Решив при первой же возможности отблагодарить лорда Стратмора, Кеннет в прекрасном расположении духа шел по залу, останавливаясь поболтать с друзьями и танцуя с дамами, которым он не мог отказать. Он знал, что его ждет Ребекка и он еще успеет потанцевать с ней до ужина. Он не раз видел ее среди танцующих и с радостью отмечал, что она пользуется успехом. Но последний танец будет его, и он не допустит, чтобы его опередили. Все-таки ему чертовски повезло: ведь это он, а не кто иной держал ее сегодня в своих объятиях.

Увидев среди гостей Майкла Кеннана, Кеннет подошел поздороваться с ним.

– Мы с Катариной были сегодня на выставке и видели твои картины. Ты значительно продвинулся, с тех пор как написал для нас портрет Луи Ленивого. Надеюсь, ты еще не продал свои картины? Что, если я предложу тебе тысячу гиней за них? Как ты на это смотришь?

У Кеннета буквально отвисла челюсть.

– С каких это пор ты начал заниматься благотворительностью?

– Я предвидел твои слова, – невозмутимо заметил Майкл, – но ты глубоко заблуждаешься. Я думаю о своих потомках, которые скажут мне спасибо за то, что я приобрел раннего Уилдинга. Цена, которую я предлагаю, с годами увеличится в несколько раз.

Кеннет смущенно улыбался, не зная, как поступить.

– Ты уверен, что хочешь купить их?

– Мы с Катариной тоже были в Испании. Нам эти картины говорят о многом.

– Тогда считай, что они твои, – ответил Кеннет, пожимая Майклу руку. – К тому же у меня будет возможность время от времени видеть их.

– Очень на это надеюсь. Пойду обрадую Катарину. Она очень боялась, что картины уже проданы.

Кивнув другу, Майкл ушел искать жену.

Довольный, Кеннет собрался отыскать глазами Ребекку, но тут его взгляд встретился со взглядом лорда Боудена.

Человек невысокого роста и изящного телосложения, Боуден выглядел весьма импозантно. Его глаза метали молнии.

– Я надеялся встретить вас здесь, Кимболл, – рявкнул он. – Вы уклоняетесь от того, чтобы встретиться со мной, и не отвечаете на мои письма, поэтому вам не уйти от разговора здесь и сию минуту.

Кеннет поморщился, словно от боли. Он и в самом деле забыл о времени возвращения Боудена в Лондон. Последние две недели он думал только о своих картинах и Ребекке.

– Прошу простить меня, – сказал он, – но я не уклоняюсь от встречи с вами. Я действительно был очень занят. Согласен, что нам необходимо поговорить. Где и когда вам будет удобно?

– Наш разговор должен состояться незамедлительно, – процедил сквозь зубы Боуден. – Если понадобится, то прямо посреди этого зала.

Боуден был готов в любую минуту взорваться, и Кеннет понимал рассерженного лорда. Он чувствовал свою вину. К счастью, Ребекка танцевала и не видела их.

– Я думаю, нам лучше уединиться. Поищем пустую комнату.

Боуден все с тем же мрачным выражением лица кивнул, и они стали пробираться сквозь веселую толпу гостей. Кеннет лихорадочно подыскивал доводы в свое оправдание, но как назло не находил ничего подходящего, что могло бы удовлетворить разгневанного джентльмена.


Контрданс закончился, и Ребекка, поблагодарив партнера, принялась искать Кеннета, с которым она должна была танцевать следующий танец. К своему удивлению, она увидела его выходящим из зала в сопровождении джентльмена, чья внешность показалась ей до боли знакомой. Обмахиваясь веером, который подарил ей Кеннет, Ребекка поспешила вслед за мужчинами. Этот веер с рыжим котенком был ей дороже, чем кольцо из фамильных драгоценностей Уилдингов: кольцо ей придется возвратить, а веер останется с ней навсегда.

Ребекке удалось выбраться из зала как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как мужчины скрылись за дверью в конце коридора. Влекомая любопытством, она последовала за ними. Она тихонько открыла дверь и вошла в комнату, которая оказалась библиотекой. Узкое продолговатое помещение было разделено на две части сводчатрй аркой. Та часть комнаты, где она находилась, оставалась в тени, другая же была освещена светом лампы и огнем, пылающим в камине. Оттуда доносились мужские голоса.

Ребекка в нерешительности остановилась. Возможно, Кеннета привели сюда дела, и он договаривается о продаже своих картин. Ее вмешательство будет явно неуместным. Она постарается уйти незамеченной и подождет его в зале.

Ребекка взялась за ручку двери, но в это время раздался резкий, неприятный голос.

– Будьте вы прокляты, Кимболл! Я нанял вас, чтобы раскрыть преступление, совершенное Энтони, а не для того, чтобы вы женились на его дочери. Вам захотелось, запустить руки в ее состояние?

Ребекка застыла на месте. Этого не может быть. Скорее всего, она чего-то не поняла. Прислушиваясь, она сделала шаг вперед.

– Наша помолвка – дело случая и не имеет никакого отношения к истории сэра Энтони. – Это был голос Кеннета.

Да, помолвка была лишь прикрытием, но они стали любовниками. Как Кеннет может такое говорить о ней? Ребекка крадучись подошла ближе и, спрятавшись за арку, стала прислушиваться, стараясь не пропустить ни одного слова.

– Тогда вы ведете двойную игру, – язвительным тоном возразил незнакомец. – Вернувшись в Лондон, я узнал от жены, что вы помолвлены с моей племянницей. Я стал наводить справки. Не надо обладать большим умом, чтобы догадаться, что вы вступили в сговор с Лавинией Клэкстон и умышленно подстроили сцену, губительную для бедняжки. Как-никак она наследница немалого состояния Элен. Как я не догадался, что перезревшая наследница станет для вас лакомым кусочком!

– Лорд Боуден, прошу вас не оскорблять леди Клэкстон и мисс Ситон. Я вам этого не позволю. Кроме того, у вас склонность видеть заговор там, где его нет. Еще раз повторяю, что мои отношения с мисс Ситон никак не отражаются на расследовании.

Боуден? Неужели Кеннет как-то связан с братом отца? И почему дядюшка после стольких лет отчужденности вдруг решил заняться каким-то расследованием? Он, наверное, просто выжил из ума.

Кеннет – орудие в руках этого полусумасшедшего. Неужели такое возможно? Потрясенная до глубины души, Ребекка прижалась разгоряченной щекой к холодной стене.

– Ну и каковы же ваши успехи в расследовании дела, если у вас в голове одни только ухаживания?

– Результат пока не оправдал вашего ожидания. Я пришлю вам доклад, но уже сейчас могу сказать, что все, с кем я говорил, не видят никакого преступления в этом загадочном деле. Возможно, мне удастся выяснить больше, когда мы все переедем в Озерный край, но пока я ничего не могу вам обещать.

– Доказательства должны быть, Кимболл! – вскричал Боуден. – И вы обязаны найти их.

Послышались легкие шаги, явно не принадлежащие Кеннету. Дверь распахнулась и с шумом закрылась. Ребекка закрыла глаза, пытаясь понять, какое расследование Кеннет мог проводить в их доме. Совершенно немыслимо предполагать, что ее отец – преступник. Он известный художник, богатый человек, а не какой-нибудь вор или разбойник. Неудивительно, что Кеннет не нашел следов его преступной деятельности.

Но это не умаляет вины Кеннета. Он втерся к ним в доверие обманным путем. Теперь понятно, почему он не захотел назвать друга, который якобы подсказал ему, что отцу нужен секретарь. А отец был настолько доверчив, что не удосужился выяснить личность человека, явившегося с улицы, доверил ему все свои дела и отдал в руки незнакомца бразды правления домашним хозяйством.

Ребекка внезапно вспомнила свое первое впечатление о Кеннете. Грубый, невоспитанный – настоящий пират. Неудивительно, что он не похож на секретаря. Он просто шпион. Сколько раз он задавал ей наводящие вопросы, и она всегда на них отвечала. При одной мысли, что он использовал ее, собирая сведения против отца, Ребекке стало дурно.

Схватившись рукой за сердце, чтобы унять невыносимую боль, Ребекка прижалась к стене.

Отчаянную боль сменила неистовая ярость, и Ребекка вышла из своего укрытия. Кеннет стоял у камина, глядя на догорающие угли. Ее корсар. Такой сильный и желанный. А она-то считала его героем.

Она просто глупее всех простушек, вместе взятых!

– Я тебя презираю! – закричала Ребекка. Кеннет вздрогнул и посмотрел на нее. Лицо его побелело.

– Ты слышала наш разговор?

– Да. Слышала. Если бы я была мужчиной, то убила бы тебя. Я сожгу твой портрет и расскажу отцу, что его любимый секретарь шпионил за ним… и за мной тоже.

– Ребекка…

Протянув руки, Кеннет шагнул ей навстречу.

Ребекка вдруг четко осознала, что, если он сейчас дотронется до нее, она растает в его объятиях и поверит любой самой невероятной лжи, которую он придумает в свое оправдание.

– Не трогай меня! – закричала она. – Я не желаю тебя больше видеть!

Она повернулась и бросилась вон из комнаты, опасаясь, что он догонит ее и заключит в объятия. Кеннет что-то кричал ей вслед, но она не слушала его. Ей хотелось поскорее убежать из этого дома.

Не желая привлекать к себе внимание гостей, Ребекка замедлила шаг и сделала равнодушное лицо. Она с трудом пробиралась сквозь нарядную, душистую толпу гостей, которые шли ей навстречу, направляясь ужинать; друзья окликали ее, но она делала вид, что не слышит. В конце концов они друзья Кеннета, и ей нет до них никакого дела. Это ему захотелось восстановить ее репутацию в глазах высшего общества. Спрашивается – зачем? Чтобы иметь достойную жену? Да пропади они все пропадом! У нее нет ни малейшего желания появляться в этом обществе.

Оказавшись в вестибюле, Ребекка вспомнила, что карета прибудет за ними только в полночь, а у нее нет при себе денег для наемного экипажа. Придется идти пешком. Их дом не так далеко отсюда, а Мейфер – район безопасный.

Ребекка вспомнила, что оставила в зале свою шаль, но, оглянувшись, увидела Кеннета, пробирающегося к ней сквозь толпу. Ее охватила тревога, и, моментально забыв про шаль, она поспешила к выходу. Швейцар распахнул перед ней дверь.

– Этот человек преследует меня, – сказала она швейцару, указав на Кеннета, – Постарайтесь задержать его.