждается в их поддержке.

Ей нужен был кто-то, кто мог бы проникнуть в ее воспоминания и стереть темные воды, в которых она тонула каждый день.

Я сидел на лестнице и ждал, когда родители Мэгги выйдут из спальни. Шерил, Кельвин и Стейси молча сидели рядом.

Я рылся в своем айподе в поисках какой-нибудь подходящей музыки для Мэгги. Музыка всегда заставляла ее улыбаться.

Когда дверь спальни открылась, мы все вскочили. Мистер и миссис Райли нахмурились в нашу сторону.

– Она снова уснула, – сказал мистер Райли.

– Могу я ее увидеть? – спросил я. Я протянул свой айпод мистеру Райли. – Мне кажется, что музыка сможет помочь ей. Она всегда ей помогает.

Миссис Райли не дала ему ответить:

– Думаю, пора расходиться.

Я начал было спорить, но миссис Райли устало посмотрела на меня, и я кивнул.

– Можете, пожалуйста, передать его ей, мистер Р., просто на всякий случай? Вдруг это поможет? Сейчас он мне не нужен. – Я протянул ему свой айпод, и он натянуто улыбнулся.

Все разошлись по своим комнатам, и мне пришлось уйти. У меня на душе скребли кошки. Как мне не нравилось, что я не знаю, как она. Как я могу уйти, не зная, все ли с ней в порядке?

– Брукс, можно тебя на минутку? – спросила миссис Райли, когда я направился к входной двери. Я обернулся, встретившись с ее тяжелым взглядом.

– Да, что происходит?

Она скрестила руки, оглядела комнату, убедившись, что все ушли, затем подошла ближе ко мне.

– Мне бы хотелось, чтобы ты знал… Мэгги больна. Может быть, она не выглядит больной, но ее разум… – Она нахмурилась. – Что бы ни произошло с ней много лет назад, это повлияло на нее. Она потеряла часть себя, пусть и кажется, что с ней все в порядке. Я знаю, что она тебе нравится, но встречаться с ней… Сомневаюсь, что это разумно. Она сломлена.

Я бы солгал, если бы сказал, что меня не ошеломили ее слова. Она говорила о своей дочери так, словно та была уродом, парией. Да, у Мэгги бывали трудные времена, но у кого их не было? Выглянув из-за угла, я увидел, что Мэгги выглядывает из родительской спальни и прислушивается. Я улыбнулся ей, и она нахмурилась мне в ответ. До этого момента я и не подозревал, что хмурый взгляд может быть прекраснее улыбки.

– Не все, что сломано, нужно чинить. Иногда сломленных людей нужно просто любить. Было бы обидно, если бы любви заслуживали только те, кто цел.

– Брукс. – Она вздохнула, как будто мои слова были бессмысленны. – Ты молод, у тебя вся жизнь впереди. Я постоянно думаю, что Мэгги будет тянуть тебя назад, потому что ты будешь пытаться сделать так, чтобы она чувствовала себя нужной. На следующей неделе ты улетишь в Лос-Анджелес, начнешь строить свою музыкальную карьеру, получишь много новых впечатлений…

– Мы с Мэгги получаем новые впечатления каждый день.

– Да, но у тебя появятся новые возможности, большие возможности.

– И у нее.

Миссис Райли вздохнула, потирая затылок.

– Ты не понимаешь, Брукс. Мэгги не выйдет из этого дома. Никогда. Я знаю, ты продолжаешь надеяться, но сейчас самое время думать логически. Ты должен порвать с ней, пока не причинил ей еще больше вреда.

– Она выйдет из дома. Я в этом уверен. Мы ведь уже обсуждали это. У нее тоже есть мечты, как и у нас с вами. У нее есть мечты.

– Послушай. Брукс… Я понимаю, что она твоя подруга, и понимаю, что тебе нравится делиться с ней своей музыкой, но это ей не поможет. Для отношений нужно нечто большее, чем музыка. Помимо формы в них должно быть и содержание. Тебе нужны настоящие отношения, а Мэгги не способна этого дать.

– Вы не знаете, что мне нужно.

– При всем уважении, я знаю, что тебе не нужно. Ты молод и влюблен, я это понимаю, но Мэгги тебе не подходит.

У меня сдавило грудь, и я знал, что если задержусь еще хоть на секунду, то скажу то, о чем потом буду жалеть. Я посмотрел туда, где стояла Мэгги, но ее там уже не было. Поэтому я открыл входную дверь и вышел на крыльцо, повернувшись к миссис Райли спиной.

– Мне очень жаль, Брукс, но так будет лучше.

Повернувшись к ней еще раз, я резко сказал:

– При всем уважении, миссис Райли, мне кажется, вы ошибаетесь. Мэгги невероятно умна, добра и выразительна, даже когда молчит. Она так много говорит, но вы ее не слышите. Да, она отличается от нас с вами, но у нее выдающийся разум. Она смотрит на вещи не так, как большинство людей, но почему это плохо? И насчет музыки вы тоже не правы. Если вам кажется, что музыка не может исцелять людей, значит, вы слушаете недостаточно внимательно.

Я пошел прочь, сердце мое бешено колотилось.

– Она пыталась покончить с собой, – крикнула миссис Райли, и я остановился.

Я повернулся назад, отрицая происходящее в моей голове.

– Нет.

– Да. Я понимаю, что похожа на большого злого волка, но она не в порядке. Ты прав, ее разум глубже любого океана, но однажды волны поднимутся так высоко, что ей останется только утонуть.



«Она пыталась покончить с собой».

Я не мог дышать.

«Она пыталась покончить с собой».

Она не стала бы этого делать.

Черт побери, я не мог дышать.

Я бродил по округе, раз за разом возвращаясь в одни и те же места. Я все пытался понять, что же я сделал не так. Может быть, я как-то не так ее обнял или прикоснулся к ней, и это вызвало флешбэк. Может быть, я сказал что-то не то.

– Сложно это, да? – спросила миссис Бун со своего крыльца, когда я сделал еще один круг по району, пытаясь разобраться в своих мыслях. Я остановился перед ее домом. Булка каталась по траве. – Когда у нее случаются срывы.

– Как вы узнали?

Она улыбнулась и закачалась взад-вперед в своем плетеном кресле-качалке.

– Я знаю Мэгги и знаю, какие эмоции испытывают окружающие, когда у нее происходят срывы. Я видела их на лицах ее родителей чаще, чем хотела бы признать. А теперь иди сюда. Отдохни немного. Пойдем в дом, я сделаю тебе чаю.

Я поднял бровь.

«В дом?»

На моей памяти миссис Бун никогда никого не приглашала в свой дом. Почему-то мне казалось, что если я войду, она убьет меня. Но мне было очень любопытно побывать у нее дома.

Сетчатая дверь со скрипом открылась. Миссис Бун широко распахнула ее, пропуская меня внутрь, и последовала за мной.

– Подожди в гостиной. Я поставлю чайник, – сказала она, направляясь на кухню.

Я прошелся по гостиной, изучая ее дом. Ее дом был музеем; каждое произведение искусства выглядело так, как будто оно было из 1800-х годов, и каждая статуя была в отдельной витрине. Все было начищено до блеска и, казалось, находилось на своем законном месте.

– Вам точно не нужна помощь? – спросил я.

– Я завариваю чай уже много лет и никогда не нуждалась в помощи.

Я провел рукой по каминной полке. На пальцах собралась пыль. Нахмурившись, я вытер руку о джинсы. Камин был единственным пыльным местом в комнате. Казалось, что всю пыль, которую она убрала в доме, она принесла на каминную полку.

«Странно».

Я поднял одну из покрытых пылью фотографий и увидел на ней миссис Бун, позирующую с мужчиной, который, вероятно, был ее мужем. Она сидела у него на коленях и улыбалась ему, а он улыбался в ответ. Я никогда не видел, чтобы миссис Бун улыбалась так, как на этой фотографии.