Я ни в чем не виновата.

И Шерил тоже.

По ее щеке скатилась слеза, и она смахнула ее.

– И вообще, какое тебе дело? Почему ты мне помогаешь? Я разгромила твою комнату. Я наговорила тебе гадостей, но ты все равно мне помогаешь. Почему?

Мои плечи поднялись и опустились.

Сжавшись от боли в спине, она потянулась за карандашом и бумагой.

– Почему, Мэгги?

Ты моя семья.

Из ее глаз снова полились слезы, и она даже не пыталась их скрыть.

– Знаешь, мне правда очень стыдно за то, что я сотворила с твоей комнатой, с тобой… Просто я… – Она в отчаянии всплеснула руками. В ее голосе были слышны глубокий стыд и угрызения совести. – Я не знаю, что делаю со своей жизнью.

Сомневаюсь, что большинство людей знает. Все, кто говорил, что поняли жизнь, лгали. Иногда я задавалась вопросом, есть ли что-то, что действительно нужно выяснить, или мы все ходим вокруг в поисках причины, когда никакой причины на самом деле не существует.

– Я хочу рассказать маме и папе, что он сделал, – прошептала она, и ее глаза наполнились печалью. – Но я знаю, что они просто взбесятся. Они и так уже злятся из-за всего того дерьма, что я успела натворить. Я слишком много лажала, чтобы им было до меня дело.

Я снова стукнула ее по ноге.

Нет.

– Откуда ты знаешь?

Я еще раз подняла листок бумаги, на котором было написано, что она моя семья.

После этого она набралась смелости и рассказала обо всем родителям. Когда они обняли ее и сказали, что она ни в чем не виновата, Шерил выдохнула. Казалось, она задерживала дыхание уже много, много лет.



– Я скучаю по нему, – сказала Шерил, плюхнувшись на мою кровать через несколько недель после своего «официального» разрыва с Джорданом. Ссадина на ее лице заживала хорошо, но я знала, что шрамы на душе затянутся не так быстро. – То есть я скучаю не по нему. Я скучаю по его образу. Я скучаю по ощущению, что со мной кто-то есть. Сегодня я сидела и пыталась вспомнить, когда у меня в последний раз никого не было, но так и не смогла.

Я поморщилась, а она продолжала говорить:

– А что если я из тех девушек, которые не могут быть одни? А что если у меня всегда должен быть парень? Что, черт возьми, я должна делать со своей жизнью, если у меня нет парня, о котором я могла бы поговорить? Не знаю, заметила ли ты, но я не очень хорошо умею дружить с девушками. Ни одна подружка никогда не приходила ко мне тусоваться, вероятно, потому, что у большинства из них я уводила парней. Что мне, черт побери, делать?

Я встала из-за стола и подошла к моей стене из книг. Я хотела дать сестре кое-что конкретное. Схватив «Рассказ служанки» Маргарет Этвуд, я протянула ей книгу.

Она нахмурилась, на ее лице появилось мрачное выражение.

– И что мне с этим делать? – Я приподняла бровь, и она подняла свою в ответ. – Мэгги, я не читаю, – эти четыре слова вместе сложились в самое грустное предложение, которое я когда-либо слышала. Я снова подтолкнула к ней книгу, и в этот раз она осторожно взяла ее. – Ладно. Я попробую просто потому, что мне чертовски скучно, но сомневаюсь, что мне понравится.

Она прочитала книгу за три дня, и когда она это сделала, она вернулась, цитируя ее, а ее глаза горели эмоциями, которых я раньше в ней не замечала.

– Знаешь, какая моя самая любимая фраза? «Не позволяй этим ублюдкам раздавить тебя». Господи. Как же. Это. Офигенно. Маргарет Этвуд мое тотемное животное. – Она протянула мне книгу и прищурилась. – У тебя же есть еще похожие?

Каждые три дня я давала ей новую книгу. Через некоторое время у нас начались пятничные девичники. Мы ели доритос, пили много газировки и лежали на полу у меня в комнате, закинув ноги на кровать.

– Черт возьми, Мэгги. Все это время я думала, что ты читаешь, чтобы сбежать от мира, но теперь я знаю, что ты читала не для того, чтобы сбежать, а чтобы открыть его.

Лучшим вечером, безусловно, был тот, когда Шерил закончила читать «Прислугу» Кэтрин Стокет. Все время, пока она читала эту книгу, она плакала, и слезы иногда переходили в смех – и наоборот.

– ВОТ ТВАРИ! – время от времени вскрикивала она. – Нет, правда, ЧЕРТОВЫ ТВАРИ!

Однажды ночью, в два часа, когда я спала в своей кровати, Шерил разбудила меня, тыча мне пальцем в бок.

– Мэгги, – прошептала она. – Сестренка!

Открыв глаза, я увидела, что она прижимает роман к груди. На ее лице была самая широкая улыбка. Так обычно улыбаются дети, когда слышат, что подъехал грузовичок с мороженым, а у них в карманах хватит монеток на пломбир.

– Мэгги. Думаю, я стала им. Я стала им.

Я устало приподняла бровь, ожидая, что она объяснит, кем же она стала.

– Наконец-то я стала им. – Она улыбнулась еще шире, и я улыбнулась тоже. – Думаю, я стала читателем.

Шли дни и недели, и Шерил стала чаще ночевать дома. Большую часть времени она проводила за чтением книг. Теперь, приходя ко мне в комнату, она не рассказывала, как раньше, истории о безумных приключениях с разными парнями. Она начала рассказывать о своих безумных мечтах о приключениях: она хотела путешествовать по миру и увидеть достопримечательности, о которых читала в книгах. Она тоже начала составлять список дел.

Однажды вечером, когда она заговорила о Лондоне, я заговорила о сексе, и у нее от изумления отвисла челюсть.

– О боже, Мэгги! – сказала она, вырывая из моей руки лист бумаги и разрывая его. – Во-первых, не дай бог, папа найдет эти записки. Во-вторых, вы с Бруксом занимаетесь сексом?

Мои щеки вспыхнули, и я покачала головой.

– Но вы же что-то делаете, верно? Боже мой! Я мечтала об этих разговорах с тобой! Ладно. – Она плюхнулась на мою кровать и скрестила ноги. – Расскажи мне обо всем, что вы делали. – Ее глаза были широко раскрыты от удивления.

Целовались.

Она быстро кивнула.

– Ага-ага! Мило! А еще что?

Я снова написала «Целовались».

– Что? Но вы же встречаетесь уже несколько недель. Слишком много времени прошло, чтобы просто целоваться. Почему вы больше ничего не делали? Ты не готова? Потому что если ты не готова, это неважно. Бруксу будет все равно.

Нет. Я готова.

– Тогда в чем дело?

Я покраснела.

Я не знаю, что делать.

– То есть… что именно? Петтинг? Аннилингус? Минет? Ласки? Оральные ласки? – Я подняла бровь, и Шерил кивнула. – Я знаю, о чем ты думаешь. Поверь мне, если ты все сделаешь правильно, это окупится сполна.

Обожемой.

Иногда она просто невыносима. Но все же я так по ней скучала.

Она вскочила и поспешно вышла из комнаты. Когда она вернулась, в руках у нее были конфеты, бананы и другие фрукты, включая ананасовые кольца.

– Окей, начнем с начала. – Она взяла банан. – Ласки для начинающих.

– Привет, девочки, – сказал Брукс, заглядывая в мою спальню.

Шерил накрыла все, что принесла, своим телом.

– Мы ничего не делаем! – прокричала она.

Молодец, сестренка. Вообще не подозрительно.

Брукс приподнял бровь.

– Ла-а-адненько. Меня попросили передать вам, что можно идти ужинать. И твой папа сказал мне, что я должен идти домой, потому что мне больше не рады в доме, где спит Мэгги.

Я ухмыльнулась.

Похоже на папу.

– Ну ладно, можешь идти, – ответила Шерил, натянуто улыбнувшись Бруксу.

Он подошел ко мне и поцеловал в лоб.

– Увидимся завтра.

Когда он ушел, Шерил застонала и села на кровать. На ее груди был расплющен банан, и она испачкала им все мое одеяло.